Ознакомительная версия.
– Ценю ваше тонкое чувство юмора, Кирилл Константинович…
– Ой-ой, обиделся! На «вы» перешел, по имени-отчеству назвал, фу-ты ну-ты! Между прочим, по уставу не положено на босса обижаться!
– Слушаюсь, Кирилл Константинович! И в мыслях не было обижаться, ну что вы! Позволите к сути вопроса перейти?
– Матвей, кончай придуриваться! Что там у тебя, говори быстро, а то у меня завтрак в процессе готовки.
– Понял. Во-первых, «Жесть» домой Ирка притащила, ей киоскерша вместо сдачи газетенку всучила.
– А ты выхватил из рук жены и прочитал от корки до корки. Хотя у газет корок нет, тогда…
– Кирилл, хватит упражняться в остроумии, кажется, ничего еще не кончилось… – глухо произнес Кравцов, и от его голоса руки Кирилла дрогнули, и он шахнул себя ножом по пальцу:
– …!
– Вот и у меня была приблизительно такая же реакция, когда бледная до синевы Иришка мне газету притащила.
– Да нет, это я порезался. Говори, не тяни – что случилось? Каким боком брехня из желтухи имеет отношение к нам?
– В общем, Ирина решила просмотреть газету, раз уж купила. И на первой же странице – анонс. «Кровавое жертвоприношение на Олешином острове!»
– Где?!
– На Олешином острове.
– Но как… откуда… Откуда они пронюхали? Да и не было никакого жертвоприношения, Володька успел вовремя! К тому же прошло уже больше двух месяцев!
– А это не про Лану с Яриком, это совсем другая история.
– Что значит – другая?! – Кирилл вдруг почувствовал, что снова не может дышать. Вот только алабай сейчас был не при делах. – К-какая еще другая?!
– Если вычленить из щедро налитой желтой мути суть, дело обстояло так. Недели через две после того, как выстрел Володи поставил точку в кровавой истории Квятковской, у местного фермера Ивана Севрюкова пропала младшая дочь, Клава. Ушла в лес за ягодами и не вернулась. Поначалу родители не особо беспокоились – их Клава прекрасно ориентировалась, отец с детства брал ее с собой и на рыбалку, и на охоту, и в лес по грибы с ягодами она вместе со старшими сестрами ходила, но когда дочка не появилась и утром, собрали всех деревенских и начали искать. Потом и участковый местный подключился, прочесали все окрестности – девушка как сквозь землю провалилась! В море Клава выйти не могла – во-первых, одна она никогда этого не делала, а во-вторых, отцовская лодка была на месте. Решили все же осмотреть лодку, и в щели сиденья нашли сережку девушки – застряла там, зацепившись камешком. Значит, она все же куда-то плавала, но куда? И самое главное – где она теперь? Ведь если лодка на месте – значит, Клава вернулась…
– Слушай, Кравцов, опусти подробности, а? К сути переходи.
– А чего там переходить, – сумрачно произнес Матвей. – В общем, все же решили обшарить все близлежащие острова. На Олешин отправились в последнюю очередь – Клава боялась этого места, как огня, и никогда бы не пошла на него одна. Но именно там ее и нашли. Вернее, то, что от нее осталось…
– Только не говори, что…
– Извини, скажу. Та же картина, что и с Антоном Тарским. Почти та же. Перерезано горло, выколоты глаза, но еще и… В общем, сердца тоже не было.
– Да что же это такое!! – заорал Кирилл, с размаху врезав кулаком по стене. – Когда это кончится?! Ведь Квятковская, таскавшая в себе душу того ублюдка, умерла и кремирована, тогда кто? Кто теперь?! Кто-то из тех, кто был там?
– Это вряд ли. На момент смерти носителя там были только те, в кого жрец никак не мог вселиться… Господи, Кирилл, ты только вдумайся, о чем мы говорим?! Бред какой-то!
– Кравцов, не пытайся последовать методике страуса и прикопать голову в песок. Это существует, это было, и это, как я понял, есть… Слушай, а может, это просто выдумка желтушников?
– Я очень надеялся, что это так, и перепуганной до смерти Иришке то же самое сказал…
– Ну да, она ведь одной из первых столкнулась с этим кошмаром… Была в списке жертв вместе с Ленкой Осеневой.
– Да, поэтому я и связался сразу со своим человечком в тамошнем следственном управлении. Он обещал все разузнать и перезвонить мне сегодня утром.
– Как я понимаю – перезвонил?
– Да. Все подтвердилось. Там сейчас все на ушах. – Откуда утечка информации? Кто мог сообщить журналюгам? К тому же прошло уже полтора месяца, следствие продолжается, хотя по всем признакам – «висяк». Никаких следов, ни единой улики кроме той сережки. Даже орудия преступления не нашли, а оно, орудие, судя по заключению экспертизы, довольно необычное.
– То есть?
– Слишком острое и клинок странной формы.
– А ведь Лана все время расспрашивала меня о кинжале, который был в руках Яромира! – Кирилл устало опустился на стул. – А я особого значения этому не придал, ну, не нашли мы его там – и ладно. Я тогда вообще ни о чем думать не мог, когда ее изувеченное лицо видел…
– Но почему ты мне ничего не сказал?! Я бы отправил людей обшарить этот чертов островок по сантиметру!
– Говорю же – ни о чем думать не мог…
– А я должен был! И с Яромиром нечего было церемониться, следовало вытрясти из него все сразу, как только контроль Квятковской над ним исчез!
– Да он вроде все рассказал, к тому же помнишь, в каком он был состоянии, когда понял, ЧТО чуть было не сотворил?
– Ладно, хватит стонать, и так ясно – затупили. Что теперь делать будем?
– Предупрежден – значит, вооружен. Матвей, тебе, думаю, стоит поехать туда и разобраться на месте. А еще лучше – собственное расследование провести, подключив все свои связи и возможности. Ну не может такого быть, чтобы ни единого следочка, ни одной зацепки! Явно следствие особо не напрягалось! К тому же они искали только привычные им следы, физические, если можно так сказать. А о ментальных и слыхом не слыхивали. Так что особое внимание удели разным слухам, странностям, нестыковкам.
– Кстати, в газете как раз об одной странности написано. Вот только не знаю, правда ли это или выдумка желтых журиков. Мой источник сегодня ни о чем таком не упомянул.
– Ну-ка, с этого места подробнее.
– Вся семья этой Клавы – и отец, и мать, и старшая сестра – не помнят толком, что происходило накануне исчезновения девушки. Вернее, они помнят, но их версия не совпадает с показаниями местных жителей. К примеру, Иван убежден, что никуда за последние пять дней не отлучался, а пара человек из деревни и постовые на Мурманской трассе видели его машину. И его самого за рулем, причем обратно он ехал не один. И дочь его, Полина, своему жениху рассказала в день исчезновения Клавы, что к ним гости пожаловали – профессор из Питера с учеником. Ученика вроде Сергеем звать, красавчик писаный! А Севрюковы упорно талдычат, что никого у них не было! Да, профессор должен был приехать, но так и не приехал. Позвонил, мол, извинился и сказал, что не получается в этом году.
– А что за профессор, откуда, как зовут?
– А не помнят! Представляешь?
– И что, для следствия это не зацепка?!
– Представь себе – нет.
– То есть как?
– А вот так. Через неделю и местные, и гаишники изменили свои показания. Вернее, они уверяли, что ничего такого не говорили, потому как ничего и не было. Ни Ивана на дороге, ни рассказа о гостях. И сам Иван действительно никуда не отлучался. И не было у него никого.
– Все понятно. Тебе есть чем там заняться. Поезжай.
– Хорошо, сегодня же вылетаю. А ты… Будь осторожен, Кирилл.
– Буду. Удачи тебе. И постоянно будь на связи.
– И ты.
Действуя на автомате, Кирилл разбил в глубокую тарелку яйца, влил туда же сметану и принялся взбивать, рассматривая отделку кухонного шкафчика, оказавшегося как раз напротив лица.
Шкафчик сначала обрадовался столь пристальному вниманию хозяина и даже горделиво покосился на менее удачливых соседей по стене – видали! Я самый из вас красивый, вон хозяин глаз оторвать не может! А вы – неудачники убогие!
Но вскоре шкафчик почувствовал себя неуютно – в шоколадно-карих глазах мужчины не было и намека на восхищение или хотя бы удовольствие от созерцания стильной отделки.
Пустые они были, эти глаза. Совсем пустые. И даже цвет горького шоколада как-то потускнел, словно просроченный шоколад был, седым налетом покрытый…
Несколько лет назад жизнь Кирилла Витке, преуспевающего бизнесмена, на пару с братом владевшего финансовой группой «Монблан», текла размеренно и предсказуемо. Русло его реки было широким, ровным, без перекатов и порогов, берега – надежными, скалистыми. А и как им быть другими, берегам-то, если в своем брате Аристархе Кирилл был уверен, как в себе? Ведь делить им было особо нечего, каждый занимался тем, что у него получалось лучше всего.
Кирилл обладал превосходной бизнес-интуицией, он чутко улавливал все колебания и подводные течения финансового мира и уверенно направлял свой корабль в правильное русло. Аристарх чутьем брата похвастаться не мог, зато он был прекрасным организатором, комфортно чувствовал себя в административных водорослях.
Ознакомительная версия.
