– Ну что? – встретил ее Сева.
– Вот зараза! – прошипела она. – Ведь знает английский, во всяком случае, понимает, но отказалась понимать.
– Кто?
– Фатима! Сказала, что Лола уволилась и она не знает, где та сейчас живет.
– Что ж, теперь ты осуществишь свою мечту, попрешься в турецкие шалманы, – ядовито проговорил Сева.
– В них попрешься ты! – огрызнулась Диана. – Я скажу дедушке Гизару, что ты мой брат. Двоюродный. И пусть он тебя покатает по проституткам. Ты прав, мне нельзя ездить в публичные дома, поэтому поедешь ты. Деньги у нас есть…
– Ты больная? – обалдел Сева. – Мне что, прикажешь трахаться черт знает с кем?!! А потом всю жизнь лечиться?!!
– Фи, как грубо, – поежилась Диана. – Слушай мой план. Ты приедешь в один публичный дом, там тебе покажут баб, тебе не понравится ни одна, поедете в другой и так далее. А вот когда найдешь Настю или одну из тех девушек, фотографии которых мы привезли, возьмешь ее, а там… будешь смотреть по обстоятельствам.
– Знаешь, ты и Руслан похожи, как брат и сестра, – безнадежно вздохнул Сева. – Вас обоих долбануло током высокого напряжения, после чего вы стали психами.
– Перестань хныкать, это тебе не идет. В конце концов, каждый мужчина должен все попробовать…
– Я могу спать с девушкой только тогда, когда люблю ее или хотя бы когда она мне нравится. Но тебе этого не понять.
Она обняла его за шею, улыбнулась:
– Почему же? Твои принципы достойны уважения. Но я же не предлагаю тебе спать с проститутками, спать ты будешь со мной, потому что я тоже люблю тебя.
– Тогда давай снимем номер, – подобрел Сева.
– Зачем снимать? У Лидочки прогулка с муштырем, она не вернется до вечера. А если вернется – не пустим. Поторчит под дверью.
Они купили еды и помчались в отель Дианы.
В половине шестого раздался звонок телефона. Сева даже не проснулся, а Диана с трудом разлепила веки, потянулась к трубке.
– Алло?
– Я Лола, вы просили позвонить, – сказал сиплый женский голос в трубке по-английски.
Диана подпрыгнула на кровати, сна как не бывало.
– Погодите, – заговорила она по-русски от растерянности. – Вы Лола?
– Вы русская? – раздалось в трубке на очень хорошем русском, настолько хорошем, что так говорить мог только русский человек.
– Я? – взволнованно произнесла Диана. – Господи, конечно, русская. Мне с вами необходимо увидеться…
– По какому поводу?
– Потом… то есть при встрече. Но это очень важно, очень…
– Ну, хорошо, давайте встретимся. Где?
– Приезжайте ко мне в отель. Прямо сейчас. Извините, вы сможете приехать? У вас есть время? Я написала в записке номер…
– Да, приеду примерно через час.
Лола положила трубку, а Диана завизжала, разбудив Севу.
– Ты чего, Динка? Меня чуть родимчик не хватил…
– Звонила Лола! – прыгала по номеру Диана, завернувшись в простыню. – Она приедет сюда через час! Да! Да! Да! Приедет!
– Шутишь? Вот так везение!
Сева и Диана поспешно оделись и с нетерпением стали ждать таинственную Лолу…
Евдокия Акимовна готовилась к встрече тщательно и не поскупилась. Все должно быть не хуже, чем у людей. Она запекла курицу в духовке, приготовила сложный гарнир из разного вида овощей, сделала несколько салатов, намыла фруктов и красиво уложила их в вазу. Раскололась даже на банку красной икры, поставила в центре стола тарелку с бутербродами. Сервировав стол, придирчиво оглядела его. Не устроила скатерть – белая, это слишком торжественно. Ведь предстоит деловая встреча. Убрав все со стола, постелила скатерть в клеточку, положила такие же салфетки и вернула блюда с тарелками на место. Вот теперь нормально. Достала коньяк и водрузила на середину стола. Бутылку коньяка ей презентовала подчиненная, подлизываясь, чтоб Евдокия оставила ее на работе, а не уволила за провинность. Сама бы не купила даже дешевый коньяк. Деньги-то есть, но выкладывать их за бутылку паршивого пойла неизвестного производства – это слишком. Этот коньяк дорогой, рублей семьсот стоит. А Евдокия умудрилась накрыть стол на эту же сумму. Бутылку шампанского поставила рядом с коньяком. Удовлетворенно крякнув, глянула на часы. Девять. Скоро, скоро…
Она еще раз придирчиво осмотрела столовые приборы, по очереди поднимая вилки и ножи к близоруким глазам, но пятен на них не обнаружила. Села в кресло, включила телевизор. Ее вовсе не интересовало, что показывают по ящику, она то и дело поглядывала на часы, а стрелки медленно приближались к десяти. Вдруг прозвенел звонок. Евдокия Акимовна сорвалась с кресла и, неуклюже переваливаясь – ноги затекли, помчалась в прихожую. Однако это звонил телефон. Евдокия Акимовна вернулась в комнату, подняла трубку.
– Я на подъезде к городу, – услышала она знакомый голос.
– А почему задержка? – вымолвила Евдокия, ведь давно пора не подъезжать к городу, а уже въехать в него.
– Небольшая поломка, это же транспорт. Жди, Дуся, еду.
– Ну, жду, жду… – пролепетала Евдокия Акимовна, посчитав, что ждать придется еще не меньше часа, а есть уже хочется – страсть.
Не удержалась, один бутерброд с икрой проглотила, затем и кусочек ветчины съела. Она успела вздремнуть в кресле, когда раздался звонок. Без пяти одиннадцать. Зевнув, поплелась в прихожую, спросила – кто?
– Я.
Евдокия Акимовна и в глазок посмотрела. Сердце радостно забилось: ну, наконец-то! Щелкнули замки, дверь открылась широко. Переступая порог, гостья устало сказала:
– Замучила дорога. Я переночую у тебя. Ты одна?
– Одна, одна, – заверила Евдокия Акимовна. – Приму, как короле…
И осеклась, потому что на нее навалился некто огромный, зажал рот ладонью и поволок в комнату. Она ничего не поняла, только насмерть перепугалась. Вторая лапища неизвестного громилы больно сдавила под грудью, так что стало невозможно дышать. Евдокия Акимовна вцепилась в руку, зажавшую рот, и делала бесплодные попытки оторвать ее. Гостья уже была в комнате, задернула шторы, выключила люстру, перед этим включив бра на стене. Только после этого улыбнулась Евдокии:
– Ну, здравствуй, Дуся. Не бойся, это всего лишь меры предосторожности, а то ты больно прыткая. Орать не будешь?
Евдокия Акимовна промычала, что означало: нет, не буду орать, даже шептать не буду. Ладонь ото рта оторвалась, и ее грубо швырнули на диван. Бедная Евдокия не могла слова сказать, челюсть дрожанием выдавала ужас, охвативший ее. Помимо ночной гостьи, которую ждала, в комнате находились двое мужчин, которых совсем не ждала. Лиц практически не было видно из-за тусклого света бра. Впрочем, зрение у Евдокии тоже ни к черту, все расплывалось перед глазами, в том числе и гостья. А гостья прошлась вдоль стола, оценивая сервировку, протянула:
– Постаралась ты, Дуся, мне приятно. Где договоры?
– Это кто? – хрипло спросила Евдокия, глядя на спутников гостьи.
– Телохранители, дорогая. Они охраняют мое тело.
– От меня, что ли? – проворчала Евдокия, принимая более удобную позу.
– Совершенно верно, – ответила гостья. – Ведь ты могла ждать меня не одна. А я не люблю ловушек.
Из тени протянулась к столу рука одного из телохранителей, цапнула бутерброд с икрой и отправила в рот. Он причмокивал, пережевывая, а рука его уже тянулась за следующей порцией. «Вот хамло! – подумала Евдокия. – Как будто я для него готовила». Он сгреб с тарелки фаршированный баклажан и мясную нарезку, с аппетитом поедал.
– Да какие ловушки! – пролепетала Евдокия Акимовна с долей возмущения и обиды. – Я тебя встречаю, как королеву, а ты вот как…
– Мало времени, Дуся, – оборвала ее гостья. – Давай договоры.
– А деньги? – робко произнесла Евдокия Акимовна. – Мы ж договорились…
– Как договорились, – согласно кивнула гостья и протянула руку к жующему амбалу. На ее ладонь легла пачка купюр, перетянутая тонкой резинкой, после чего пачка полетела к Евдокии на диван. – Пересчитывать будешь?
– Я тебе верю, – сказала Евдокия Акимовна, постепенно оправляясь от шока и страстно мечтая, чтоб все трое убрались как можно скорей.
Тяжело поднявшись, она подошла к мебельной стенке, открыла ящик, где лежали столовые приборы, оглянулась. Но никого из троицы, как ей показалось, не интересовало, откуда Дуся достанет договоры и куда бросит деньги. Поэтому она ловко выдвинула еще один ящик и незаметно бросила туда пачку банкнот. Выудив из ящика с приборами папку, Евдокия Акимовна животом задвинула оба ящика и опасливо поднесла папку своей коварной гостье. Та быстро пробежала глазами бумаги, задержалась на последних листах, удовлетворенно покивала и, мило улыбаясь, вздохнула с едва заметным облегчением:
– Ну, вот и все, дорогая…
В это же самое время Сева сидел в углу салона, а Диана сосредоточенно двигалась по эстраде. До представления еще два часа как минимум, повезет – то его отменят, так как несколько девушек сидели за столиками. Если хоть одна задержится за столом с клиентом – танцоры будут свободны. День назад так и случилось. Босс тогда спросил, сможет ли балет танцевать без двух девушек, и все танцоры хором ответили: нет! Ребята Донника за неделю стали без меры агрессивными, срывались на крик, поводом могла послужить ерунда, на которую обычно не обращают внимания. И еще одна существенная деталь появилась за это время: ни одному танцору не хотелось выходить на площадку. Это было очень заметно, Донник шипел, выращивая в подопечных открытую неприязнь. Одна Лидочка была всем довольна, у нее появился «костюмер», то есть муштырь, даривший подарки и одежду. Многие танцоры не переваривали Лидочку за ударную работу, а ее ставили в пример и Донник, и босс. Но Севу с Дианой не занимал моральный климат в коллективе, оба были под впечатлением от встречи с Лолой…
