не переживай, это унисекс. Мы все равно одинакового роста.
– Что вы. Я не могу оставить вас зимой без куртки.
– За это не переживай. У Лизаветы отличный гардероб.
– Только попробуй. Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю. – У Лизаветы даже лицо покраснело от гнева, а ногти впились в тонкую кожу, оставив на ней следы.
– Куплю я тебе новое платье, по-твоему, это действительно так важно сейчас?
– Ты даже представить себе не можешь, сколько стоит моя одежда.
– Поверь, очень даже представляю. А сколько жизнь твоя стоит? Пару тряпок? Молчишь? Вот и правильно.
Ранний заход солнца был нам на руку. Лизавета стала почти незаметной в чужой черной одежде. Зато Дима выглядел как радостный подросток с огромным чемоданом наперевес, ведь кое-кто отказался переступать порог без самого необходимого. Даже мои ругательства не спасли от сборов на несколько часов, куда входили даже выбор пены для ванны среди коллекции на десяток пахучих бутылочек. Теперь у меня поджимало время, нужно преобразиться настолько быстро, насколько это возможно.
Мешала очевидная разница в комплекции. Пришлось искать кофту, которая налезет на мои спортивные плечи, и штаны, которые не застрянут в районе лодыжек. Может, если я побрызгаюсь всеми имеющимися духами одновременно, то враги просто упадут и задохнутся на месте? Хоть обувь нашлась без каблука. Шпильки я соглашаюсь воспринимать только как оружие. Париков у Лизаветы не нашлось, поэтому пришлось надеяться на выключенный свет и темный угол. Волосы я все же собрала на манер актрисы, но так же аккуратно все равно не получилось. Единственное, что на самом деле заставляло волноваться, – мы не предупредили приходящий персонал о предстоящей операции. Они могли оказаться простыми, невиновными людьми с тем же успехом, что и шпионами, ставшими ушами и глазами наших врагов. Повар приходил первым – в семь утра. Лишь бы я успела разобраться раньше.
Оставалось только ждать.
Ночь окончательно вступила в свои права. Телефонные часы показали три часа. В замочной скважине раздалось едва слышное шуршание. Пара щелчков, а после тихий скрип.
Судя по шагам, не меньше трех человек, и все молчат. Оборачиваться было нельзя. Снова. Только в этот раз чувствуется осторожность профессионалов.
– И кто помог тебе вытащить всю прослушку до последнего устройства?
Ничего не отвечаю.
Ко мне подходит девушка. Слышу усмешку в голосе:
– Я вижу, что ты не Лизавета. Если сможешь, передай ей, что нужно нанимать себе охрану получше.
Резко отклоняюсь в сторону. Над ухом просвистел приклад. Оружие по инерции отнесло в сторону, отчего женщина со всей силы врезалась в стол. Спасибо, что удержалась и не выстрелила. Зато ее напарники уже наставили на меня стволы. Резко приседаю и со всей силы бью соперницу по ногам. Она подкашивается лишь на секунду, но тут же поднимает тяжелый ботинок, чтобы обрушить его мне на спину. Перекатываюсь ближе и попадаю уже удачнее – по коленям, и тогда цель перемещается в челюсть. Мужчины стрелять не решаются, я слишком близко к их напарнице. Выхватываю пистолет и стреляю в стену. Достаточно близко, чтобы они оба отклонились. Кто-то из соседей закричал. Да простит меня Лизавета за разрушенное жилье. Напрыгнула на противника слева, стараясь прицельно ударить в голову, но человек подо мной был силен. Он пытался впечатать меня в стену, попутно снося любую стоявшую на нашем пути мебель. Я вцепилась в щетину волос, царапая ногтями кожу, чтобы резко притянуть к себе лицо. Кулак с омерзительным хрустом врезался в нос. Капли крови разлетелись, как вспышки фейерверка. Еще удар – и я почувствовала, как по скуловой кости расходятся трещины.
Через секунду я оказалась на твердом полу. Дыхание перехватило. Послышался щелчок затвора. Пришлось резко оттолкнуться руками, чтобы вскочить на ноги. На меня смотрело дуло дробовика. Снова делаю резкий выпад, сбивая своего противника с ног. Его оружие отлетает в сторону, случайным выстрелом разбивая окно. В ушах зазвенело. Теперь все вокруг было укрыто острой крошкой. Мужчина попытался дотянуться до запасного огнестрела, но я оказалась быстрее. Еще один залп. Теперь в плечо. Громкий крик, липкая горячая кровь на лице. Взор застилала красная вуаль. Пришлось срочно стирать ее рукавом. Это точно потом не отстирается.
– Ты не так уж и плоха, – сказала женщина с расцветающим на лице синяком. Она все еще оставалась проворной, продолжая сыпать в мою сторону ударами. Несколько из них прошлись по касательной. Удар в живот, мелькнувшее лезвие ножа. Пришлось останавливать его голой ладонью. Мы бы так и продолжили пытаться выбить оружие из рук друг друга, если бы из подъезда не донеслись отдаленные крики полицейских. Моя соперница фыркнула и сразу же отпрянула к своим стонущим товарищам.
– Мы опаздываем, мальчики.
– Даже не останетесь поболтать? – Я тяжело дышала. Во рту был гадкий солено-горький вкус. Ничего. Скоро уже можно будет отдохнуть.
Когда воздух наконец стал поступать в легкие как положено, я выбежала в подъезд, ожидая увидеть сцену ареста, но вместо этого влетела в одного из сотрудников в форме.
– Евгения, вы в порядке? Внизу уже ждет «Скорая помощь».
– Ерунда, можете не беспокоиться.
Но сержанта это не убедило. Он сверлил взглядом глубокий порез, который явно требовал наложения швов.
– Я хочу увидеть преступников.
– Если у вас после этой миссии сохранятся проблемы с моторикой, начальство нам этого просто не простит.
Еще не хватало, чтобы со мной возились, словно с маленьким ребенком. С другой стороны, я могу понять этих людей. Мне ли не знать, каково это – зависеть от желаний вышестоящего руководства. Поэтому пришлось молча кивнуть и спуститься к врачам. Нестрашно. Главное, что я сдержала обещание, данное тете Миле.
Глава 37
ЖЕНЯ
Рано радовалась.
В шесть утра того же дня, с бинтами на руке, я направилась в участок. Пропустить допрос было бы преступлением против совести и личного любопытства.
– Что значит, вы их не арестовали? – На мои крики обернулись все немногочисленные присутствующие в столь ранний час. Пришлось сделать глубокий вдох и продолжить спокойней: – Я ведь слышала, как вы успели забежать в подъезд. Вы не могли не пересечься с этими тремя.
