– А жаль!.. Слушай, Полин, поехали на моей машине. Вон она стоит. Нет, серьезно, не могу я так: женщина за рулем, а я сижу рядом, как лох какой-то! Давай выходи и прыгай в мою «семерку»!
Вскоре мы уже мчались на вишневой «классике» Николая в ожоговый центр.
* * *
В палату Андрея меня не пустили, только Николая как родственника. Я осталась ждать его в приемном покое. Он вернулся минут через двадцать, снял белый халат, скомкал его и бросил в пакет.
– Пойдем, сядем в машину, – сказал он тихо и направился к выходу.
Когда мы захлопнули дверцы его «семерки», Николай повернулся ко мне:
– Короче, я с ним виделся. Он действительно пришел в себя и стал всем талдычить, что его похитила Робин Гуд, а дядя с Абрикосом пытались его сварить. Врачи, естественно, посчитали, что пациент не в своем уме. Ему сейчас колют успокоительное. Я его предупредил, чтобы он помалкивал, сказал, у меня есть доказательства вины его самого: запись на мобильнике и показания Заворожного. Он заткнулся.
– Думаешь, будет молчать?
– Думаю, будет. Он же не хочет переместиться в тюремную больничку. Там за ним такого ухода, как здесь, не будет.
– Ну что ж, будем считать инцидент исчерпанным?
В это время у Николая зазвонил мобильник. Он извинился передо мной и включил его:
– Да... Что?.. Ты, тварь, еще смеешь звонить мне?! Нет, ты скажи, ты дура, что ли? Такое не прощают!.. Да не хочу я с тобой встречаться... А говорить – тем более!.. Какое прощение?! Нет, не прощу!.. Да, он в больнице, и по-хорошему тебя надо было бы отправить туда же, на соседнюю койку!.. Тебе объяснить за что?.. Да иди ты...
Николай выключил телефон, убрал его в карман. Он был страшно зол и не пытался скрыть это.
– Эвелина звонила, продажная тварь! – Николай посмотрел на меня.
– Я догадалась.
– Ты будешь смеяться, но она хочет вернуться ко мне.
– Почему ты считаешь, что это смешно? Андрей в тяжелом состоянии, еще неизвестно, выживет ли он. А ты – живой и здоровый...
– И, главное, остаюсь пока единственным хозяином квартиры – того лакомого кусочка, на который она уже давно положила глаз, но до которого все никак не может добраться. Вот наглая баба! Не думал, что она позвонит после того, как переметнулась к Андрею. А еще жаловалась ему на меня, поливала меня грязью! Помнишь ту запись, которую ты дала мне прослушать? Вот так взял бы да и грохнул ее!
Я покосилась на Николая. Всех бы ему грохать – племянника, Заворожного, теперь вот Эвелину...
– Не терпится сделать еще одну ходку? Теперь уже по «сто пятой»...
– Да уж... Ты права. Туда мне что-то больше не хочется. Здесь, на воле, оно как-то поинтереснее. Слушай, Полина, поедем, перекусим в какое-нибудь кафе? А то от всего этого дерьма меня уже тошнит! Посидим в хорошем месте... Не возражаешь?
Почему я должна была возражать? Мы поехали искать приличное заведение общепита.
* * *
Из кафе мы вышли около девяти.
– Теперь едем ко мне! – Николай широким жестом распахнул дверцу своей «семерки».
– Почему к тебе? Меня ждут дома...
– Ко мне, потому что твоя машина стоит возле моего подъезда.
Черт! Я совсем забыла об этом. Да, придется прогуляться до дома Николая.
Возле своего дома он остановил машину и повернулся ко мне:
– Полина, ты помогла мне найти и наказать виновных в смерти моей сестры. Я предлагал тебе за это деньги, но ты отказалась. Раз ты принципиально не берешь деньги, я хочу сделать тебе подарок. Поднимемся ко мне на минуту, я тебе его отдам.
Я удивленно посмотрела на Николая:
– Что ты еще придумал?! Не надо мне никакого подарка!
– Нет, надо. Я хочу отблагодарить тебя. И предупреждаю: если ты сейчас откажешься – я сильно обижусь. Сильно! Выходи!
Он первым выпрыгнул из машины и стоял, ждал, когда это сделаю я. Едва я захлопнула дверь, как Николай взял меня за руку и повел в подъезд.
– Николай, это лишнее. Честное слово, ты ставишь меня в неловкое положение.
– Это ты ставишь меня в неловкое положение. Не даешь отблагодарить тебя за помощь. Как я себя при этом чувствую, догадываешься?
– Да я ничего особенного не сделала...
В препирательствах мы дошли до его квартиры. Николай открыл дверь, пропустил меня вперед, галантно поклонившись. Я сбросила туфли и направилась в его комнату.
– Нет, мадемуазель, прошу вас сюда...
Он повел меня в комнату сестры. Я удивлялась все больше. Что он в самом деле придумал?
Николай открыл один из ящиков комода, торжественно достал оттуда красную с золотым шкатулку, театрально открыл ее и...
Он посмотрел на меня растерянно. Я видела, как Николай начал бледнеть.
– Что случилось? – спросила я.
– Перстень... – пробормотал он.
– Что «перстень»?
– Пропал...
– Как пропал? В каком смысле?
Ну что за идиотские вопросы иногда слетают с моего языка! Ясно же, как пропал: нет его.
Я подошла к Николаю, начала перебирать все драгоценности, лежащие в шкатулке. Но перстня там действительно не было.
– Высыпай все на стол! – скомандовала я. – А то здесь столько всего...
Николай высыпал содержимое шкатулки на стол сестры. Здесь были перстни, сережки, несколько браслетов, колье, цепочки – все золотое и серебряное. Несколько вещиц, как я успела заметить, были довольно приличные, старинные. Николай перебирал все это и растерянно бормотал:
– Я же сразу положил его на место... Сразу, как только приехал домой...
– А может, ты все-таки решил убрать его в другое место, более надежное? – допытывалась я. – Убрал, а потом забыл.
– Нет, я что, идиот? Я точно помню, что положил перстень именно сюда! Здесь он всегда лежал, и я решил, что раз сестра держала его именно здесь, так пусть он и лежит здесь. – Николай ткнул пальцем в груду украшений.
– Если ты так в этом уверен, вызывай милицию, – сказала я, – причем срочно.
– Зачем?
Он что, тоже любит задавать идиотские вопросы? Зачем вообще вызывают милицию? Я посмотрела на Николая внимательно.
– Ах да... Милицию... И что я им скажу?
– Скажешь все как есть. После смерти сестры остался дорогой перстень, который всегда лежал вот в этой шкатулке, включая сегодняшнюю ночь. А сейчас ты хватился, а его нет. Значит, его украли сегодня днем. Или вечером.
– Но это же бред! Кто мог его взять?
– Вот это ты и спросишь у милиционеров. Это их работа – выяснять такие вещи.
– Полин, а может, мы того... сами как-нибудь?..
– Что сами?
– Найдем его? Ты уже один раз это сделала...
– Николай, не говори глупости! Вчера перстень я обнаружила совершенно случайно. Если бы не интерес Алины ко всей этой белиберде, если бы она не потащилась в Кукушкино, если бы там нам не настучали по макушкам... Если бы ты не огрел Заворожного и он не рухнул бы от твоего удара... Но второй раз такое везение судьба нам вряд ли подарит. Одним словом, вызывай милицию.
Николай мялся. Я заметила это. Он бухнулся в одно из кресел, даже не предложив мне сесть. Я сделала это сама.
– Что, не хочешь вызывать?
Он отрицательно мотнул головой.
– Мне с ментами как-то того... не везет...
– Сейчас другой случай. У тебя украли, ты – пострадавший. Вызывай. Надо искать по свежим следам.
Николай нехотя подошел к аппарату, поднял трубку:
– Вот увидишь, ничем хорошим это не кончится.
Он нажал две кнопки и ждал довольно долго. Наконец заговорил:
– Милиция? У меня ЧП: пропал дорогой перстень...
Когда Николай положил трубку на аппарат, я встала:
– Ну ты их тут дожидайся, а мне пора, – и направилась к выходу.
– Ты что же, уйдешь?
– А что я могу сказать нашим доблестным стражам порядка? В свидетели я не гожусь, я не в курсе, куда ты положил свое сокровище. А увидев у тебя дома постороннего человека, они обязательно начнут допытываться, кто я да что... Придется им рассказывать многое. Так что пока! Созвонимся.
Я вышла из подъезда и села в свой «Мини Купер». Но уезжать и не думала. Я ждала, когда приедут ребята в погонах. Вскоре во двор зарулил милицейский «уазик», из него вышли двое молодых людей в штатском и зашли в подъезд. Третий, в форме, остался сидеть в машине на месте водителя. Я тут же включила «прослушку». И снова пожалела, что поставила только один «жучок» в комнате Николая. Как теперь услышать то, о чем будут говорить хозяин и представитель власти?
В «прослушке» только временами раздавалось какое-то бормотание. Да, из комнаты Ярославы Львовны звуки совершенно не доносятся. И вдруг очень отчетливо незнакомый мужской голос спросил:
– А здесь у нас что?
– Моя комната. – Это говорил Николай.
– Можно посмотреть?
– Разумеется.
– Хм... хм... Так... Так... А здесь вы искали?
– Зачем? Я его сюда не приносил. Он лежал в комнате сестры, в шкатулке...
– Да, да, я это уже слышал. Так, посмотрим... Это что?
– Мои вещи. Вы сами видите, перстня здесь нет...
– Очень дорогой, говорите?
– Очень. Это старинная вещь. Она досталась моей сестре от мамы.
