– Мне помощники не нужны, – отрезал Каракуль. – Особенно от Булькатого.
– Зря. Вас будут искать. Раз Булькатый держал девчонку в подвале, значит, она ему позарез нужна. А тебе, тебе не нужен свой человек у него?
– Да вы здесь все за рубль удавитесь. Посулит тебе Булькатый червонец, ты и выложишь, как бежал со мной из подвала, расскажешь, где мы засели. Так?
– Да он меня... – зло возразил юноша. – Я это понял. Своих же утопили. Я до конца дней не забуду подвал, крыс и ледяную воду. Я помогу тебе, поверь.
– Хорошо, – неожиданно легко согласился Каракуль. – Встретимся вечером. Принеси сигарет, ну и расскажешь, как там... у них. А сейчас иди, тебе нужен врач.
– Ты тоже ранен.
– Справлюсь. Вечером буду ждать в лесу, скажем, в шесть. У тропинки, что разветвляется на три, знаешь? Она у города одна такая, в три стороны ведет, и все в лес.
– Знаю. Жди. Я обязательно приду. Меня Вадимом зовут.
Он побрел на слабых ногах вниз. Каракуль подождал, когда он пропадет среди зарослей, только тогда помог подняться Лии.
– Не верь ему, – вымолвила она, шатаясь, как пьяная.
– Посмотрим, – сказал Каракуль, увлекая ее за собой. – Антон, не отставать.
– А скажи, скажи, что я тебе пригодился! Если б не мы с Раджем...
Мальчик, напротив, ожил, был бодр и принялся донимать Каракуля вопросами, требуя похвалы. Тот лишь кивал отрицательно или утвердительно головой, ворочать языком не было желания. Не сразу отыскали джип, еще покружили некоторое время, но нашли. Каракуль развел костер, принес одеяло, расстелил. Кожаную мокрую куртку приладил на воткнутые в землю ветки ближе к огню. Затем налил коньяка полкружки, протянул Лии:
– Выдохни и пей залпом.
Она понюхала, покривилась и протянула назад.
– Пей! – рявкнул он. Лия послушно выпила, передернула плечами и бухнулась на одеяло. – А теперь раздевайся.
Опьянение пришло моментально, но «раздевайся» дошло до сознания, Лия поползла от Каракуля, бормоча ругательства. Он поймал ее за ногу, подтянул к себе, снял свитер и бюстгальтер, растер спину, грудь, руки коньяком. Стащил юбку и то, что осталось от колготок, растер ноги, надел на девушку милицейскую форму и куртку, которую прихватили в охотничьем домике. Антон стоял тут же, глядя на экзекуцию и слушая, как мама, никогда не произносившая грубых слов, ругалась. Сопротивляться была не в состоянии, только отмахивалась и пыталась улизнуть от Каракуля. Наконец он оставил ее в покое, Лия отключилась. Каракуль осмотрел рану на предплечье. Пуля попала в мышцу и застряла там. Кость не задела, иначе рукой не пошевелил бы, – уже хорошо. Каракуль сначала продезинфицировал рану, вылив на нее коньяк, морщился, сжимая зубы.
– Тебе больно? – спросил Антон. – Помочь?
Каракуль молча протер нож все тем же коньяком, надрезал резким движением рану, отдал нож мальчику:
– Накали на огне и принеси.
Антоша присел у костра, протянув сталь к языкам пламени. Тем временем Каракуль выдавил пулю. Когда мальчик принес нож, попросил отвернуться, но Антон отказался. Каракуль выпил остатки из бутылки, взял нож и приложил к ране. Запахло горелым мясом. Как ни старался держаться, а взвыл. Отдернув от руки нож, упал на одеяло, сквозь зубы что-то бормоча. Но вот замер, только ноздри раздувались, втягивая воздух. Антон присел на корточки, шепотом позвал. Услышав мычание в ответ, спросил:
– Каракуль, ты этот... садист, который над собой садист?
– Дурак ты, Антошка, – проскрежетал он. – Так делали еще пятьсот лет назад, чтоб не заработать заражение. Способ верный. Принеси бутылку...
Антоша сбегал за новой бутылкой, а Каракуль сел, сжимая пальцами предплечье чуть пониже раны. Покосился на Лию. Лежит как убитая. Он наклонился к ней, заглядывая через плечо в лицо. Спит. Сделав несколько глотков из бутылки, отнес Лию в машину, лег рядом и сразу провалился во тьму, несмотря на адскую боль в руке.
Антон, побродив у костра, поел колбасы, скормив львиную долю Раджу, и заскучал. Решив полежать немного возле мамы, а потом посторожить ее и Каракуля, нечаянно уснул. Один Радж чутко улавливал ухом каждый шорох в лесу.
Мужчину и женщину, переживших налет Каракуля, обнаружил на рассвете дед, выведя пастись коз. Он выбрал место подальше от проезжей дороги, чтобы живность не беспокоил шум, и забивал колышки, как вдруг его позвали на помощь. Дед осторожничал, но в конце концов понял, что лично ему ничего не грозит, помог освободиться двум несчастным от веревок. Мужчина сбегал к деду домой позвонить, а жил тот неподалеку. Вскоре приехала милиция. Женщина отчаянно рыдала, не представляя, что скажет мужу. Мужчина требовал найти машину, угнанную неизвестным, раздраженно шикал на подругу, ведь и ему предстояло объяснение с женой. К обеду выяснилось, что машина в целости и сохранности, не считая пустого бензобака, ее пригнали из леса. Догадаться, кто напал, угнал машину и бросил ее в лесу, было проще простого. Когда потерпевшим показали листовку с Каракулем, те в один голос заявили: он! Мужчина ни словом не обмолвился о деньгах, которые грабитель сунул в карман за аренду автомобиля. Таким образом, опасный преступник, бежавший из милиции, оказался вдобавок грабителем, а позже выяснилось, что он еще и убийца.
Артему никак не удавалось выяснить, почему в лесу оказались четыре человека, убитые, двое из которых являлись людьми Адама Рудольфовича, а двое – Хачатура Кареновича. Следователь пытал вопросами Хачика и Адама, «потрясенные» хозяева погибших людей не в состоянии были отвечать, путались и несли откровенную околесицу. Завод не упоминался ни намеком. Четыре трупа преподнесли элементарно: Каракуль всех убил. Не упоминалось и об охранниках, напившихся до бессознательного состояния в деревянном домике, которых также доставили в город.
– Давайте-ка уточним, – сказал упрямый следователь, а Хачик и Булькатый нервно заерзали на стульях. Видя их нежелание давать показания, Артем решил поменять тактику допроса, опираясь на аргументы. – Вы же хотите найти Каракуля? Мы тоже. Как же отыскать опасного преступника, не выяснив всех обстоятельств?
– Он не пириступник, – пробурчал Хачик, – он рецидивист.
– Итак, Каракуль, – словно не слышал Артем, – украл машину, отправился в лес, где находились ваши люди. Судя по всему, он знал, где их искать. А что они там делали?
– Они поехали отдохнут, шашлики покушат, – на голубом глазу ответил Хачик.
– Ночью? – поразился Артем.
– Да, ночью, – вступил в диалог Адам. – Что тут особенного? А на них в лесу напал Каракуль. Двоих утопил в речке, а двоих застрелил. Мой водитель Гоги случайно остался цел, но его Каракуль ударил по голове.
– Он лежит в больнице с сильным повреждением – черепно-мозговой травми, – вставил Хачик с самым искренним сочувствием к Гоги. – К нему нельзя.
– Да, он очень плох, – подтвердил Адам. – Гоги позвонил мне, а я праздновал день рождения в «Бризе». Мы с Хачатуром Кареновичем и нашими людьми сразу поехали туда, привезли убитых. И Гоги привезли.
– А вы разве не знаете, что трупы надо оставлять на месте до приезда правоохранительных органов? – спросил Сева. Артем не спускал глаз с Адама и Хачика.
– Не знали, – в один голос сказали те. И до того правдиво при том выглядели, что Артем с трудом проглотил смешок. Булькатый добавил:
– Мы волновались, не сообразили, что трупы нельзя трогать.
– Ми хотели помочь им, – сказал Хачатур Каренович.
Сева не удержался и прыснул. Руслан опустил голову, пряча улыбку.
– Трупам помочь? – уточнил Артем без иронии, Хачик и Адам лишь прискорбно вздохнули. – А почему вы не можете показать место происшествия? Мы исследуем его, думаю, найдем следы Каракуля. Нам нужны доказательства, что он убил, а не кто иной.
– Ми не помним, – важно сказал Хачик.
– Как же вы добирались туда, не зная, где находится место ночного отдыха ваших людей? – без нажима спросил Артем.
– Нас везли водители, – поспешил вставить Адам, однако Хачатур бросил на него выразительный взгляд, дескать, чего мелешь? Сообразив, что к допросу привлекут теперь водителей, Булькатый дал дополнительные разъяснения. – Но, понимаете, они тоже не найдут это место. Мы ориентировались по звонкам Гоги, он объяснял, куда ехать, мы ехали... в нервном возбуждении ехали! Теперь вряд ли вспомним. Нет, кое-что и я помню. Например, речку. Но ни разу при свете дня там не приходилось бывать.
Артем прибалдел от одного только вида двух так называемых мафиози, лепечущих полную абракадабру с наивностью ребенка. Он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос, опрашивая потерпевших и одновременно свидетелей, требующих с ослиным упорством выловить преступника. И при том делал вид, что верит им, кивал, но продолжал задавать каверзные вопросы:
– А почему вы так уверены, что на них напал Каракуль?
– Гоги сказал, – развел в стороны руки Хачик, мол, Гоги не верить – это свинство.
