Он запутался окончательно. Знал только одно: Геля врет. Поблагодарив управляющую, вернулся за столик.
— Ну, наконец-то! — вздохнула мачеха. — Я уже сделала заказ. Пить что-нибудь будешь?
— Минеральную воду.
— Ах, да! Я же забыла, что ты совсем не пьешь. А по-моему, иногда можно позволить себе расслабиться.
И тут он разжал руку. Показал Геле то, что в ней было со словами:
— Знаешь, чья это вещица?
Как же она побледнела! Мертвецки! Смотрела на заколку, не отрываясь. И старела на глазах. Он даже не ожидал такого эффекта.
Поскольку мачеха молчала, подтолкнул ее:
— Ну?
— Откуда? — еле слышно спросила Геля.
— Ее забыла женщина, которая недавно обедала в этом кафе. Что скажешь?
— Это не Эля.
— Ты считаешь, что Эли здесь быть не могло?
— Конечно! — последовал уверенный ответ.
— Значит, ты в курсе, где она сейчас?
— Она в Москве, — торопливо заговорила Геля. — Это точно. В Москве. Это не ее.
— А может, все-таки ее? Это же не ширпотреб, куплено в дорогом, супермодном салоне, где невесте делали прическу в день свадьбы. Далеко не каждый может позволить себе такое приобретение. Подобных совпадений не бывает в природе. Это невозможно. Ты понимаешь? Это невозможно!
— Но и ее появление здесь невозможно!
— Значит, все-таки совпадение? — прищурился он.
— Конечно!
Но мачехе было не по себе, он это видел. Геля напряженно что-то обдумывала. Он же как бы согласился с ее версией о простом совпадении.
Когда официантка принесла обед, мачеха довольно-таки вяло поковыряла вилкой в тарелке й сказала:
— У меня что-то пропал аппетит. Я… Мне надо в туалет.
— Иди, — равнодушно пожал он плечами. И внимательно глянул на мачеху: бледна что-то. Будто и вправду сбылась мечта отца, и Геля забеременела.
Проводил ее взглядом и принялся за еду. Причем с отменным аппетитом. Собаке, которая идет по следу, нужны силы. А он только что взял след. Как бы Геля ни изворачивалась, она определенно знает, где находится ее младшая сестра.
Минут через десять мачеха вернулась и терпеливо ждала, пока ее пасынок насытится. Наконец он закончил обед, выпил чашку крепкого кофе и вытер губы салфеткой. Потом подозвал официантку, расплатился.
Геля по-прежнему молчала. Так же молча вышла следом за ним из кафе. Он направился к левой передней дверце с намерением вести машину. Так же молча Геля полезла на пассажирское сиденье.
…Прошло какое-то время. Мачеха спала или делала вид, что спит. Он думал. Зачем ей так срочно надо в Москву? Спрятать его на даче? А дальше?
Так прошло еще несколько часов. Он тоже ехал быстро, но аккуратно. К вечеру были уже за Ростовом. Если Геля и просыпалась, то не проявляла желания вступать с ним в разговор. Он тоже решил не торопить события. Наконец мачеха зевнула, сладко потянулась и сказала:
— Кажется, я выспалась. Поменяемся местами?
Предложение прозвучало вовремя — он немного устал. Пару часов отдохнуть от руля было бы неплохо. Притормозил, пустил ее на водительское место. Дождь стал немного потише, но все же не прекращался. Хотя и не выдержал такой бешеной гонки за их «Мерседесом», и тучи начали уже заметно отставать.
Когда машина тронулась, Геля вдруг сказала:
— Ведь это ты во всем виноват.
— Виноват в чем?
— Ты придумал эту глупость с алиби.
— Глупость?
— Ну да. Глупость. Тебе очень уж мешал отец,
— А тебе не мешал?
— Представь себе, нет!
— До тех пор, пока большую часть имущества он не решил переписать на тебя. А ты не считаешь, что это несправедливо? Лишить родного сына наследства? А?
— Сейчас не время для выяснения отношений, — отмахнулась Геля.
— А по-моему, самое время! Ведь я же не знаю, что ждет меня в Москве! Ты думаешь, я -законченный идиот и не понимаю, что у тебя есть какой-то план? Но я не собираюсь добровольно лезть в петлю. Разве до тебя не дошло, что ты недооценила меня?
— Да ты просто…
— Щенок, да? Так называл меня папа? Ведь так?
— Зачем сейчас об этом?
— А о чем? Может быть, ты хочешь рассказать мне всю правду?
— Какую правду?
— О том, что случилось на самом деле? С супругами Лебедевыми? С моей женой?
— Я тебе уже все рассказала!
— Ой ли?
— Я тебе скажу, только ты тоже ответь на один вопрос.
— На какой?
— Почему в твоем паспорте была вырезана фотография? Маникюрными ножницами?
— Ты что, шутишь? — опешил он. И удивленно переспросил: — Какими ножницами?!
— Нет, я не шучу. Маникюрными. У тебя что, появилась тайная поклонница? Молодая жена нанятого тобой мужика? Это сделала она?
— Что за чертовщина! — пробормотал он.
— Оперативник сказал: так можно вырезать фотографию из паспорта, только имея в руках маленькие острые ножнички. Если хочешь знать, милиция была в затруднении. Ее сотрудники засомневались в личности погибшего. Может, он вовсе и не Марат Константинович Лебедев? Но сейчас получить какую-либо справку не проблема, все дело в цене.
— Я ничего не знаю о фотографии в паспорте. Теперь ты в свою очередь ответь. Насчет паспорта Эли и обручального кольца. Как они там очутились, в машине?
— Я ничего об этом не знаю, — облизнула губы Геля.
Как они все-таки были похожи, эти две сестры! Но одну он до смерти ненавидел, а без другой не мог представить себе жизнь. Да, именно так. Жизнь без Эли не имела смысла.
— Все, что ты мне наплела в пансионате, в номере для новобрачных, — вранье, от первого до последнего слова, — отчетливо произнес он.
— А ты пойди да проверь, — вдруг усмехнулась рыжая.
— Эля не могла быть с тобой настолько откровенной. Она же тебя терпеть не могла! Всю жизнь вы с сестрой были соперницами.
— Откуда я тогда знаю подробности? Где вы должны были остановиться, как поменяться местами? Откуда?
— Ты… Ты сделала с ней что-то ужасное! -пришло ему вдруг в голову.
— Ага. Пытала, — скривилась Геля.
— Ты…
И тут он не выдержал. Накопившаяся злость выплеснулась наружу. Развернулся и влепил ей кулаком в лицо.
Мачеха вскрикнула от боли и выпустила из рук руль. В этот момент машина въехала в лужу, а поскольку скорость была высока, случилось то, о чем предупреждал Марат. Аквапланирование. «Мерседес» потерял управление и завертелся на месте, словно очутился на скользком льду. Геля с безумными глазами тут же схватилась за руль, но оказалась бессильна. Он, в свою очередь, попытался ее оттолкнуть, чтобы самому справиться с управлением.
Все случилось в течение нескольких секунд, показавшихся вечностью. Крутанувшись в луже, машина вылетела в кювет и два раза перевернулась.
Он почувствовал, как сработала подушка безопасности: что-то уперлось в грудь. Ощутил мощный удар и кровь во рту. Но сознания не потерял, и, когда машина замерла, первая мысль была: жив.
Потом он отчаянно рванул дверцу, попытался выбраться из машины. Когда это удалось, скатился на землю, тут же вскочил и побежал. По щеке текла кровь, правая нога сильно болела, но он не обращал на это внимания. Пробежав метров тридцать, вдруг решил вернуться.
Так же бегом возвратился к машине, рванул дверцу со стороны водителя. Ее заклинило. Попытался разглядеть через разбитое стекло: что там, в салоне? Женщина не шевелилась и никаких звуков не издавала. Каким-то шестым, звериным чувством понял: мертва. Геля мертва! На стекле кровь, в салоне кровь, голова женщины разбита. Похоже, при падении ударилась виском о стойку. Он понял, что вскоре появятся машины, и начнется!
Так и есть. Визг тормозов на шоссе. Подчиняясь интуиции, шарахнулся в кусты. Документы были при нем, деньги тоже, сумка осталась в салоне. При женщине, ехавшей за рулем «Мерседеса», мужские вещи. Но что тут такого? Она была в машине одна, и точка!
Отошел подальше. Увидев большую лужу, первым делом умыл лицо. Глубокий порез на правой щеке — в общем-то, пустяк. Ногу ушиб, но идти может. Удивился собственному везению. Или дважды не умирают?
Пошел не вперед, а назад, подальше от места аварии. Опять-таки повинуясь инстинкту, потому что в этот момент ничего не соображал. Шел, тупо глядя перед собой. Примерно через пару километров, прихрамывая, вышел на шоссе и поднял руку. Остановилась фура, все так же заметно прихрамывая, подошел.
— В чем дело, мужик? — спросил водитель, открыв дверь.
— Подвезешь? Машина сломалась.
— А где ж она?
— Мы ехали с приятелем, тот вызвал подмогу, отбуксировали тачку в мастерскую. А мне надо в Москву. Заплачу хорошо.
— Садись, — кивнул водитель. — Только я собираюсь на ночлег остановиться.
— Идет, — и он полез в машину.
— Что с лицом? — спросил шофер, когда фура тронулась.
— Упал, — коротко ответил он. Водитель кивнул и больше вопросов не задавал. На счастье, оказался неразговорчивым товарищем.
