Ознакомительная версия.
– Нет, – с напускной важностью ответила Женя. – Я романы пишу. Детективные… Хотела вот написать о Романе…
– Тогда сами и придумывайте финал… Никто не знает, где Вика, где Марина…
– А что стало с его матерью? Это правда, что она уехала за границу и вышла там замуж?
– Да, правда, как правда и то, что она уже давно вернулась оттуда. Вроде бы она не разошлась с австрийцем, но живет с евреем, в Саратове. Одна моя знакомая видела ее, говорит, что Гончарова очень изменилась, перекрасилась, стала шатенкой, но выглядит отлично… У нее художественный салон в самом центре города, где она продает картины своего сына…
– Тогда нам шампанского, только очень холодного, – сказал Вилли и многозначительно посмотрел на Женю.
– А где можно купить ваши книги? Назовите свою фамилию, – попросила официантка.
– Оськина. Евгения Оськина, – отчеканила Женя. – Не слыхали?
– Как же. Слыхала и даже читала, я, знаете ли, люблю читать, да только времени маловато…
– А ты говоришь. – Вилли поцеловал ее в машине. – Может, нам с тобой на самом деле написать книгу? История-то необычная, правда, жутковатая…
– Мне словно снится сон… – прошептала она. – Вилли, ты такой умный… Надо же, догадался, откуда ветер дует…
– С Волги, Женечка, с Волги… Городок маленький, и эту историю знает каждый ребенок…
– Значит, Фильчагина… И наши девчонки…
– Ты не хочешь встретиться с ней? Поговорить по душам?
– Но зачем?
– Уговоришь ее продать нам портреты кисти Романа Гончарова.
– А что, если она и меня… того… укокошит? Как их?
– Нет. Неужели ты не поняла самого главного в этой истории?
– Не знаю…
– Женя, она хочет, чтобы ее вычислили, понимаешь? Она играет с судьбой… Поэтому-то она и подстроила все это между Алексеевкой и Базарным… Чтобы обратили внимание и пришли к ней… Она не только преступница, она и жертва, ведь это ее сына убили… А она отомстила…
– Тогда, может, оставить ее в покое?
– Можно было бы, если бы не портреты… Она должна заплатить за свое преступление обществу…
– То есть тебе?
– Пока мне… Но портреты потрясающие, им цены нет, понимаешь? К тому же пусть уж лучше они будут у меня, то есть у нас, так их хотя бы не узнают…
– Но ты же узнал?
Вилли умирал от желания купить гончаровские работы, и Женя сдалась.
– Позвони ей и назначь время. Я уверен, что в мастерской, кроме нее, никого не будет.
– А что мне ей сказать?
– Передай привет от Ананьевой и Шелестовой… И скажи, что хочешь купить портреты. Она поймет. Она ждет подобного визита уже три года…
– Мария Петровна, так как же вы нашли их?
– Бог, наверное, помог… или дьявол… – Она отпила коньяку и закусила лимоном. – Я просто зашла в магазин купить чулки, вот и все. Зашла и увидела их. Не могу сказать, что сразу поняла, кого вижу перед собой. Ведь, как я уже говорила, я их не видела никогда. Только их портреты. Эти работы я всегда возила с собой. Они были у меня и в Вене, и в Саратове. Когда постоянно видишь лица этих девушек, привыкаешь к ним и воспринимаешь их не как живых людей, а именно как портреты. К тому же тогда они были молоды, очень молоды, им было по семнадцать лет всего-то, и лица их были юными, свежими… Я вот спрашиваю себя: ну откуда столько ненависти в людях, столько зла?.. Ведь совсем девочки были. А когда я вошла в магазин и заговорила с Ольгой Воробьевой, то разве я могла подумать, что говорю с той самой Викой, которая дала выпить моему сыну крысиного яду. Конечно, она изменилась, и вместо длинных кудрявых волос у нее была стильная короткая стрижка… Что же касается Ирины, то она больше походила на свой портрет…
– Ваша реакция, когда вы поняли, что нашли их?
– Сначала испугалась. Я пришла туда еще раз и уже более внимательно стала разглядывать их, спросила, помнится, Ольгу, какой пудрой она пользуется, потому что кожа ее просто потрясла меня своей нежностью, матовостью… Мне же надо было как-то объяснить свое поведение, я разве что в рот им не смотрела… Они спокойно отнеслись ко мне, к моему неуемному любопытству, в их глазах я не заметила страха, да и откуда ему было взяться, если и они меня никогда не видели? Они меня не боялись!
– И что было потом?
– А потом я стала придумывать способ, как их переманить к себе, как заполучить этих красавиц к себе домой, чтобы убедиться в том, что я не ошибаюсь…
– Вы уже тогда задумали убийство?
– Конечно. Я только об этом и думала. Их следовало наказать за преступление, которое отняло у меня сына, а у всего мира – настоящего художника!
Гончарова встала и прошлась по мастерской. Она была худенькая, стройная и спину держала прямо, как балерина. На редкость ухоженная и красивая женщина. Черный легкий костюм оттенял белую, сливочного оттенка кожу. Густые каштановые волосы блестели при свете желтых электрических ламп. Маленький, с опущенными уголками рот выдавал в ней сильно обиженного, униженного человека.
– И тут, представьте себе, какое стечение обстоятельств! Этот скандал в «Черном бархате»! Как же он мне оказался на руку! Эти девочки остались на улице…
– Вы уже точно знали, что это они?
– Я забыла… Забыла рассказать об одной важной детали… Понимаете… 1997 год. Гибель Капустиной и Воробьевой. Один мой приятель, работающий в органах, сильно помог мне. Во-первых, это он рассказал мне о катастрофе, в результате которой в Алексеевке погибли Капустина и Воробьева. Во-вторых, мне было совсем нетрудно выяснить, в каком морге находились их тела… Ведь я понимала, что Вика с Мариной после того, что натворили с Романом, сбежали именно в Саратов, куда же еще! Спрашивается, откуда у этих девчонок появилась мысль о том, чтобы присвоить себе паспорта погибших ровесниц? И я поняла. Вика. Она же училась в медицинском училище. Ей надо было куда-то устроиться без паспорта, на какую-нибудь низкооплачиваемую работу… Словом, я навела справки и выяснила, что в конце ноября 1997 года в университетском городке, в морге работал один парень, тоже студент-медик, он занимался бальзамированием трупов…
– Неужели вы нашли его?
– Легко. Я навела о нем справки, выяснила, что он не совсем чист на руку, что в свое время он был уличен в продаже трупов… Да-да. Не удивляйтесь… Словом, я наняла человека, он припугнул его, и этот бывший студент, а ныне терапевт в одной из наших клиник, признался, что был знаком с девушкой по имени Вика, которой понадобились новые документы. Ей и ее подруге… И назвал фамилию человека, который в то время мог помочь им за деньги купить паспорта двух девочек, которых этот студент и бальзамировал, а Вика была у него на подхвате…
– Неужели вы нашли и его?
– С помощью денег, моя милая, можно найти кого угодно… Да, я нашла, но оказалось, что зимой того же года этого человека, жившего махинациями с документами так называемых мертвых душ, убили… Прямо в его доме. Я не думаю, что это сделали эти мерзавки, хотя убийц так и не нашли, но в любом случае этот человек был знаком с Викой, и можно смело предположить, что он помог им обзавестись чужими паспортами…
– Значит, скандал у Позднышевой оказался вам на руку.
– Да, не то слово!
– Вы, случаем, не приложили руку к этой шубке?
– Нет, там все дело в ревности… Думаю, вам и это известно, раз вы здесь, у меня… – В голосе ее появился металл.
– Да, я в курсе. Словом, вы приютили их у себя, дали работу… Но с какой стати они поменяли квартиру? Это тоже ваш ход?
– Разумеется. Я никогда бы не смогла что-либо предпринимать, если бы не была уверена в том, что это действительно они. Я должна была услышать из их уст о моем сыне, о Романе. Но как это сделать? Мне надо было заполучить их в свою квартиру, нафаршированную подслушивающими устройствами. И я это сделала. Я поселила их в одной из квартир Миши, назначила просто смешную квартирную плату, и девчонки клюнули. Они так радовались… А я целыми вечерами проводила за прослушкой, слушала их разговоры, поражалась тому, насколько это симпатичные и добрые существа. Это были вполне благоразумные, аккуратные и очень умные девушки. И что больше всего поразило меня – как они держались друг за друга. Они были настоящими подругами.
– Вы услышали о Романе?
– Да, буквально через день. Я сама подкинула им тему для разговора. Вечером, перед тем, как им уйти из мастерской домой, я разыграла сцену и сказала, что сегодня годовщина смерти моей сестры, что ее отравил муж и что он откупился… Что-то в этом роде. Я рисковала, конечно. Но моя фраза сыграла. Они пришли домой и… помянули Романа. Вы не представляете, что со мной тогда было… Они говорили о нем, сожалели о том, что им пришлось… связывать Романа, что он, выпив несколько глотков кофе, вдруг почувствовал что-то неладное, и они, пьяные, набросились на него, связали и заставили допить кофе до конца. Вика плакала, Марина успокаивала ее и просила прощения… Я не верила своим ушам… Я скажу вам… как вас?..
Ознакомительная версия.
