Я закрыла дверь комнаты, в которой спал Шалва, постелила себе на диванчике в зале и легла. Сон не шел.
В голове всплывали по очереди обрывки разговоров, мучительная тревога и предчувствия. «В этом городе все начинается и все заканчивается: Анатолий Степанович делал в этом городе свой небольшой гешефт, теперь вот Шалва меня сюда привез, Дуйков паспорт себе здесь купил», – вспоминала я.
Наконец, устав от бессмысленного лежания, я поднялась, решив найти какую-нибудь более подходящую одежду. В прихожей обнаружила мужские шорты со шнурком на поясе и большого размера тонкий вязаный джемпер. У джемпера был запах свежескошенного сена. «Шалвы, что ли?» – удивилась я и влезла в него. Одно плечо тут же выглянуло из выреза. Кое-как распределив джемпер на себе так, чтобы не выпадать из него, я решила выпить кофе.
Как только я устроилась за столом, тоска по дому и Егорову сдавила горло, слезы полились в чашку с кофе и на стол, я их даже не вытирала.
– Кето, что случилось? – В дверях стоял Шалва Гургенович.
– Тут все чужое, мне нужны мои вещи, – жалобно выговорила я.
Шалва оглядел меня и полез целоваться.
– Тебе все идет, ты такой сексуальный в этом. Я сейчас, – обнадежил он меня и скрылся в ванной.
Вытерев слезы, я осторожно поднялась и, прислушиваясь к собственным шагам, проскользнула в спальню. Брюки Шалвы висели на спинке кровати. Я запустила в безразмерный карман руку. Пальцы наткнулись на металл, и я извлекла пистолет. Он был не похож на тот, из которого меня учила стрелять Элеонора. Во-первых, я не обнаружила предохранителя, хотя тщательным образом обследовала оружие. Во-вторых, он был подозрительно легким.
«Не заряжен», – в ужасе поняла я, сунула пистолет назад в карман и выскочила на кухню. Как раз вовремя. Дверь ванной отворилась, Шалва, похожий на пациента районной больницы, в полосатом халате и шлепанцах, сообщил:
– Я готов.
– Ты не забыл, зачем мы здесь?
Шалва кивнул:
– Надо сделать тебе паспорт. Сейчас я позвоню, договорюсь и поедем.
– Шалва, мне что-то нужно купить из одежды, у меня кроме вечернего платья и туфель на шпильках нет ничего. Я дико выгляжу в этом вечернем наряде.
– Ты хочешь снять такой красивый платье? – огорчился винодел. – Ты в нем как царица Тамара. Но если хочешь, сходим на рынок и купим тебе другой.
– Мне нужны джинсы, свитер и куртка.
– Хорошо, Кето. Но мой женщина не будет носить брюки, – предупредил он меня.
И Шалва Гургенович предпринял очередную попытку затащить меня в спальню.
Я держалась, но с каждой минутой чувствовала, что силы уходят. Винодел был искусен в любви и горяч, и я мстительно подумала, что так Егорову и надо. Но Егорову повезло, в дверь позвонили.
Сердце у меня так и подскочило. «Наконец-то», – успела подумать я, но вслух сказала:
– Шалва, будь осторожен.
– Я всегда осторожен, – хвастливо ответил винодел и пошел открывать дверь.
На крыльце послышались грохот, звук падающего тела и сдавленное рычание. Затем с крыльца покатилось ведро, я опять услышала неясный шум борьбы, и все стихло. Пятясь в спальню, я прислушивалась к каждому шороху: «Это Пашка или нет? Если не Пашка, что делать?»
Брюки Шалвы висели все там же. Вытащив из кармана пистолет, я двинулась назад и носом к носу столкнулась с восставшим из гроба Дуйковым. Голову он держал немного набок.
– Стоять, – скорее себе, чем ему, подала я команду и удобнее перехватила пистолет.
Дуйков на мгновение замер, уставившись на оружие, потом нехорошо ухмыльнулся и легко завернул мне руку за спину.
– Молодец, – прохрипел он, – я почти поверил, что это боевое оружие.
– А разве нет? – морщась от боли, спросила я.
– Не валяй дурочку, зажигалку от оружия я отличу, – сообщил Дуйков.
Он подтолкнул меня к дивану, и я, потеряв равновесие, упала. В вырезе джемпера тут же появилось мое голое плечо. Дуйков уставился на него, но, видно вспомнив подробности нашей последней встречи, оторвал взгляд.
– Ты моя должница, – напомнил он.
Позади Дуйкова в дверном проеме показалась лысая голова Шалвы Гургеновича. Я старалась не смотреть в его сторону, чтобы не привлечь внимание Дениса, но Шалва задел дверь, она скрипнула. Дуйков выдернул из-за пояса пистолет и обернулся. Почти в то же мгновение я уперлась затылком в спинку дивана, резко выбросила обе ноги и двинула Дуйкова в зад. Денис Олегович пролетел комнату и грохнулся на пол, пистолет выстрелил, Шалва кинулся на врага и кулаком ударил его по затылку. Мне показалось, что я слышу хруст костей черепа.
Запахнув халат, Шалва перешагнул через Дуйкова и поднял меня на ноги. Его ладони ощупали меня, задержались на груди, и винодел удовлетворенно отметил:
– Все на месте.
– На месте, – буднично подтвердила я, обошла неподвижную фигуру Дуйкова и остановилась на пороге.
Шалва вытащил ремень из брюк Дуйкова и связал ему руки. Не первый раз наблюдая Шалву Гургеновича в экстремальной обстановке, я опять подивилась его хладнокровию. Пока он возился с бандитом, я поинтересовалась:
– Дышит?
– Дышит. Живучий, сволочь, – с сожалением произнес винодел и поднял на меня глаза: – Кто это такой?
– А ты его не знаешь?
– Первый раз вижу.
– Это Денис Олегович Дуйков, это он меня похитил из гостиницы.
«Белый с Егоровым ошиблись, Шалва не может быть тем человеком, которого они ищут», – подумала я.
Когда руки террориста были связаны, Шалва опять запахнул расползающиеся полы халата, из-под которого выглядывала покрытая густой шерстью грудь, завязал пояс, прихватил пистолет Дуйкова и вышел на кухню.
– Что будем с ним делать? – задала я вопрос.
– С пистолетом?
– Нет, с Дуйковым.
– Пусть лежит пока, потом подумаем, куда его девать. Надо делами заняться, давай поедем на рынок, купим, что там тебе надо, и продуктов.
При этих словах Шалва открыл навесной шкаф и положил пистолет на полку.
Мне пришлось вернуть джемпер Шалве и влезть в платье цвета фуксии. Чтобы мой вид не шокировал окружающих, я набросила на плечи мужской пиджак.
Страдая от своего несоответствия моменту, я старалась не глядеть по сторонам и по чистой случайности заметила вывеску со змеей и чашей.
В моей голове внезапно родилась простая, как все гениальное, мысль, и я сказала Шалве, что мне надо зайти в аптеку купить средства личной гигиены.
Подъехав к рынку, мы увидели вокруг него оцепление. К нам тут же подошел патруль. Старший, мужчина с серьезным лицом, козырнул и попросил предъявить документы. Шалва Гургенович вышел из машины и протянул права и техпаспорт. Я с замиранием сердца ожидала, что ему наденут наручники, но опять ничего не произошло. Патрульный вернул документы, и грузинский винодел присоединился к толпе. Вернувшись, Шалва сообщил мне, что террористы взорвали машину патрульно-постовой службы, рынок не работает, и нам придется ехать в торговый центр.
В торговом центре я быстро нашла что искала: джинсы, свитер, футболку, ботинки и черную куртку с капюшоном. Переодевшись прямо в магазине, я сложила платье и туфли в пакет и почувствовала себя гораздо свободнее.
Потом мы заехали в аптеку, я купила зубную щетку, пасту, шампунь, гель для душа и два флакона слабительного. Слабительное я спрятала в карман, представляя в деталях, как расстрою Шалве все его планы.
Когда я вышла из аптеки, на губах у меня блуждала улыбка, но грузинский винодел ничего не заметил, он с кем-то болтал по телефону. Вслушиваясь в его речь, я различила слова «паспорт», «пограничник» и «виза». Разговор был окончен, Шалва наклонился ко мне и пощекотал усами. В ответ на это я сунула руку в карман и сжала в кулаке флаконы со слабительным, как боец гранату.
Сосредоточившись на том, что мне предстояло сделать, я не заметила, как мы подъехали к огороженному ветхому строению, на двери которого висела корявая надпись «Фотография», сделанная от руки.
Знакомый, который обещал мне паспорт, оказался земляком Шалвы. Они встретились как братья и все время болтали о чем-то своем. За разговором фотограф выставил свет, зачем-то наклонил мне голову и как-то странно повернул. Я хотела было возразить, но поняла бессмысленность этой затеи: мужчины о чем-то горячо спорили и не отвлеклись бы даже на артобстрел или голую Мэрилин Монро. Когда фотография была готова, я пришла в ужас: с фото на меня смотрела какая-то тетка, на асимметричном лице которой читалось тюремное прошлое.
Шалва Гургенович взглянул на работу земляка и авторитетно заявил:
– Красивый.
– Шалва, твой земляк кто по профессии?
– Рубщик мяса в магазине.
– И зачем он занимается фотографией? Рубил бы и дальше мясо в магазине.
– Потому что его брат работает в паспортно-визовой службе.
Не поняв связи, я продолжала капризничать:
– Хочу сфотографироваться у профессионала.
– Тогда его брат не сделает тебе паспорт.
– А! – наконец сообразила я. – Так у них семейный бизнес?
