Ознакомительная версия.
– Яшка где? – томно спросила Катька. – С тобой пришел?
Я кивнула. Катька вздохнула и нежно двинула Армена локтем в челюсть:
– Имей совесть, шимпанзе небритое! Люди кругом… Господи, ну что я за дура набитая – никакой силы воли! Я тебя сегодня уже кормила? Тогда шагом марш отсюда. Не видишь – Бес дома.
Последний аргумент показался Армену убедительным, и он, выпустив Катькину талию, на цыпочках проследовал к двери. Проходя мимо меня, он чинно, словно мы находились в стенах налоговой инспекции, попрощался:
– До свидания, Нина Сергеевна.
– Оно тебе надо? – спросила я, когда в прихожей хлопнула дверь.
– Да ладно, пусть будет, – блаженно улыбнулась Катька, восстанавливая статус-кво пуговиц на груди. – По мне, пусть хоть папуас, лишь бы водку не жрал. Рожай потом зелененьких… А эти армяне, говорят, не пьяницы.
– Зато кобели.
– Ну и фиг с ним, пусть шляется. Уж лучше кобель, чем алкаш… Ты чего не спишь?
Я вспомнила про икону, оставшуюся на столе в моей кухне, и потянула Катьку за рукав:
– Пойдем ко мне. Покажу кое-что.
Утром меня разбудили истошные вопли на лестничной клетке. Вскочив, я кинула безумный взгляд на часы, убедилась, что идет двенадцатый час, за долю секунды вывернулась из ночной рубашки, заметалась по комнате в поисках одежды, но затем сообразила, что сегодня суббота. Вздохнув с облегчением, я накинула халат и подошла к двери. Крики стали отчетливей. Семейство Мелкобесовых выясняло отношения на лестничной площадке в лучших традициях итальянского кинематографа.
– … А я сказала – без меня не поедешь!
– Да в бога душу мать – отвали! Щас на шкаф посажу!
– Ну, Яшенька, ну, миленький! Можешь ты раз в жизни родную сестру послушать?! Что тебе стоит, возьми меня! А то, честное слово, в такси за тобой поеду! В тюрьму захотел, засранец? Посчитай сперва, сколько в этом году за убийство дают!
– Да пошла ты!.. Будет меня всякая сопля учить!
– Да тебя учить – что мертвого лечить! Мама! Гришка! Колька! Только через мой труп он уедет!
Кое-как одевшись, я выбежала на лестницу. Вся соседская семья была в наличии. Катька в бигуди и ночной рубашке фокстерьером висела на матерящемся Бесе. Я ткнула в бок посмеивающегося Гришку и потребовала объяснений. Оказалось, что Яшка проснулся в боевом настроении духа, подкрепился на кухне холодными щами и пошел за ключами от «букашки» с намерением немедленно ехать на квартиру к Тони Моралесу. Проснувшаяся Катька моментально сообразила, чем может закончиться подобный визит, и забила тревогу.
– Мама! – Катькины силы были на исходе. – Скажи ему, чтоб не ехал! Сама же не хотела передачи носить!
– Яков, никуда один не поедешь, – категорически заявила Мама-шеф. – Катерина дело говорит. Знаю я, каких ты там дров наломаешь.
– Мать, не вмешивайся, – мрачно сказал Яшка. – Мои дела.
– Я вмешиваться не буду, – угрожающе заявила тетя Маша. – А уедешь без Катьки – домой не приходи. Я все сказала.
Когда фельдмаршальские очертания Мамы-шефа скрылись за дверью, Яшка стряхнул с себя сестру, виртуозно выругался, сплюнул на лестничный кафель и приказал:
– Одевайся, холера.
Катька галопом умчалась в квартиру. Бес смерил тяжелым взглядом ржущих братьев, и те умолкли. Затем Яшка заметил меня.
– А ты чего сорвалась?
– Я?.. – За секунду я приняла решение. – Я с вами еду.
– Еще не хват…
– Катька же одна с тобой не справится.
– Как вы мне, бабы, надоели… – грустно сказал Бес, садясь на ступеньки и доставая сигареты. – А мать еще: «Женись, женись»… Да на хрена?!
На улице по-прежнему сыпал снег – за ночь сугробы поднялись почти до окон первого этажа. За белой стеной, вставшей перед передним стеклом «букашки», едва были видны красные огоньки ползущей впереди машины. Дорога была завалена, Яшка мог двигаться с черепашьей скоростью, и процент приличных слов в его комментариях сократился до нуля. Мы с Катькой помалкивали на заднем сиденье. Подруга украдкой показала мне баллончик лака для волос.
– Во… Захочет Тони застрелить – сразу в нос прысну.
– Родному брату?..
– Ты его не знаешь?! Мозгов нет и не будет. Молодой еще на зону идти. Да еще из-за такого гада. – Катька спрятала баллончик в карман и уверенно заявила: – Сам потом спасибо скажет.
У двери квартиры Моралеса я звонила добрых десять минут. Никто не открывал.
– Ну видишь, Яшенька, – бодро сказала я. – Его и дома нет. Зря ездили.
– Дома нет… – процедил Бес. – Его и в прошлый раз так же не было. А ну, девки, осади назад.
Через десять секунд входная дверь полетела с петель.
К счастью, нам не суждено было спасать Тони от преждевременной кончины, а Беса от тюрьмы. В квартире действительно никого не было. Более того, проскакав по комнатам и произведя сравнительный анализ пыли на открытых поверхностях, мы поняли, что здесь никто не живет по меньшей мере неделю.
– Вот сука, – кисло сказал Бес, рисуя пальцем на пыльном подзеркальнике лопоухую рожу. – Куда он смылся?
Рожа смотрела сочувственно, но не отвечала. Катька попыталась рассуждать:
– Могли дружки зарезать. Мог обколоться до смерти. У бабы какой-нибудь зависнуть мог. Да мало ли, Яшенька! Поехали домой. Поехали, а? Мать блины обещала сделать… А то сейчас еще соседи милицию вызовут.
Бес выглядел растерянным. Отмахнувшись от Катьки, он еще раз обошел квартиру, заглянул во все комнаты, зачем-то пошарил в шкафах, на полках. Из состояния странной задумчивости его вывело резкое верещание сотового телефона. Яшка вернулся в прихожую и достал трубку.
– Да, я. Слушаю. Нашли?! – сумрачная физиономия Беса просветлела на глазах. – Как Борик сказал – пушкинские? Да запомню я! Улица Гурьянова, восемь… Да, еду прямо сейчас. Подгребайте туда же. И ни шагу без меня!
Закончив разговор, Яшка вылетел из квартиры. Мы, переглянувшись, помчались следом.
– Яшка, что случилось?
– Чижики этих двух отморозков нашли, Борик сдал. Братаны уже туда едут. Девки, шагом марш домой!
– Еще чего! Мы с тобой!
– Марш, кому сказал!
– Яшка, мы в машине посидим! – хором заверещали мы. – Мы вмешиваться не будем! Мы…
– Ох, черт. – Яшка затормозил посреди тротуара и недоумевающе провел руками по карманам. – Ключи-то где?
– От радости в квартире потерял, – язвительно сказала Катька. – Дуй теперь обратно.
В этот миг меня озарило.
– Давай я сбегаю, – предложила я. И, прежде чем Бес успел поинтересоваться, чем вызвана такая любезность с моей стороны, умчалась обратно в квартиру.
Яшкины ключи с черным брелком в виде черепушки лежали на полу – Бес в спешке выронил их, покидая квартиру. Это оказалось как нельзя более кстати, поскольку ситуация складывалась экстремальная и, на мой взгляд, давно пора было вмешаться третьей силе. Поэтому я взяла телефон и набрала номер Осадчего. К счастью, тот оказался дома. В двух словах я изложила все, что узнала, назвала услышанный адрес – улица Гурьянова, восемь – и заверила ошалевшего Петьку в том, что, если опергруппа не поторопится с выездом, Петровка получит еще один «глухарь». Осадчий разрядился целой обоймой вопросов, но на разъяснения не было времени, и я бросила трубку.
– Что так долго? – недовольно спросил Бес, когда спустя десять минут я выбежала из подъезда.
– Всю квартиру на четвереньках обползала! – натурально обиделась я, вручая ему ключи. – Рычит еще вместо спасибо… Поехали!
По дороге я шепотом ввела Катьку в курс своих действий, и подруга энергичными жестами одобрила их. Снег шел все сильней, «дворники» на стекле старались вовсю. Яшка уже не матерился. За полтора часа дороги он лишь один раз подал голос – когда протянул мне тряпку и попросил вытереть заднее стекло.
Нужная улица находилась в Печатниках.
– Кажется, здесь, – сказал Бес, сворачивая с дороги к низкому четырехэтажному дому. – Улица Гурьянова, восемь, правильно… Вон наши стоят… Едрена мать!!!
Высунувшись в окно, я поняла, к чему относилось последнее замечание Яшки. Возле подъезда стояла милицейская машина с распахнутыми дверями. Возле нее топталось несколько человек. Чуть поодаль со скучающими физиономиями прохаживалась четверка Бесов. Я почувствовала неимоверное облегчение и первый раз в жизни подумала: какая удача иметь в бывших мужьях милиционера. По крайней мере криминальной перестрелки я сегодня не увижу.
Злой, как черт, Яшка подошел к братьям:
– Что за шухер здесь? Откуда менты?
– А мы знаем? – На лицах Мелкобесовых читалась искренняя обалделость. – Мы приехали – они уже тут. И Петька с ними.
– Петька? Осадчий? – Яшка подозрительно взглянул на меня. Я, как могла, изобразила предельное изумление. – Н-ну… И что?
– Вроде повязали этих гавриков. Там квартиру уже группа шмонает. Нас в понятые хотели брать…
Из подъезда вышел Осадчий. Осмотрев нашу компанию, он даже не счел нужным разыгрывать удивление и лишь поинтересовался:
Ознакомительная версия.
