Ознакомительная версия.
Только однажды, уже под конец, лежа на животе и уткнувшись носом в полотенце, постеленное поверх матраса, спросила:
– Что дальше?
– Дальше? Обед!
– А дальше?
– Еще дальше? Ужин!
– А дальше?
– Дальше? Ночь! Мир так устроен, – ехидно сказал он. – День-ночь, день-ночь. Земля-то вращается!
Она резко села:
– Так ты помнишь?
– По-твоему, я глухой?
На нем были солнцезащитные очки, в которых он был похож на марсианина, Маша не видела глаз, и ей было трудно с ним разговаривать. Впрочем, и она была в очках. Огромных, похожих на глаза стрекозы. Два инопланетянина, из двух разных галактик, Мужчина и Женщина, говорящие на разных языках, каждый со своей логикой, вступили в контакт и попытались друг друга понять. Начала она:
– Когда я говорю дальше, имею в виду, как мы будем жить дальше?
– Как жили, так и будем.
– Может, ты переедешь ко мне? Он тоже резко распрямился, сел.
– С ума сошла? Это еще зачем?
– Сэкономишь на квартплате.
– Как ты уже заметила, я не жадный.
– Илья… Я серьезно.
– А твоя дочь?
– А что дочь?
– Кажется, я ей не понравился.
– Ей сейчас никто не понравится. Мы привыкли жить втроем.
– Втроем?
– Она, я и Надя.
– Ну, так зачем же все менять?
– Потому что… Кто я для тебя? – с тоской спросила Маша. – Девушка, с которой ты проводишь время?
– Ну, ты выбрала момент для выяснения отношений!
Он встал. Посмотрел на небо и сказал:
– Нам пора в номер. Жарко.
– Значит, ты не хочешь об этом говорить.
– Значит, не хочу.
– Ладно. – Она тоже встала. – Мне было хорошо с тобой, и за то спасибо.
Она стала собирать вещи.
– Вот бабье! – зло сказал Илья. – Ну, чего ты добиваешься? Я прошел кастинг перед самым отъездом, это долгоиграющий проект, и если меня утвердят на главную роль, я с утра до вечера буду на съемках! Ну, какой тебе толк от моего чемодана, стоящего в твоей спальне?
– Это хоть какая-то определенность.
– Давай не будем об этом сейчас, а?
– А когда?
– Вот закончатся съемки…
– Начнутся другие. Ты все время занят.
– А ты не хочешь понять, что это не равнодушие к тебе. К твоим проблемам, к твоей дочери. Я не хочу добавлять ко всему этому еще и свои проблемы, понимаешь? А у меня их хватает!
– А может, просто боишься? Ходят слухи… – она осеклась, потому что он словно окаменел. – Извини…
– Нет, ты договаривай. Раз начала.
– Будто бы ты боишься жениться. С этим связано какое-то неприятное воспоминание? Я хочу знать правду!
– А ты мне всю правду говоришь?
– Я? Да. То есть… – она замялась. А как же ее замужество?
– Вот видишь! Наверняка есть что-то, о чем тебе вспоминать не хочется. А говорить тем более.
– Возможно.
– Тогда от меня-то ты чего добиваешься? Ну, не могу я жениться! Не могу! – заорал он, схватил сумку, полотенца и побежал к лестнице, вырубленной в скале.
– Илья! – крикнула она. – Меня подожди!
Он не слушал, несся так, что ей было за ним не угнаться. Она уже поняла, что перегнула палку. Не надо было с такой настойчивостью добиваться от него ответа. Маша догнала его уже наверху, тяжело дыша, сказала:
– Да с чего ты взял, что я прошу на мне жениться?
– А что тогда, по-твоему, определенность?
– Ты мог бы просто переехать ко мне.
– Просто! Как же! Да ничего у вас, баб, не бывает просто! Сначала поставь чемодан в спальне, потом нижнее белье с носками положи в шкаф, а потом лепи штамп в паспорте!
– Это неправда! Я тебе не навязываюсь!
– Да все вы одинаковы, – махнул он рукой и широко зашагал к белоснежным корпусам, в одном и которых был их номер.
Маша поплелась следом.
В номере он долго мылся под душем, а она лежала на кровати, глядя в потолок, и слушала, как льется вода. Все когда-нибудь кончается. Завтра вечером у них самолет. Там, в Москве, холодно, они каждый день слушают прогноз погоды. Их встретит дождь со снегом и пронзительный ледяной ветер. Он оставил машину на платной стоянке, будем надеяться, что с ней ничего не случилось. Илья отвезет ее домой и поедет к себе. И даже не поднимется, чтобы поздороваться с Надей и Соней. И познакомиться с ее мамой.
– Ты не спишь?
Она вздрогнула. Стоит у кровати, в одних плавках, волосы влажные, мощные плечи и грудь в бисеринках воды. Взгляд требовательный. Неужели решил свести все к сексу? Зацеловать ее до одури, затуманить разум, разнежить…
Он лег рядом. Тихо сказал:
– Не злись. Я обязательно что-нибудь придумаю.
– Ты о чем?
– Давно надо с этим разобраться, да все времени нет, – с досадой сказал он. – Ты мне нравишься. Очень. Если бы я сейчас и женился на ком-нибудь, то только на тебе. Но я не могу, понимаешь?
– Ты дал какие-то обязательства? – насторожилась она.
– Ну, вроде того.
– Твой агент, да? Не хочет, чтобы Илья Богатырев был женатым? Это ведь уменьшит количество твоих поклонниц!
Он замялся. Потом вздохнул и сказал:
– И это тоже. Понимаешь, если я скажу, что люблю тебя, я должен буду как-то это оформить.
– Поэтому лучше вообще ничего не говорить!
– Зачем ты так? – поморщился он. – Просто надо подождать. Глядишь, все и утрясется.
– Не переживай так, – горько улыбнулась она. – Никто не сомневается в твоей порядочности.
– Дай мне время. – Он положил руку на ее грудь, нежно погладил, потом коснулся губами шеи. – Когда-нибудь я тебе все расскажу… И ты меня поймешь… И простишь… Ты ведь умная… И красивая… Ты такая красивая…
Она еще злилась, поэтому на его ласки не отвечала. Потом почувствовала усталость и апатию. Эта жара… Как хочется домой… Домой…
… – Тебе хорошо?
– Да. Наверное. Наверное, я счастлива.
– А я есть хочу! Он вскочил.
– Где мои шорты?
– Там, куда ты их зашвырнул. Под креслом. Она перевернулась на живот и стала смотреть, как Илья ищет свою одежду.
– Куда пойдем? В главный ресторан или в бар у бассейна?
– И туда и туда! Во! Нашел! – он быстро натянул шорты. – Что лежим? Я голоден, как волк!
– Ну, так, ешь меня… – она перевернулась на спину и сладко потянулась.
– Что тут есть? Одни кости! – проворчал Илья, бросив на нее хищный взгляд.
– Хочешь, чтобы я была толстой? Нет проблем!
– Еще чего! Маш, вставай, – он протянул руку. – В самом деле, есть очень хочется. И я бы пивка выпил.
– Пивка-а-а…
– Жарко.
– Да, жарко…
…На следующий день, в семь вечера, подъехал автобус, который должен был отвезти их в аэропорт. Сказка кончилась. Последний раз Маша увидела ее из окна автобуса, когда они ехали по городу. Темнело рано, и город успел подготовиться к ее последнему визиту. Проехали мимо кафе, где сидели в последний раз, потом мимо ночного клуба, который им обоим так понравился, мимо магазина, где Илья купил для нее шикарное коралловое ожерелье… Она ехала, заботливо собирая воспоминания и пряча их в заветную шкатулку. Там уже лежала первая улыбка Сони, ее первый шаг, первое сказанное слово, и Машина первая, она же последняя брачная ночь, и ночь, когда она стала женщиной… Теперь же туда, словно яркие бусы, сыпались их с Ильей прогулки по ночному городу, ужины в маленьких кафе и ночи, когда они так страстно занимались любовью, совсем не похожие на те, что уже заняли достойное место в Машиных воспоминаниях. Все это было новое, яркое, но… такое недолговечное. Словно дешевая бижутерия, которая со временем темнеет, рассыпается, и, в конце концов, оказывается на самом дне шкатулки вследствие своей ненужности.
Но что было, то было.
Она ехала назад с ощущением легкости. Словно гора упала с плеч, Маша скинула тот груз забот, что придавливал ее к земле, мешал наслаждаться жизнью. Это ушла усталость. Она даже не думала теперь о том, что будет дальше. Илья прав: не стоит делать из этого проблему. Она была счастлива, как не была счастлива уже давно, и причиной этого был мужчина. Может, только в тот день, когда Володя сказал, что женится на ней. Но то, что было дальше…
Маша невольно вздрогнула. У белой полосы есть свойство быстро заканчиваться. Нет, не может быть! На этот раз ничего такого не будет! Да и что может случиться? Работа у нее есть, крыша над головой есть, есть любимый мужчина. Это, конечно, самое спорное, но и без него она не умрет. Это не так, как в прошлый раз…
– Что с тобой? – тихо спросил Илья. – Не хочется отсюда уезжать?
– Да, – призналась она.
– А мы вернемся! Я тебя понимаю, – он тяжело вздохнул. – Отдыхать – не работать. Приятно жить, когда за тебя все делают, только есть, спать, загорать, купаться и заниматься любовью.
«Нет, ты меня не понимаешь…» Он не может понять ее страхов, потому что он мужчина. И он отвечает только за себя. А, может, Илья просто-напросто боится ответственности?
Они подъехали к зданию аэропорта. Сказка закончилась.
…Москва, как и предполагалось, встретила их мокрым снегом и ледяным ветром. Было ранее утро, они долго ждали багаж, Маша была раздражена, потому что не выспалась. Когда сели в машину, она тут же уснула. У ее дома Илья спросил:
Ознакомительная версия.
