Ознакомительная версия.
Мы переглянулись.
– Что думаешь делать? – наконец спросила я.
– Давненько я не была в гостях у мамаши. Ты, надеюсь, со мной съездишь? Как раз мундир с собой прихватишь на примерку.
– А может, Николай Николаевич захочет принимать потенциального зятя уже в мундире, и мне придется работать день и ночь, чтобы закончить работу к субботе?
– Обойдется, – сказала Соня. – Кстати, я его дома видела только в старых тренировочных и вылинявшей футболке, а мамашу – в застиранном халате.
– Но ты ведь их предупредишь заранее?
– А стоит? – прищурилась Соня. – Может, нежданчиком, как любила говорить покойная Люда Борисова? Как раз и узнаем, есть у них что-то из коллекции или нет.
– Но зачем это показывать Джеймсу?
– Логично, – кивнула Соня. – Позвони моей мамаше, пожалуйста. Скажи, чтобы достойно подготовилась. Они ведь, в принципе, знакомы с Джеймсом. Наверное, будут рады.
– А мне ехать только с мундиром или еще и с Андреем Головановым?
Соня подумала и сказала, что лучше бы с Андреем – как потенциальным свидетелем на свадьбе. Мы еще похихикали, и я отправилась восвояси, думая, что завтра надо бы заглянуть в больницу к Ильичу. На Литейный мне, конечно, ехать гораздо дальше, чем к Соне, но я чувствовала себя просто обязанной его навестить.
Когда мы распрощались с Соней и я вышла в коридор, вокруг Джеймса и Андрея уже собралась толпа любопытных – как медперсонала, так и больных с родственниками. Джеймс рассказывал о своих русских корнях и английских семейных традициях. Заметив меня, Андрей отошел от дальнего родственника.
– Я не смогу отвезти тебя прямо домой, – сказал он тихо. – Мне нужно заехать в отделение милиции на Лиговке. Арестовали одного члена нашего Общества. Я должен подтвердить его личность. Это недоразумение…
– Конечно, я поеду вместе с тобой, – сказала я.
«Интересно, а за что арестовали? – подумала я. – Уж не за кражу ли коллекции?»
– Мама, я, вероятно, женюсь на русской, – сообщил англичанин. Маму следовало подготовить. – Это связано с работой.
– Нет! Мое сердце этого не выдержит!
– Мама, это временно, и я должен сделать это в интересах Англии.
– Ну, если так… Только не забудь про брачный контракт. А то алименты придется выплачивать тебе, а не Англии.
– Мама, я прошу тебя всем подтверждать, что я собираюсь жениться.
Джеймсу наконец удалось сбежать от поклонниц (на него смотрели, как на какую-нибудь звезду эстрады), и мы спустились вниз, к машине Андрея.
– Что все-таки случилось? – спросила я. – О ком идет речь?
– Об агенте одного крупного коллекционера. Американского, – добавил Андрей.
– И что? – не унималась я.
– Секундочку! – подал голос Джеймс. – О чем вы говорите? Почему я ничего не знаю?
Андрей сказал про арест агента и его пребывание в застенках русской полиции, откуда мы сейчас едем его вызволять.
– Почему я про это впервые слышу?! – Англичанин аж подпрыгнул на сиденье автомобиля.
– Потому что ты рассказывал дамам историю своей семьи. Помнишь: у меня зазвонил телефон и я отходил поговорить? Вот тогда Валерий и звонил из полиции, просил меня приехать. Я еду. Наташа тоже едет, потому что мне сейчас некогда завозить ее домой. Если хочешь – давай с нами. Не хочешь – я тебя сейчас высажу, и лови такси. Так мне останавливаться?
Джеймс покачал головой. Судя по выражению лица, которое отражалось в зеркале заднего вида, англичанин напряженно о чем-то думал, потом спросил:
– Ты собираешься платить за него залог?
– В нашей стране правильнее сказать: взятку, – заметил Андрей, потом добавил, что пока не знает, придется ли вообще платить.
– Неужели так могут выпустить? – поразилась на этот раз я.
– Зависит от ситуации, – сказал Андрей. – Мы недолго разговаривали. Он не успел мне все объяснить. Кстати, у кого сейчас с собой сколько денег?
У меня, естественно, были только рубли, чуть меньше пятисот. Конечно, на взятку этого не хватит. Не знаю, сколько лежало в бумажнике у Андрея, но он явно предполагал, что его наличных денег тоже не хватит.
– Джеймс! Валера тебе потом все отдаст! Сколько у тебя? Не жмотничай!
– А у вас в полиции могут снять взятку с кредитной карточки?
Андрей чуть не врезался во впереди идущую машину, я расхохоталась так, что у меня снова заболела грудь.
– Джеймс, как ты себе это представляешь? – спросила я, отсмеявшись.
– Ну, в ваших ресторанах же можно расплачиваться кредитной картой. И в некоторых магазинах можно. Правда, не во всех. Так почему бы не расплачиваться кредиткой в полиции? Если они берут плату? Ведь глупо же носить с собой большие суммы наличных денег!
Андрей заметил, что в России до сих пор наиболее распространенными способами оплаты остаются два – наличными и натурой.
– Натурой – это натуральный обмен, да? В смысле картошкой с дачи? Ваша полиция берет взятки мешками с картошкой и капустой?
Мы с Андреем опять покатились со смеху, потом Голованов объяснил – как. Джеймс задумался и уточнил, какой ориентации у нас основная масса сотрудников органов. Андрей ответил, что основная масса – если не все, как он надеется, – традиционной.
– Тогда придется платить Наташе? Ей придется… со всем отделением вашей полиции? Именно поэтому ты повез ее не домой, а в полицию? Как ты можешь обрекать Наташу…
– Наша полиция, Джеймс, однозначно предпочитает деньги, – уверенно заявил Андрей. – Можешь не беспокоиться за Наташу. Ты лучше, в самом деле, скажи, сколько у тебя наличных?
– Ваша полиция берет рублями?
– Наша полиция берет всем. Наверное, предпочтет доллары и евро.
У Джеймса оказались рубли в количестве двух с половиной тысяч и фунты стерлингов. Я подозревала, что хотя наша «полиция» лучше знает курс доллара и евро, она все равно предпочтет фунты стерлингов рублям, но промолчала.
Голованов остановился у отделения милиции рядом с милицейскими «Жигулями» и велел нам с Джеймсом пока посидеть в машине, правда, у Джеймса рубли забрал. Это англичанину не понравилось, он сидел, поджав узкие губы, а лошадиное лицо, казалось, вытянулось еще больше.
– Джеймс, не обижайтесь на Андрея, – мягко сказала я. – Вы, возможно, не понимаете некоторых наших особенностей…
Джеймс скривился, как от зубной боли.
– Я уже привык, Наташа. Меня предупреждали, что вы, русские, – люди весьма своеобразные… Но только после того, как я какое-то время пожил в России, я стал осознавать масштаб вашего своеобразия. Вначале было по-настоящему тяжело. Когда я слышал русский язык… Меня учили совсем другому русскому, понимаете?
Я понимала.
А Джеймс вспоминал одну незабываемую встречу. В самолете он оказался среди группы братков, выезжавших в Лондон на игру «Челси». Вначале он подумал, что они, может, поляки или украинцы, поскольку слова звучали похоже на русские, но были ему неизвестны. В группе была одна особа женского пола. Она стала рыться в сумочке, поняла, что там чего-то недостает, и начала спрашивать, нет ли у кого «мордогляда». У братков такого предмета не оказалось. Тогда они обратились к ближайшему соседу, каковым оказался английский аристократ Джеймс Блэк. Когда английский аристократ на классическом русском языке девятнадцатого века попросил объяснить ему, что это такое, ему посоветовали «отремонтировать бестолковку».
Я опять с трудом сдерживала хохот.
– Наташа, вы знаете эти слова?
– Доводилось слышать, – призналась я. – Но ведь и если не доводилось, можно догадаться о значении.
– А мне объясняли. Показывали на мне. Вот это – моя морда. А чтобы ее рассмотреть, нужен мордогляд. Почему нельзя сказать «зеркало»?! Почему нельзя сказать «лицо»?! Почему нельзя сказать «голова»? Я не понимаю!
– Россия, – произнесла я одно слово и пожала плечами.
Джеймс пожаловался, что иногда он, слушая русских, понимает каждое слово по отдельности, но ему даже после долгих размышлений не догадаться, что означает несколько вроде бы знакомых слов, соединенных в выражение. Он не успел привести мне примеры: открылась дверь отделения, и появились Андрей и еще один мужчина, выглядевший не самым лучшим образом: один глаз оплывал, скула изменила цвет на темно-фиолетовый, волосы были растрепаны, одежда запачкана и в паре мест порвана. Более того, наш новый спутник слегка прихрамывал на одну ногу.
– Добрый вечер, – сказал он, заваливаясь на заднее сиденье рядом с Джеймсом.
– Вы?! – воскликнул Джеймс. – Я вначале не понял, что речь о вас… Но как?..
Валерий тихо выругался. Андрей сел за руль и объяснил, что кто-то подложил в отделение милиции, ближайшее к месту проживания Валерия, ориентировку с его фотографией и текстом, из которого следовало, что он – особо опасный преступник и может быть вооружен. Когда Валерий спокойно вышел из дома утром (а ему требовалось пройти как раз мимо отделения), его схватили прямо на улице, затащили внутрь (естественно, не церемонясь) и для начала отдубасили и только потом стали задавать вопросы. Разбирались долго – с утра и до того времени, как он дозвонился Андрею, чей легкий номер мобильного телефона помнил наизусть. До этого ему не разрешали даже позвонить.
Ознакомительная версия.
