"Вы очень похожи на Алину, - сказал грек. - Когда я увидел вас, мне показалось, что небо сжалилось надо мной и вернуло ее назад... Вы и в самом деле хорошая девушка. Мне бы хотелось, чтобы вы остались со мной..."
"А что на это скажут в кабаре? У меня с ними договор..."
"Это не должно вас волновать. Я все устрою..."
И действительно, вскоре все устроилось так, что лучшего и желать не стоило. Вика стала единственной обитательницей отдельного домика на побережье. И первую неделю, когда Фануса не было, она просто отсыпалась. Валялась в чистой, просторной постели, гуляла в небольшом садике. В общем, наслаждалась отдыхом, бездельем и полт. ной свободой, но в четырех стенах. Она так и оставалась пленницей, хотя и в более цивильной клетке и не общего, а индивидуального пользования.
К приходу нового хозяина Вика старалась, быть в полной форме. Встречала его как настоящая хозяйка, по крайней мере пыталась создавать такую иллюзию. Но это была только игра. И Фанус это сразу заметил, оценил.
"Вика, я понимаю ваше состояние, - сказал он однажды. - Мне бы не хотелось, чтобы вы в чем-то были ущемлены. Мы это исправим. Вы совершенно вольны и можете от меня уйти. Я не потребую с вас тех денег, которые пришлось заплатить хозяину кабаре. Но вряд ли вы, русская девушка, сможете найти здесь хорошую работу. Это станет возможным, если принять гражданство. И даже тогда, как это говорят у вас, русских, не всегда улыбнется удача. Лучше будем считать, что вы работаете у меня, скажем, домоуправительницей... Я буду платить вам содержание".
"Но у меня нет никаких документов, - остудила пыл своего добродетеля девушка. - Все осталось в кабаре. Мне сказали, что за вид на жительство, за все платила фирма. Потому все мои бумаги останутся у них, пока я их не выкуплю".
"Это не так страшно. Мы все исправим..."
И вскоре Фанус и на самом деле сделал все, чтобы исправить ситуацию. Однажды, когда он приехал в несколько неурочное время, то привез и вручил Вике тавтотиту - удостоверение личности, распространенное в Греции как у нас общегражданский паспорт.
"Это настоящая тавтотита, - сказал он, - очень настоящая. Ее может иметь и русская девушка, если... - грек хитро прищурил свои добрые глаза, вокруг которых сразу собрались лучики морщинок. - Если сделать маленькую хитрость".
Вика бросилась осыпать страстными поцелуями своего благодетеля-любовника, который запросто годился ей в отцы. А тот, довольный произведенным эффектом, рассказал как это ему удалось.
Для информации:
В Греции существует так называемый "закон крови", согласно которому любой человек греческого происхождения, где бы он ни находился, на каком бы языке ни разговаривал, имеет право на получение греческого гражданства. А это значит - открытая дверь в цивилизованный мир. Греция является членом Европейского Союза. Ее граждане могут беспрепятственно, без всяких виз въезжать на территорию других государств ЕС, покупать там недвижимость, открывать свое дело, вести бизнес и т, п.
Как известно из многочисленных публикаций в СМИ, этой лазейкой не замедлили воспользоваться представители организованной преступности в первую очередь из бывшего СССР. На его территории проживало около миллиона понтийских греков, которые во времена Сталина были высланы с Черноморского побережья в Сибирь и Среднюю Азию. Под этой крышей с помощью подкупленных чиновников "на историческую родину" вернулось более двух тысяч выходцев из СНГ (в основном с богатым криминальным прошлым). Паспорт шел за 4-5 миллионов драхм или 10-15 тысяч долларов. Таким образом, сообщалось в газетах, заполучил тавтотиту киллер Александр Солоник, лидер курганской преступной группировки Александр Голиков и многие другие.
Вот и Фанус, видимо, воспользовался подобной лазейкой, просто-напросто купив для полюбившейся русской девушки необходимый документ. Судя по всему, это не отразилось как-то на его бюджете. Богатый грек позволял себе и более значительные расходы, если они не противоречили тем правилам и образу жизни, которые были им приняты для себя, для своего блага. Он даже согласился с тем, что Вика привезет сюда свою маму.
"Это будет хорошо, - рассеял он сомнения девушки. - Вам вместе будет легче. Она будет помогать по дому, и не нужно нанимать прислугу..."
Как и к любому вопросу, он подошел к проблеме с точки зрения практичности. Это немного покоробило, но вместе с тем обрадовало девушку. Ведь ее мечта могла вот-вот осуществиться. Вика была счастлива. Но как это часто бывает в жизни, за светлой полосой неминуемо следует серая или черная. Судьба уготовила ей и вовсе беспросветную.
Восточный транзит
Ее украли прямо на улице. Рядом притормозила машина с плотно тонированными стеклами. Дверь открылась. Выскочили два мордоворота, которых она и рассмотреть толком не успела. Зажали рот платком, пропитанным какой-то дрянью. Она тут же выключилась. Почти бесчувственную, ее втолкнули на заднее сиденье. И легковушка умчалась. Все произошло настолько быстро, что мало кто из прохожих обратил на это внимание.
Очнулась Вика от сильной качки. Страшно болела голова, и ныло все тело. К горлу подкатывал противный комок тошноты. Осмотревшись, она поняла, что находится в грузовом трюме какогото судна. Рядом на тюке веревок лежала еще одна невольница. Почувствовав, шевеление, она открыла глаза и на чистом русском произнесла: "Привет, подруга. Ты, вижу, тоже из наших..."
Скрывать что-либо в таком положении было бессмысленно, а уж кичиться своей тавтотитой тем более. Но, пошарив рядом. Вика не нашла ни сумочки, ни документов. Она опять оказалась в положении человека сплошных "без": без документа, без прав на что-либо, без денег и без каких-то видов на будущее. Теперь за нее будут его планировать ее новые хозяева. Она снова живой товар, рабыня, теперь уже в самом прямом и низком смысле этого слова.
Вика даже не заметила, как по щекам непроизвольно потекли слезы. Она до боли закусила губы. Какая мерзость. Какое вероломство. Только наладившаяся была жизнь в один миг превратилась в красивый мираж и рассеялась.
"Откуда?" - повторила вопрос неизвестная попутчица.
"Из Самары"
"А я из Ростова. Считай, землячки".
"Где мы, землячка? Не знаешь?"
"На шхуне пиратской. Мне знакомая рассказывала. Ее вот так же в Турцию вывозили..."
- Галя угадала, - продолжала свою исповедь Вика. - Нас выкрали турецкие контрабандисты, чтобы продать в какой-нибудь бордель у себя дома. Там такой вид бизнеса широко практикуется...
Так девушки попали на самое дно пропасти с общим названием "проституция". Это был портовый притон, который содержал какой-то отставной морской волк. Обшарпанный дом состоял из трех уровней. Первый занимал грязный кабак. Здесь всегда - и днем, и ночью с редкими перерывами - шла гульба, стоял дым коромыслом.
Нулевой" или третий, уровень - подвал, где находился карцер для провинившихся" "Здесь хозяин устраивал правилку тем, кто вдруг взбрыкивал и отказывался работать. А надзор за невольницами помимо бывшего морского волка осуществляли какая-то старуха и четыре мордоворота. Они бдительно охраняли вход и выход во двор и в основном на улицу. Особняк был обнесен высоченным забором. Во внутренний двор выходили окна номеров. Ворота держали на запоре. Постоянный проход был только через зал кабака и дальше через подсобные помещения.
Второй уровень - обустроенные номера, в которых содержались около десяти проституток самого разного цвета глаз и кожи. Была даже одна негритянка, несколько китаянок или вьетнамок и вот теперь две рашен герлс. Сюда забредали моряки, рыбаки и самые что ни на есть отбросы общества. Практиковалось, что одну проститутку могли купить на двоих, троих... И при этом приходилось выполнять любые прихоти клиентов только за еду и крышу над головой.
Через неделю ужаса Вику подложили под какого-то садиста. После такой "любви" она отлеживалась целый день. Грудь и спина горели от близкого знакомства с плетью, которой стегают непослушных лошадей. Но у них-то, у животных, шкура. У нее - тонкая и нежная кожа. Как только выдержала эту экзекуцию?! Думала, конец. Но оказалось, что и это не самое страшное.
Вечером, несмотря на кровоточащие синяки, пришлось ублажать какого-то ублюдка, который возбуждался, когда тыкал свою партнершу ножом и видел свежевыступившую кровь. Тогда он просто зверел. И чем все закончилось, Вика просто не запомнила. Она вырубилась на середине такого полового акта.
Отлеживалась уже дольше, не обращая внимания ни на какие понуждения хозяев. Несколько раз ее проведывала старуха. Ругалась на своем языке. Что она хотела - понять было невозможно. Вика на нее просто не реагировала. И на какое-то лремя ее вдруг оставили в покое.
Под утро к ней заглянула Галя. На нее тоже было страшно смотреть. Глаза ввалились, под ними и по всему телу синяки.
"Голова гудит, как пустой чан, - пожаловалась она. - Эти сволочи меня какой-то гадостью накачали. Что было, не помню, но все болит..."
