— Не знаю, но не верю, что это без ее участия обошлось. Может быть, она гипнозом владеет, внушать может? — Рита вопросительно взглянула на меня.
— Не думаю, — ответила я. Действительно, умей она внушать, что стоило бы ей заставить меня бросить поиски и поступить так, как она хотела. — Рита, а как вообще у них в семье отношения складывались?
— Сторонились все ее. Сережа с Ниной старались от нее подальше держаться, а девочки вообще боялись. Детей ведь не обманешь, они хорошего человека от плохого всегда отличить могут. Да только деваться им было некуда — жили-то все в одной квартире, хочешь — не хочешь, а приходилось поддерживать отношения. Сергей Степанович, может быть, и понял в конце концов, что ошибся в ней, да только виду не подавал, стыдно ему было бы в этом признаться. Даже самому себе.
— Рита, ваша мама о каких-то бриллиантах упоминала.
— Да, был у Людмилы Павловны свекровью подаренный бриллиантовый гарнитур: камни-то небольшие, но работа просто изумительная, действительно очень красивая вещь. Сами понимаете, кому все досталось.
— Но хоть какие-то интересы у нее были? Чтение, музыка, театр, может быть… — Мне было необходимо до конца разобраться, что представляет собой Екатерина Петровна.
— Лена, вам уже приходилось слышать о добрынинской библиотеке? Хотите знать, как она книги читала? Она их пролистывала, понимаете, пролистывала. Нет, кое-что она, конечно же, читала. Но большую часть книг просто пролистывала.
Да, своеобразный метод чтения, что-то не приходилось мне раньше о таком слышать.
— Рита, а что это за история с девочками? Ну, когда она их в интернат отдать собиралась?
— Да никакой это не интернат, а детский дом! — ее трясло от возмущения, — Вот, представьте себе, две девочки, которые с детства языкам учились, музыкой, танцами занимались, литературой увлекались, историей… Уж они-то книги действительно читали, а не пролистывали. Да на них никто и никогда в доме даже голоса не повысил! И они попали бы в детский дом! Что там с ними стало бы?! Они бы там просто пропали! Вы же их фотографию видели! Они же домашние девочки!
— Так как же произошло, что они туда не попали? Странно, что Ольга Константиновна ничего точно об этом не знает. Ведь она, как я поняла, была в курсе всех Катиных дел.
— Да знает она, только говорить не хочет — она ведь в Катю до сих пор влюблена. Хотя ее милая Катенька, — ехидно сказала Рита, — ей, как уехала в Москву, ни разу даже не позвонила. А произошло это все из-за статьи.
— Какой? «Хищница в белом халате»?
— Да, — кивнула головой Рита. — Если бы мне повезло встретить ее автора, то я бы ему в ноги за это поклонилась. После того как эта статья вышла, в институте был страшный скандал….
— Подождите, подождите, Рита, — бестактно перебила я ее. — Но ведь в статье было сказано, что она написана именно по инициативе коллег Добрыниных. А с ваших слов получается, что они узнали о происходящем именно из статьи. Простите за такое предположение, но, может быть, ваш папа способствовал ее появлению?
— Нет, — твердо сказала она. — Нет. Он сам обо всем узнал только из газеты.
— Вот что, Рита, — решительно предложила я. — Давайте разберемся во всем этом подробно, прямо по датам. — Они кивнула и я продолжила: — Так, родители девочек разбились на машине 4 августа, а Сергей Степанович умер через неделю, то есть 11-го. Статья вышла 22 августа, а 5 сентября в «Вестях Баратова» была небольшая заметка «Справедливость восторжествовала» о том, что над девочками учреждена опека и им досталась однокомнатная квартира. Так? — она снова кивнула и я попросила ее: — Рита, я вас очень прошу, постарайтесь вспомнить абсолютно все, что происходило в то время. Ведь если никто из близких этих девочек не был в курсе того, что с ними собираются сделать, то откуда автор статьи мог об этом узнать? Кому они могли пожаловаться, сказать правду?
— Не знаю, — растерянно сказала она и надолго замолчала, а потом задумчиво произнесла: — Нет, не знаю… Но, может быть, вам вот что пригодится… Я вот сейчас вспомнила… Катя после похорон Сережи и Нины, именно после самих похорон, очень испуганной выглядела, просто лица на ней не было. Прошло день-два, и она немного успокоилась. Потом умер Сергей Степанович, его похоронили, — Рита медленно перебирала все эти события. — Потом она начала оформлять какие-то документы, видимо, по наследственным делам и для детдома… Но тут вышла эта статья… И, хотя в институте ее все осуждали, она, в. общем-то, была спокойна… А вот потом она пожаловалась маме, что ей кто-то позвонил и пригрозил, что если она не оставит девочек в покое, то «Вести Баратова» с этой статьей пошлют не только в Министерство здравоохранения, но и во все московские больницы и поликлиники и что эту статью перепечатают в центральных изданиях. Вот тут она очень сильно испугалась, просто в ужасе была. Может быть, поэтому она от девочек отстала? Как вы думаете? — и она вопросительно на меня посмотрела.
— Может, — согласилась я. — Но кто ей звонил? — она только пожала плечами. — Рита, а вы мне ни одной фотографии похорон не показали. Их что, нет?
— Почему же, есть, конечно, но они отдельно лежат. Знаете, на слишком тягостные воспоминания наводят, — она поднялась, вышла из кухни и тут же вернулась с небольшим альбомом в руках. — Вот, посмотрите, — она раскрыла его и, найдя нужное место, протянула мне: — Это похороны Сережи с Ниной, а дальше Сергея Степановича.
Я стала внимательно рассматривать фотографии и сразу увидела, что около гробов рядом с Сергеем Степановичем и его внучками стоял Матвей. На фотографиях похорон самого Сергея Степановича Матвея не было. Ну, что ж, все ясно. И ничего странного, что Екатерина Петровна не узнала Матвея на той фотографии, что Печерская Власову послала. Я бы тоже не узнала. Это только Колька своим ментовским взглядом смог его опознать. Но не об этом мне сейчас думать надо. А пока можно предположить только одно — Катя испугалась Матвея, когда увидела его на похоронах рядом с мужем, видимо, боялась, что он что-то скажет или сделает. А вот что именно? Мысль о том, что они были любовниками, я отбросила сразу — со зрением у него все в порядке, да и старше она его на четыре года. Так. Того, чего она боялась, не произошло, она успокоилась… Потом эта история со статьей, в результате которой у девочек появился опекун… Точнее, опекунша… Вот оно что!
— Рита, а кто стал опекуном девочек? Ольга Константиновна сказала только, что это была какая-то совершенно посторонняя женщина.
— Так мама вам не сказала? — Рита улыбнулась, — Это была учительница русского языка и литературы из их школы. Мама не только пыталась наставлять ее, как ей нужно с девочками обращаться, но попутно и дифирамбы Кате пела. Ну, эта учительница терпела все это некоторое время, а потом очень вежливо попросила больше их не беспокоить. Так наши с ними пути и разошлись.
— А вы не помните, как звали эту учительницу?
— Нет, я очень плохо запоминаю имена, есть у меня такой недостаток. Было где-то записано, но или потерялось, или я сама выкинула, когда стол разбирала. А зачем вам?
— Рита, представьте себе, выйдет статья, в которой Екатерина Петровна показана с самой лучшей стороны, а потом…
— Лена, моя мама может поверить в вашу историю, она еще и не такому верит, но я же вас сразу честно предупредила, что пошла в папу, — она выжидательно смотрела на меня. — Так зачем?
— Ну, если вы хорошо разбираетесь в людях, то могли понять, что отнюдь не для того, чтобы причинить зло Наташе и Татьяне или чтобы оказать услугу Кате. Она мне тоже очень несимпатична. Работа у меня такая, вот и все. Но если вы имени не помните, то не могли бы вы мне дать ту фотографию, где девочки с Катей. Кажется, я знаю, кто их воспитал, — у меня в голове потихоньку начали складываться воедино все фрагменты этой головоломки: Андрей Артамонович дружил с Сергеем Степановичем, Матвей, естественно, тоже стал близким для него человеком, раз стоял на похоронах рядом с ним, а у Лидии Сергеевны, учительницы, правда, не знаю, какого предмета, вскоре после смерти старших Добрыниных появляются две девочки, которые потом выходят замуж за близнецов…
