- Холм его доконает, - бросил я Хоуку.
- Мне этот чертов холм тоже не доставит особого наслаждения, - заметил Хоук. Но его дыхание было по-прежнему ровным и легким, двигался он как будто на пружинах.
- Сто двадцать килограммов живого веса не выдержат бега в гору. Когда мы его догоним, он выдохнется.
Впереди нас тряслась туша Закари. Даже с расстояния пятидесяти ярдов мы видели, как пот огромными кляксами расплывается на его полосатой майке. Я тоже взмок, однако на моей одежде расплывался не только пот, но и кровь. Это, должно быть, из разбитой губы. Взглянул на бегу на Хоука. Нижняя часть его лица тоже залита кровью, на одежде - пятна. Подбитый глаз стал заплывать.
Расстояние между нами понемногу уменьшалось. Годы тренировок и пробежек не пропали для меня даром: три, четыре, пять миль, - вот они все, родимые, со мной. Ноги бежали легко, дыхание пришло в норму, потек пот, как бы говоря: "Все нормально, все как обычно". Людей вокруг было немного. Те, которые нам попадались, не обращали на нас особого внимания. Наше преследование стало походить на бег в состоянии гипноза. Четкий ритм ног, одновременное движение рук. Причем Хоук бежал почти бесшумно, продвигаясь вверх по холму длинными шагами. У вершины мы почти нагнали Закари, а на самом верху он и сам остановился, его грудь вздымалась, дыхание приступами вырывалось из горла, по которому съездил Хоук, пот заливал глаза. Чуть впереди и чуть выше он стоял и ждал. За спиной Закари сияло солнце, на фоне которого скалой выделялась его огромная высокая фигура. Он напоминал зверя, поднявшегося на задние лапы. Мы обложили его.
Глава 28
Мы с Хоуком замедлили ход и остановились примерно в полутора метрах от Закари. Двое спортсменов, мужчина и женщина, которые бегали по дорожке, тоже встали, глядя на нас.
Хоук приблизился к Закари справа. Я сделал несколько шагов слева. Он обернулся. Хоук придвинулся еще. Закари отреагировал на движение Хоука, а я сделал отвлекающий рывок. Закари издал какой-то хрюкающий звук. Возможно, он хотел что-то сказать. Раздалось какое-то бульканье. Он дернулся в мою сторону, а тем временем Хоук рванулся к нему и снова ударил его по горлу.
Закари захрипел и замахнулся на Хоука. Но тот увернулся, а я нырнул под руку Закари и принялся молотить его: левой-правой, левой-правой. Это было похоже на тренировочный бой с грушей. Он снова захрипел и сдавил меня руками. В это время Хоук, оказавшийся сзади, наносил ему удары по почкам, но великан словно ничего не чувствовал. Закари сдавил меня еще сильнее. Он намеревался разделаться со мной, а потом взяться за Хоука. Я вцепился обеими руками ему в шею, где начинался подбородок. Его объятия были столь сильны, что у меня поплыли круги перед глазами. Я уперся кулаками ему в подбородок, напряг спину и начал медленно отжимать его голову назад. Хоук обошел Закари сзади и попытался оторвать его руки от моего тела. Кольцо разорвалось, и я выбрался на свободу.
Хоук нанес ему серию комбинированных ударов: слева, справа, прямой в подбородок. Но они только заставили Закари отшатнуться назад и в сторону, больше ничего. Хоук отступил, потряхивая правой рукой. При этом Закари достал его правой и свалил с ног.
Я двинул Закари в пах. Великан успел чуть повернуться, но я-таки дотянулся до него, и он рыкнул от боли. Хоук отполз в сторону и поднялся на ноги. Он был весь в крови, впрочем, Закари тоже. У нас у всех теперь текла кровь, и мы мазали ею друг друга. Закари тяжело дышал. У него, кажется, возникли проблемы с горлом, ведь Хоук достаточно сильно задел его ребром ладони. Вдалеке слышалась сирена, но никто не знал, где мы находимся.
Хоук, подпрыгивая, кружил вокруг Закари. "Черномазый", - прохрипел тот и плюнул в Хоука. Я обходил великана с другой стороны. Круги сужались. Наконец я прыгнул на него сзади, пытаясь захватить его шею из-под плеча. Однако он был слишком велик и очень силен, а потому мне не удалось зажать его в смертельном захвате, но Хоук уже оправился и нанес ему еще пару ударов по горлу. Закари застонал от боли.
Я по-прежнему висел на спине у великана. Мы были скользкими от пота и крови, от нас воняло усталостью. Одной рукой я зацепился за подбородок Закари, но тщетно. Закари удалось завести руку за спину и ухватить меня за рубашку. Хоук молотил его по шее. Кажется, мы все же пробили оборону. Я чувствовал, как сотрясается его тело, а хрип становился все более жутким. Похоже, наступал переломный момент.
Одной рукой он приподнял меня, а другой ухватил за бедро и швырнул в Хоука. Мы оба покатились по земле, а Закари набросился на нас, нанося удары. Он попал мне ногой по ребрам, и я увидел небо в алмазах. Потом мне удалось встать, за мной поднялся Хоук, и мы снова стали ходить кругами. Грудь Закари тяжело вздымалась, когда он втягивал воздух. Перед моими глазами плыло теплое марево, которое исходило от наших разгоряченных тел. Хоук выплюнул выбитый зуб. Сирена зазвучала громче.
- Мы не успеем сделать его. Скоро здесь будет полиция, - сказал Хоук.
- Знаю, - ответил я и опять двинулся к Закари. Он ударил меня с размаха, но удар не прошел. Он выдыхался. Ему было трудно дышать. Я поднырнул под его руку и съездил в живот. Он развернулся в мою сторону, но кулак опять пролетел мимо, зато Хоук врезал ему по почкам. Точный, мастерский удар. Закари зарычал. Он развернулся в сторону Хоука, но уже как-то медленно, с трудом, - это напоминало последнее усилие ломающейся машины.
Я ударил его сзади в ухо - не по-боксерски, а размахнувшись со всей силы, вложив в удар вес всех своих девяноста килограммов. Мы сломали его, и мне хотелось закончить дело. Он зашатался, развернувшись слегка назад. Хоук ударил его точно так же, как и я, размахнувшись, как размахиваются косари, и Закари опять пошатнулся. Подойдя поближе, я провел несколько ударов в солнечное сплетение, а Хоук добавил сзади сначала левым локтем, потом предплечьем по шее нашего противника. Впрочем, у Закари хватило сил развернуться и, двинув рукой как дубиной, свалить Хоука.
Потом он повернулся ко мне. Я пару раз врезал ему в нос, но он ухватил меня левой рукой за ворот рубашки, а правой начал молотить. Я прикрылся, втянув голову в плечи насколько смог, и выставил локти, защищая тело. Это мне мало помогло. Я услышал хруст в левом предплечье. Боли не было, только щелчок. Я понял, что сломана кость.
Что было сил я двинул Закари в челюсть правым кулаком, потом добавил предплечьем и локтем по подбородку. Он клацнул зубами. Затем Хоук врезал Закари в спину ногой. Тот откинулся назад, повернулся, и Хоук довесил ему удар справа в челюсть. Закари отпустил меня, его колени подкосились, и он упал лицом на землю. Я уступил ему место, отскочив в сторону.
Хоук стоял над поверженным Закари, слегка покачиваясь. Его лицо, грудь, руки покрылись коркой из крови, пота и земли. Верхняя губа была настолько рассечена, что виднелась розовая мякоть десны. Правый глаз ничего не видел. Солнцезащитные очки исчезли, рубашка порвалась. Одного рукава вообще не было. Однако нижняя губа подергивалась, и я понял, что он старается улыбнуться. Хоук посмотрел под ноги и попытался плюнуть на Закари. Вместо слюны была только кровь.
- Вот козел, - сказал тогда он.
Моя левая рука как-то странно вывернулась около запястья. Боли еще не ощущалось, но ладонь болталась и дергалась совершенно непроизвольно, и я знал, что болеть это будет на все сто. Рубашка разодрана в клочья. Вся грудь забрызгана кровью. Как мне показалось, нос у меня тоже был сломан. Это случилось уже в шестой раз.
Шатаясь, я двинулся к Хоуку. Нас обоих мотало из стороны в сторону.
Машина монреальской полиции с включенной сиреной и мигалкой подкатила к нам. Несколько человек, указывая в нашу сторону, бежали к остановившейся машине. Из нее выскочили двое полицейских с оружием наготове.
Хоук обратился ко мне:
- Дружище, тебе нужны эти засранцы?
Я поднял правую руку ладонью вверх. Она дрожала. Хоук хлопнул своей пятерней по моей ладони. Пожать друг другу руки у нас не было сил. Мы просто сцепились пальцами, качаясь как под сильным ветром, а у нас под ногами валялся недвижимый Закари.
- На какой хрен нам нужны эти помощнички, а? - снова сказал Хоук голос его хрипел. Из этого я понял, что он смеется. Мне тоже стало смешно. Двое монреальских полицейских стояли с поднятыми пистолетами и смотрели на нас. Дверь машины была открыта. Из-за холма показалась еще одна машина.
- Кес ке се? - спросил один из полицейских. Что происходит, то есть.
- Же парль англэ, - выдавил я пополам с кровью. Одновременно я пытался отдышаться и хохотал. - Же суи американ, мон жандарм.
Смех Хоука перешел почти в истерику.
- Какого черта, что здесь происходит? - не понял полицейский.
- Мы только что завоевали первое место и золотые медали в уличной потасовке, - сквозь смех простонал Хоук.
Это было самое остроумное, что я когда-либо слышал, или мне так показалось в тот момент. И мы оба истерически хохотали, пока нас грузили в полицейскую машину и везли в больницу.
