Как бы там ни было, он с удовольствием согласился помочь учителю-африканцу, собиравшему материал для биографий городских советников, — тот собирался выступать перед учениками.
Вы меня очень обяжете, — благодарил его Зонди. — Мои ученики будут счастливы познакомиться с руководством нашего прекрасного города.
И с этими словами открыл досье на советника Теренса Дерека Треншоу.
* * *
Крамер верил в полезное. Полезно для дела было отправить Зонди покопаться в прошлом, полезно держать все более свирепевшего Ван Ниекерка на телефоне и стоило попросить миссис Перкинс разбудить её дорогого Боба, который обычно вставал не раньше трех.
Боб Перкинс, как ни странно, обрадовался.
— Так та лента все-таки пригодилась? — спросил он и помчался за ней. Судя по тому, что вы оставили её здесь, сами в этом сомневались, да?
— Переносной магнитофон у вас есть?
— Этот можно включить где угодно, я возьму адаптер. А вот и лента, он подал катушку Крамеру.
— Ладно, пошли.
Миссис Перкинс проводила их до калитки. Испуганно зажмурилась, когда Крамер, нажав на газ, проскочил впритирку к ней.
— Далеко едем?
— За угол.
— Барнато Стрит?
— Ага.
— Прекрасно. А что от меня надо?
— Прокрутить эту ленту.
Теперь пришла очередь жмуриться Бобу, когда Крамер, начав тормозить перед домом 223, вдруг передумал так сразу, что переходившему дорогу посыльному спасли жизнь только доли секунды. «Шевроле» остановился на четыре дома дальше, в конце тротуара, где когда-то стояли мусороуборочные машины.
— Как насчет сыграть в настоящих детективов, Боб?
— Просто великолепно! Что мне нужно делать?
— Видите переулок? Он проходит вдоль того объекта, что нас интересует. Главное — пройти по нему тихо, пока не дойдем до калитки; за ней — дом, я пойду вперед и открою дверь. Потом пойдете вы. Но возле дверей вас никто увидеть не сможет, там густые кусты. Проберетесь крадучись, и я вам скажу, что делать дальше.
— Будет сделано.
Крамер исподтишка ухмыльнулся.
И все получилось точно по плану, включая головокружительный прыжок Боба в дом.
Крамер взглянул через тюлевую занавеску на окна кухни по ту сторону палисадника. Мисс Генри вместе с Ребеккой возились с посудой.
— Ладно, запускайте теперь ваш магнитофон — и все.
— А куда включить?
— Отодвиньте кушетку от стены, если не дотянетесь отсюда.
Боб ткнул кушетку коленом, и та отъехала на хорошо смазанных колесиках. Потом присел, чтобы вставить катушку с пленкой. Мисс Генри как раз наливала кипяток в заварной чайник.
— Поторопитесь, Боб, если можете.
— Минутку. Я думаю, вы заметили, что кто-то тут уже возился до нас?
Крамер стремительно обернулся.
— Где?
Боб показал на полоску ковра, прикрытую раньше кушеткой. На ней были заметны четыре небольших оттиска, которые оставляют резиновые ножки на дне магнитофона.
— Поставьте последнюю часть, где меньше пропусков.
Да. Вначале я промотаю…
Мисс Генри все ещё была в кухне.
— Вот что еще, Боб. Можете сделать громкость, как у пианино?
— Какую хотите. Мощности хватит.
— Точно как пианино.
— Вот, пожалуйста.
Они опоздали. Мисс Генри ушла. Крамер тихонько выругался.
— Подождем?
— Пускайте!
Крамер содрогнулся, услышав первые такты «Зеленых манжетов». Потом присел возле Боба и стал слушать. Звук, которого он ждал, начался негромко, но на очень высокой ноте. Постепенно набирая силу, он опускался все ниже и ниже. Шел он не из усилителя; это в кухне завопила Ребекка.
Вот пальцы пианиста неверно взяли аккорд, возникла пауза. Потом аккорд повторился и мелодия пошла дальше.
И тут Ребекка была уже под окном, и мисс Генри следом. — Лента оборвалась.
— А, черт, простите, видно плохая склейка.
— Все отлично, дружище…
Крамер встал и, открыв окно, увидел, что женщины спешат к дверям, словно влекомые неодолимой силой.
— Добрый день, милые дамы! — весело сказал он. Ребекка, схватившись за голову, помчалась прочь, визжа, как поросенок. Мисс Генри оказалась покрепче.
— Я знала, это не могла быть она.
— Почему, мисс Генри?
— Потому что она у Отца нашего небесного, а он такого не допустит.
Крамер вынужден был спрятаться за штору, чтобы не рассмеяться, потом вышел наружу.
— Очень жаль, что мы так перепугали вашу служанку. Нам нужно было произвести небольшой эксперимент.
— Это счастье, что хозяйка у себя в комнате. Такое потрясение, могло бы ей дорого обойтись. Честно говоря, мне тоже нехорошо.
— Поверьте, мне очень жаль.
Мисс Генри села в садовое кресло, очень кстати оказавшееся поблизости.
— Это все было так таинственно, понимаете?
— Музыка?
— Да, милые, дорогие «Зеленые манжеты». Ведь раньше сколько раз мы их слышали. И всегда с теми же ошибками, всегда одними и теми же. И ритм: ум-па-па, ум-па-па, — словно движется поезд. Кто это играл? Кто-то из учеников, этих джентльменов?
— Кого именно вы имеете ввиду, мисс Генри.
— О, от нас все они выглядели одинаково. Два повыше, один среднего роста и ещё один такой очень плотный. Ни один из них не играл лучше других. Удивительно, ведь такие уроки стоят недешево.
— Они все занимались по часу?
— С восьми до девяти. Можно было часы проверять.
— Я знаю, вас об этом уже спрашивали, — ничего, мисс Генри?
— Мне кажется, вы собираетесь ими заняться, этими джентльменами? Надеюсь, они ничего не натворили?
— Почему вы их все время называете джентльменами?
— Они всегда были шикарно одеты и с прекрасными манерами. Такого джентльмена узнаешь на расстоянии.
— Последний раз вы говорили, что их было пятеро.
— Господи, в самом деле? Видно, я сосчитала и того, который приходил к ней из-за страховки.
— Да?
— Однажды вечером я с ним столкнулась, когда возвращалась из церкви. Он так рассыпался в извинениях, что я не могла ей об этом не сказать.
— Почему же вы тогда не сказали об этом и мне? Мисс Генри почувствовала перемену в его тоне и удивленно подняла брови.
— Вы меня спрашивали о регулярных посетителях. Этот же появился всего пару раз.
— Она говорила, от какой он фирмы?
— Кажется, Общества Святой Троицы. Может так быть?
— Это он, мисс Генри?
— Я без очков…
— Взгляните, пожалуйста, повнимательнее.
— Пожалуй, это он. Узнаю форму головы. Это…?
— Френсис, Леон Френсис.
— Красивое имя. Вы его ищете?.
— Мисс Генри, я уже сказал вам, как мне жаль, что мы вас перепугали. Поверьте, мы сделали это неумышленно.
— Знаете, самое страшное было, когда музыка смолкла. Ребекке и мне показалось, что мы слышим её голос.
— В этом месте не раздалось ни звука.
— Ну конечно, это глупо. Ведь её никогда не было слышно, из-за нас она всегда затягивала большую бархатную штору.
— Мы все совершаем ошибки, мисс Генри, — сказал Крамер, подавая ей руку и провожая, как настоящую даму, до дверей кухни.
* * *
Что сравнится с прогулкой у реки, особенно летом! Куда ни глянь, повсюду кипит любовь!
Тут, видно, Муса совершил ошибку, слишком громко вздохнув, и рослый чернокожий любовник заметил его со своей раскоряченной позиции в высокой траве.
— Ах ты козел! Ну подожди!
Муса, однако, предпочел не ждать и смылся, угодив при этом в новые неприятности.
— Тебе чего, кули чертов? — рявкнул бродяга, перекладывавший рубашки в чемодане, на который тот наткнулся.
— Тысячу извинений! У меня ужасно болит живот, господин! — и он пустился в сторону кустов.
— Ты что, штаны обделал? — лоточник презрительно расхохотался, а его напарник, мочившийся за деревом, ухмыльнулся в ответ.
— Знаешь что, Клайв? Он, видно, добавил в карри немного жиру со своих волос.
Шутка — им обоим очень понравилась. Муса тоже заставил себя хихикнуть.
— Что тут смешного, кули?
— Каков нахал! Проучим его, а? Первый бродяга захлопнул чемодан и щелкнул замками.
— Не стоит с ним связываться именно сейчас, Стив, — и опять заржал.
Стив поднял камень.
— Ну, так получай, козел!
Промазал он на метр с лишним, но Муса, хромая, припустил пока не скрылся в кустах. И там ему сделалось плохо. Он долго сидел неподвижно, потом полез за платком, выронив при этом полученную в полиции фотографию. Увидев её, снова встал. Ведь он совсем забыл, что ему платят за борьбу с преступностью в Трекерсбурге. Любой преступностью. А рубашки в чемодане были в целлофановых пакетах. Нераспечатанных.
* * *
Зонди добрался до Барнато Стрит, так и не сняв белый шоферский пыльник. Боб Перкинс уже собрался уходить.
— Ну, я получил настоящее удовольствие, — говорил он, спускаясь с крыльца с магнитофоном в руке. — Разумеется, лейтенант, я с удовольствием пройдусь пешком, тут недалеко. И большое спасибо.
