А фээсбэшники в бане все ждали, а бедный Вингер — опять же в полном соответствии с нашей договоренностью — все молчал… И только в восемь сорок нервы у несчастного отца не выдержали, и он все рассказал обо мне суровому полковнику, руководившему операцией. Но к этому времени мой сотовый телефон был уже глух и нем.
Вот какие каверзы любит подбрасывать судьба тому, кто начинает воображать, что он умнее ее!
К моменту моей последней встречи с клиентом заговорил в Москве и красавчик Нари. Там дело оказалось сложнее, но столичные спецы — наркологи и психиатры — разобрались, что к чему. Адриамануни, которого я так легкомысленно заклеймила кличкой «Раб», помимо шпионских навыков, обладал еще и некоторыми шаманскими. Умело поддерживая наркотическую зависимость своего юного «патрона» и одновременно шантажируя его этой самой зависимостью, «веселый Роджер» постепенно внушал Нари, находившемуся в состоянии транса, безотчетный ужас перед… Рэем Лионовски. Так сказать, на всякий случай. Видимо, поначалу Родди вовсе не думал убирать министерского сынка: ведь Красавчик и так ел у него с руки. (А все были уверены, что наоборот!) Его страх должен был стать лишним свидетельством обвинения против Лионовски.
Очень вероятно — это уже мое предположение, — что в своих дьявольских манипуляциях с помраченным сознанием Нари его «лакей и телохранитель» тоже использовал искусно выполненную маску старшего земляка. А почему бы и нет? Когда я захватила Красавчика врасплох, в его мозгах наступила полная мешанина. Говоря о том, у кого была «маленькая деревянная кукла», он, конечно же, имел в виду Роджера: Рэй Олину матрешку и в глаза не видел. А когда крикнул: «Это он!» — кто знает… Может, Нари испугался своего мнимого «ужастика», а может, и настоящего: ведь они тогда показались на лестнице одновременно…
Короче говоря, моя версия событий оказалась в общем и целом правильной. Вот только главную роль я отвела совсем не тому персонажу, который сыграл ее в действительности. Сущий пустяк!
Когда с «героя» была сорвана маска — все сразу встало на свои места. Все мои «зачем» и «почему» получили ответы. Конечно, не Рэй, а только Роджер мог взять у похищенной девушки брелок-матрешку: он просто не устоял перед искушением! У этого типа хватило хитрости и дерзости черт знает на какие ухищрения, а погорел он на своей первобытной, туземной тяге к побрякушкам…
Вероятно, эту матрешку каким-то образом увидел и Саша Ренуа, когда заходил поздно вечером в субботу в пятьдесят первую комнату. Может быть, со свойственной ему прямотой Шурик потребовал объяснений. Возможно, Родди и сам сообразил, что дал маху и что сегодня же ночью ему обязательно надо наведаться со шприцем к медикам в соседнюю общагу. Естественно, в образе Рэя Лионовски.
Мне не зря казалось, что слова, которыми Саша приветствовал на пороге комнаты своего убийцу, содержат ключ к разгадке. Только заключался он не в самой английской фразе, а в последующем изумленном возгласе. В коридоре было темно, но через миг Ренуа все же разглядел, что с лицом его друга не все в порядке…
Что ж, «братишка», я выполнила данное тебе обещание. Хоть и после твоей смерти, но все-таки помогла тебе. Как сумела, Саня. Извиняй!
…Рэймонд Д. Лионовски был немного бледнее, чем обычно, но держался спокойно и с достоинством. По вопросам, которые нам задавали чины УФСБ, и по тому, как их задавали, я поняла, что его уже не подозревают во всех смертных грехах. Очередное выяснение всех аспектов наших взаимоотношений продолжалось на этот раз всего минут тридцать пять, потом Рэя увели. Проходя мимо меня, он слегка прищурил один зеленый глаз. Я проводила последним взглядом эту удивительную физиономию с навечно «приклеенным» насмешливым выражением. «Прорвемся, мой дэтэктив!» — было написано на ней…
В ближайшее же воскресенье, днем, посыльный из цветочного магазина принес мне роскошную корзину роз. В ней оказалась карточка с весьма лаконичной дарственной: «Спасибо за все! Л.В.». Должно быть, Лев Анатольевич получил зарплату сразу за несколько месяцев. Так я и думала, что показаться лично мне на глаза разработчик «ноль-первого заказа» не осмелится.
А еще через пару недель, когда пошли дожди, постепенно размывая в памяти все случившееся в конце сентября, мои «шпионские страсти» вдруг напомнили о себе в жанре самой душещипательной мелодрамы.
Я бежала домой по своей улице под проливным дождем, когда у обочины тротуара притормозила серая «Волга».
— Иванова, садитесь в машину!
Я узнала этот голос и того, кому он принадлежал, поэтому не раздумывая сложила зонт и юркнула на заднее сиденье, хлопнув дверцей. Пассажир, сидевший впереди — солидных размеров круглолицый господин в кожаном плаще и шляпе, лет под сорок, — бросил водителю:
— Славик, погуляй.
Безмолвный Славик повторил мои действия в обратном порядке: распахнул дверцу, вышел из машины и раскрыл над головой черный зонт. Господин повернулся ко мне. Вернее, вовсе и не господин это был, а товарищ — товарищ подполковник ФСБ Сергей Павлович Кедров. Друг моего далекого детства, с которым мы росли в одном дворе, а теперь вот жизнь присвоила нам такие разные весовые категории.
Сегодня, однако, Серый не был расположен к воспоминаниям. Сказал, что времени у него в обрез, и перешел прямо к делу:
— Хочешь — верь, хочешь — не верь, Татка, но я к тебе нынче почтальоном от твоего «шпиена». Тут он тебе сувенир переслал…
С этими словами Кедров бросил мне на колени маленький бумажный сверток.
— Дома посмотришь, нечего тут сопли распускать. Товарищи все проверили, спецсоставом обработали, говорят — секретного шифра нет, можно и передать.
Я так и не поняла, серьезно он это или придуривался.
— Спасибо, Сергей Палыч, вы настоящий друг. Он… еще здесь?
Сергей Палыч покачал головой:
— Пять дней назад отправили в столицу. Должно быть, уже гуляет по бережку Индийского океана. Ох, Татьяна, ты неисправима… — Голубые глаза подполковника подернулись ледком неодобрения. — Сломишь ты себе когда-нибудь башку! Если б ты знала, чего мне в этот раз стоило отбить тебя у наших ретивых соколов…
— Так тебе ж не привыкать, Серый: ты с детства мой ангел-хранитель. А я — твой крест!
— Ладно, «крест», кыш из машины. Я все сказал.
Дома я, даже не расправив мокрый зонт, развернула сверток. Из него выпал зеленый шарф, с которого и началось наше знакомство с Рэем. И вот теперь оно им же и закончилось.
Но это оказался не просто шарф, а любовное послание. В самом центре полоски шелковой материи я увидела рисунок, сделанный жирным черным фломастером: большое-пребольшое сердце соединяло два английских местоимения…
Вот уж никогда бы не подумала, что секретные агенты могут быть столь сентиментальны!
И вообще: признаю, что в списке моих ошибок с «плюсами» и «минусами», которыми я оцениваю людей с первого взгляда, теперь стало на пару пунктов больше. Родди показался мне сначала просто нулем без палочки, пустым местом, а обернулся огроменным «минусом»! В Рэе я увидела врага — а он оказался другом…
Зато сколько живу, столько убеждаюсь: гадание никогда не обманывает!
