Предстояло самое трудное — допрос Айрапетова. Прежде, чем начинать его, Антон решил встретиться с Игорем Владимировичем, так сказать, неофициально.
21. «Солист» из ресторана
Айрапетов сам назначил Антону место встречи в сквере, против ТЮЗа. То ли оттого, что рабочий день еще не кончился, то ли от сгрудившихся на небе предгрозовых облаков скамейки в сквере пустовали. Антон выбрал одну из них, с которой лучше просматривались асфальтированные аллейки, и, развернув газету, сделал вид, что увлечен чтением.
Игорь появился минута в минуту, как обещал по телефону. Легкой, энергичной походкой он подошел к Антону, крепко пожал руку и, садясь рядом, весело проговорил:
— Точность — вежливость королей.
— Я королем не был, поэтому притопал раньше, — пошутил Антон и насторожился — в конце аллеи, откуда только что пришел Айрапетов, замаячила сутулая фигура «солиста» из ресторана. Похоже, он догонял Игоря и еще издали замахал ему рукой. Айрапетов демонстративно отвернулся, с усмешкой проговорил:
— Для полного счастья этого черта нам только и не хватало. Сейчас на похмелье просить будет.
«Солист», не обратив внимания на Антона, плюхнулся на скамейку рядом с Игорем, поморщившись, прижал ладонь к груди и, тяжело передохнув, сказал:
— Фу-у… Чуть сердце не выскочило, думал, упущу тебя.
— Соскучился? — опять с усмешкой спросил Айрапетов»
— В вытрезвителе сегодня ночевал.
— Поздравляю.
— Смеешься, а тут хоть плачь. — «Солист» вытер вспотевший лоб. — Вчера какой-то «юморист» записку подсунул, насчет Ольги и Юрки. Я рога в землю и попер. Только из ресторана на проспект вываливаюсь и с ходу — в объятия к милицейскому. Чуть с копытков его, родимого, не снес. Голову надо отворачивать за такие шутки. Встретился бы мне сейчас тот остряк!..
— И что бы произошло?
— Как гусю, шею бы свернул. Айрапетов засмеялся:
— Давай, Олежек, сворачивай.
— Чего? — не понял «солист».
— Шею. Я тебе вчера записку написал.
«Солист» какое-то время обалдело смотрел на Игоря и вдруг расхохотался до слез, будто ему только что рассказали очень смешной анекдот.
— Ну, князь… ты даешь, — вытирая глаза, проговорил он. — Ну, даешь! С тебя причитается.
— Сколько?
— Пару червонцев до завтра, — выпалил «солист» и, видимо, не надеясь на успех, торопливо заговорил: — Понимаешь, завтра в церковном хоре обещают триста целковых отвалить, платят там железно…
— Зачем тебе сегодня двадцатка понадобилась? — перебил Айрапетов. — Ты с похмелья после двух стопок уже занавески жевать готов.
— Понимаешь… С Цыганкой этой, которая вчера в ресторане за соседним столом с тобою сидела, договорился. Сейчас ждет в «Сибири» меня — как бога, а я, как нищий, за тобою по следу таскаюсь. Князь Игорь, не унижай Олега. Клянусь совестью, рассчитаюсь.
— На том свете угольками, — Айрапетов стал серьезным. — Попрут тебя из церковного хора, как из ансамбля выперли. Будешь ты от тяжести горбиться по ресторанным подмосткам…
— Игорь! К чему такие мрачные краски? Надо мужественно идти по кругу жизни. Одолжи два червонца, и на мало оборудованной для веселья планете одним счастливым человеком станет больше. Неужели тебе этого не хочется? Неужели две каких-нибудь рваных десятки для тебя сделают погоду? Не веришь, что сам отдам, Ольга рассчитается. Ты же знаешь, у нее завтра получка.
Айрапетов внимательно посмотрел на «солиста», подумал и вдруг решительно, вполне серьезно сказал:
— Я одолжу тебе, Олег, деньги. Могу даже дать без отдачи, но… Ты должен откровенно рассказать, что у тебя произошло с Людой, когда она стала вырываться из моей квартиры. С той девушкой, из кафе «Космос»… в прошлое воскресенье. Помнишь?
— Такой пустяк?! — удивился «солист» и посмотрел на Антона, словно только сейчас его увидел.
— Это свой человек, — заметив взгляд, сказал Айрапетов. — Можешь говорить при нем.
«Солист» невинно улыбнулся:
— А что у меня с Людой произошло? Ровным счетом — ничего. Прилег к ней на диванчик, а она бузу подняла.
— Ты ей бритвой угрожал?
— Какая угроза?! Для хохмы взял бритву, хотел разыграть. Она подумала, что по правде, вцепилась зубами в руку. Во… — приподнял рукав, — до сих пор след имеется. Вижу, дело керосином пахнет. Швырнул бритву в окно. И вся любовь. Это ж я рассказывал раньше. Достаточно тебе?
— Почему она так сильно опьянела от стакана шампанского? — снова спросил Айрапетов.
— Откуда мне знать, — удивленно пожал плечами «солист».
— Не хочешь говорить? Ни копейки не получишь.
— Вот привязался, как вчерашний милиционер из вытрезвителя… — лицо «солиста» стало виноватым. — Я ж не думал, что ты ее к себе поведешь…
— Рассказывай, Олег, о том, что ты сделал Люде, а не о том, что думал, — недовольно оборвал Айрапетов.
— Ничего серьезного я не сделал… Подумаешь, снотворного в шампанское сыпанул. Что, она умрет от этого? Ольга перед каждой ночью это зелье глотает и хоть бы что. Храпит, как лошадь.
Айрапетов смотрел на «солиста» уничтожающим взглядом.
— Клянусь, Игорь, никогда не думал, что Люда так сильно захмелеет, — испугался тот. — Клянусь! Хотел похохмить…
— Знаешь, что за такие хохмы бывает? — Айрапетов резко показал на Антона. — Это сотрудник уголовного розыска, твоя хохма уже до них докатилась.
«Солист» побледнел, на лице его появилась растерянность. Он, видимо, решил, что его разыгрывают, но, не будучи в этом твердо уверенным, засмеялся неестественным, вымученным смехом.
— Рассчитываться?.. — посмотрев на Антона, спросил Айрапетов. — Или вы еще с этим «хохмачом» побеседуете?
— Если потребуется, я его приглашу, — ответил Антон.
Игорь достал из кармана две десятки. Глаза «солиста» блеснули бесшабашно-радостно. Он почти вырвал из рук Айрапетова деньги, сунул их в свой карман и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Айрапетов бесцеремонно оборвал:
— Иди, иди к Цыганке, а то не поспеешь.
Ничуть не обидевшись, «солист» бодро вскочил со скамейки, шутливо козыряя, поднес к виску два пальца.
— Иди, Олег… — Айрапетов поморщился. — Иди, золотце, молча по своему кругу жизни.
— Честь имею, — «солист» еще раз козырнул и, вихляясь, как на шарнирах, развязно зашагал к ресторану. Сутулость его поубавилась, словно он почувствовал себя окрыленным.
— Оказывается, с Людой Сурковой не все так безобидно было, как этот пошляк раньше мне рассказывал, — задумчиво глядя ему вслед, проговорил Айрапетов. — Почему вы его тут же не арестовали?
— Арест — крайняя мера пресечения, с ним спешить нельзя, — ответил Антон, про себя раздумывая: «Не специально ли эта встреча с «солистом» разыграна?»
— В отношении типов, подобных Олегу, юридическая щепетильность излишня, — убежденно заявил Игорь. — Таких дураков надо учить сразу.
— Ну, это еще как сказать… — Антон помолчал и, меняя тему разговора, спросил;
— Чем занимается Евгения Петровна?
— Она в своей стихии. Банкет проворачивает. Защита уже на носу.
— Вам работать надо?
— Пустяки! — Айрапетов небрежно махнул рукой. — Кандидатская сделана без сучка, без задоринки. Оппоненты и те поют дифирамбы, так что защита будет носить чисто формальный характер, — он без всякого предупреждения поднялся со скамейки. — Встаем? Соловья баснями не кормят. Надо бы подзаправиться…
— Давайте просто походим, поговорим, — тоже поднявшись, сказал Антон. — Разговор серьезный будет.
— Тем более! — Айрапетов улыбнулся. — Серьезные разговоры надо вести в серьезном месте, за круглым столом. Идемте ко мне домой.
Разговаривая, они вышли из сквера. Хмурившееся до этого небо посветлело. Рванувшийся сквозь облака луч солнца ярко полыхнул, отразившись, как в зеркале, от стекла кабины телефона-автомата. Этот отблеск словно подсказал Айрапетову неожиданно пришедшее решение.
— Подождите, — вдруг остановившись, сказал Игорь. — Сейчас я Олежке еще одну классическую шутку устрою.
Говорил он по телефону недолго. Вышел из кабины удовлетворенный, обнял Антона за плечи и беззаботно сказал:
— Сейчас Ольга нагрянет в ресторан, собственными глазами увидит своего пижона в компании с Цыганкой, — и, подняв руку, остановил подбегавшее такси с зеленым огоньком.
Антон исподволь приглядывался к Айрапетову, стараясь уловить фальшь, но тот не давал ни малейшего повода усомниться в естественности своего поведения. Казалось, Игорь до мельчайшей клеточки пропитан буйной энергией, которая так и рвется из него. Приведя Антона в свою квартиру, он с ловкостью бывалого официанта стал выставлять из холодильника на стол закуску, рассказывая при этом смешные истории из медицинской практики.
