Рук уже встал и оделся; он успел забронировать номер в отеле и договориться о встрече с родителями Николь Бернарден.
— Хочешь узнать, где мы остановимся?
— Нет, — ответила она, обнимая его сзади за шею. — Доверяю это тебе. Пусть это будет сюрприз.
— Ну, хорошо. Но моему сюрпризу будет далеко до того, который ты преподнесла мне позавчера.
Она хлопнула его по плечу, налила себе кофе и позвонила Тараканам, чтобы узнать, как продвигается дело.
— Что с заданием, которое я дала Феллеру и Раймеру — опросить соседей Николь Бернарден насчет фургона из химчистки?
— Ближайшие соседи ничего не видели и не слышали, — ответил Каньеро.
Таррелл добавил:
— Но, поскольку окна ее дома выходят на Инвуд Хилл Парк, Раймеру пришла в голову мысль, что бегуны и собачники проходят там по несколько раз в день. Он решил поболтаться поблизости и посмотреть, кто появится. Никто ничего не видел, но наконец им удалось отловить женщину, которая каждый день занимается спортивной ходьбой на Пейсон-авеню. Она не только заметила фургон фирмы по чистке ковров, но и попыталась нанять их почистить ковры у себя в доме, за углом.
Каньеро подхватил:
— Она попросила у них рекламный буклет, но водитель разозлился и сказал, чтобы она проваливала, потому что у него полно заказов.
— Описание не удалось получить? — спросила Никки.
— Нет, — ответил Таррелл. — Он даже дверцу не открыл.
— Странно, — заметила Хит. — Она не запомнила названия компании, телефон?
— Не-а, — отозвался Каньеро. — Даже не стала смотреть, настолько рассердилась.
Хит вдруг пришла в голову мысль.
— Она не говорила, какого цвета этот фургон?
— Темно-коричневого, — хором произнесли Тараканы.
— Позавчера утром темно-коричневый фургон едва не сбил нас с Руком на пешеходном переходе.
— Ты об этом не рассказывала, — встревожился Таррелл.
— Я только сейчас поняла, что здесь есть связь. Запиши это на Доске Убийств. Надеюсь, она еще на месте.
— На месте; мы без тебя зря времени не теряем.
— Хочу, чтобы ты знала: мы делаем все возможное, чтобы поскорее покончить с этим расследованием, — добавил Каньеро.
— Радоваться рано, — произнес Таррелл. — Но сегодня утром, перед работой, мы с Мигелем встретились с Малькольмом и Рейнольдсом. Решили на всякий случай еще раз обойти район вокруг того места на шоссе Брукнер, где нашли угнанное такси.
Дальше говорил уже детектив Каньеро:
— В квартале оттуда мы нашли кювет, а в нем — кучу старых покрышек и банок из-под краски. Ночью шел дождь, и я заглянул туда, подумал — вдруг водой что-нибудь смыло. И нашел мужскую перчатку.
Хит начала расхаживать по комнате.
— Какого цвета?
— Коричневая, кожаная.
— Он был именно в таких! — воскликнула она, вспомнив руку, сжимавшую приклад ружья.
— Надежды мало, — заметил Таррелл. — Она насквозь пропиталась водой и выглядит так, будто ее жевала собака. Но следы крови и пороха остались. В лаборатории ее проверяют на отпечатки, внутри и снаружи, а также на ДНК.
— Хорошая работа, вы молодцы. Передай это Малькольму и Рейнольдсу.
— Ну уж нет, — возразил Каньеро. — На этот раз мы все заслуги припишем себе.
Рук, выйдя из кабинета, заметил, как изменилось ее настроение.
— Но мы все равно летим, — заявил он. Никки рассказала ему о перчатке, но он повторил: — Мы все равно летим.
— А мне кажется, что нельзя сейчас бросать все и уезжать. Мне нужно быть рядом, вдруг что-то обнаружится.
— Ты же в отпуске. И что ты собираешься делать, сидеть под дверью у криминалистов и каждые полчаса кричать: «Быстрее!»?
Хит это не убедило, и она задумалась, прикусив губу.
— Никки, мы это уже обсуждали вчера вечером. Помнишь Бостон? В результате нам удалось установить личность Николь и выяснить, что она была подругой твоей матери, — вот самый настоящий успех!
— Ну хорошо, — сдалась она. — Мы все равно летим.
— Превосходно. Потому что на самом деле я волнуюсь из-за билетов — их нельзя сдать.
Они прибыли в аэропорт имени Шарля де Голля в шесть часов утра. Оба крепко спали в самолете, но Рук на всякий случай оплатил заказанный номер заранее, чтобы они смогли поселиться еще до двенадцати и вздремнуть.
— Здесь мило, — заметила Никки, когда они ехали в лифте.
— Я понимаю, что это не «Георг Пятый» и название «Вашингтон Опера» звучит не совсем по-французски, но по сравнению с другими элитными отелями это настоящая находка.
И Рук поведал ей, что изысканное здание прежде было городским домом мадам Помпадур; это напомнило Никки о том, чем занимался ее отец, приехав в Европу после колледжа, — поисками подобных домов и превращением их в бутик-отели. Эта мысль одновременно успокоила и встревожила ее. Она подумала о совете психоаналитика вернуться к прошлому, которое она так долго старалась забыть, и постаралась смириться с тем, что это путешествие принесет ей не слишком приятные эмоции. Но их все же придется испытать.
Рук распахнул ставни и показал ей расположенную через дорогу старейшую в Париже булочную, в которой каждое утро можно было полакомиться горячими круассанами и булочками с шоколадом.
— Лувр вон там, всего в нескольких кварталах, — продолжил он, указывая налево. — Опера у нас справа, а позади отеля находится Пале-Рояль. Выгул собак без поводков запрещен.
— Это все было бы замечательно, если бы мы приехали осматривать город, — возразила Никки. — Или наша поездка подпадает под твое довольно расплывчатое определение «Романтического путешествия во время расследования дела»?
— В Париже? Как ты можешь думать о романтике, находясь в Париже? У нас дел полно. У тебя есть телефон родителей Николь, так что, едва пробьет девять, мы им позвоним.
— Осталось еще полчаса.
— Тогда предлагаю раздеться и заняться этим по-быстрому.
— Как романтично.
— Это Париж, детка, — парировал Рук, и они набросились друг на друга.
Лизетт Бернарден взяла трубку, голос ее показался Хит слабым и больным, но она отнесла это не на счет возраста, а на счет ужасного горя, которое ей приходилось множество раз видеть в глазах родственников убитых людей. Старушка превосходно говорила по-английски; казалось, она обрадовалась, узнав, что ей звонит дочь Синтии, лучшей подруги ее дорогой Николь. Муж как раз отправился к врачу — недавно ему поставили искусственный тазобедренный сустав — и должен был вернуться только после двенадцати. Мадам Бернарден дала Хит адрес дома на бульваре Сен-Жермен, неподалеку от улицы Дракона, и они договорились о встрече в два часа дня.
Рук и Никки заказали такси, новенький «мерседес», отправились на Левый берег и попросили водителя высадить их недалеко от дома Бернарденов, чтобы пообедать перед визитом. Рук решил перенестись в прошлое и посидеть в кафе «Два маго»[72]или «Кафе де Флор».[73]Оба заведения оказались битком набиты туристами. Даже знаменитые столики на тротуаре были окружены чемоданами на колесиках. Тогда Хит и Рук отправились в «Брассери Липп», расположенную на другой стороне бульвара; по словам журналиста, Джонни Депп рассказывал ему, что это кафе тоже некогда служило пристанищем знаменитостям вроде Хемингуэя, Пруста и Камю.
— Можешь себе представить, каково это — обслуживать экзистенциалиста? — пошутил Рук. — «Что будете заказывать, месье Камю, бифштекс по-татарски или улиток?» — «О… Какая разница?»
Хит взглянула на часы.
— Здесь час дня. В Нью-Йорке уже должен начаться рабочий день, — она набрала международный код и номер сотового Таррелла.
— Привет, — ответил детектив. — Или мне надо говорить bonjour? Я как раз собирался тебе позвонить. Как себя чувствуешь после перелета? Сбой биоритмов ощущаешь?
— У меня всю жизнь сбои биоритмов, так что я не знаю. А зачем ты хотел позвонить? — Хит достала блокнот, надеясь, что у Таррелла будут стоящие сведения.
— Сначала хорошая новость. Звонили из отдела экспертизы; на перчатке, найденной Каньеро, действительно есть следы пороха. А также частицы краски, которые, возможно, попали туда с твоей входной двери. Пигмент тот же, но они узнают это наверняка только к вечеру.
Никки, прикрыв микрофон, передала информацию Руку, затем сказала:
— Хорошо, Тэрри, теперь давай плохую новость.
— Подожди. — Из динамика донеслось шуршание, звук открываемой и закрываемой двери; когда он заговорил, послышалось эхо. Никки представила, как детектив прятался в безлюдном коридорчике в дальнем конце этажа. — Это Айронс. Он увидел, что перчатка может привести к убийце, и прогнал команду Тараканов из криминалистической лаборатории.
— Боже, только не Гинсбург.
— Все не так плохо, но почти. Капитан хочет заняться этим сам. В лаборатории еще ищут отпечатки пальцев, но, если найдут, вся слава достанется Железному человеку.
