Ознакомительная версия.
– А каким образом Кузнецов…
Ариадна замолчала, не зная, как сформулировать вопрос.
– Ты хочешь спросить про подсознание? – поинтересовалась Ирина Иосифовна и, не дожидаясь ответа, начала рассказывать. – Оно играет главенствующую роль. Сознание не может проникнуть в подсознание, а вот подсознание всегда знает, что происходит в сознании. Оно схватывает все, что происходит слишком быстро или неуловимо для сознания, так называемый двадцать пятый кадр, и накапливает информацию в мозге, так как является основной его частью, а человек при этом не знает, что наше подсознание выхватило и запомнило. И самое обидное, что невозможно получить эту информацию из мозга произвольно, она может всплыть оттуда в самый неподходящий момент, только в определенных обстоятельствах. Это то, что я вынесла из беседы. Поэтому я хочу предупредить, чтобы ты была осторожнее.
– Но это же касается только больных людей, – произнесла Ариадна.
– Псих сказал, что влиянию на подсознание подвержены все, независимо от того, здоров человек или болен. Но ты права, сознание здоровых людей активнее анализирует сигналы, посылаемые подсознанием, сопротивляясь им. Но порой и умные во всех смыслах люди занимают ошибочные позиции, а нездоровые быстро поддаются воздействию на подсознание, а оно, а отличие от сознания, не способно отличать правду от лжи, – вздохнула Ирина Иосифовна. – В этом и заключена опасность.
– Что можно внушать через подсознание? – спросила Ариадна.
– Мне привели несколько примеров, так как я задала точно такой же глупый вопрос, – ответила Ирина Иосифовна. – Например, покупку тех или иных продуктов, напитков, товаров. Этим пользовались продавцы еще в шестидесятых годах прошлого века, показывая в кинотеатрах на больших скоростях рекламу поверх фильмов.
– Ладно, – согласилась с ней Ариадна, – запрограммировать на приобретение того или иного товара можно, я соглашусь, и сейчас. Оказываясь в магазине, мы покупаем много ненужного благодаря рекламе. Но как заставить человека делать то, чему он сопротивляется или считает, например, аморальным?
– Не знаю, – сказала Ирина Иосифовна, – вот поэтому и прошу тебя быть осторожнее.
– Будь осторожнее, подозрительнее, все время начеку, – вслух напомнила Ариадна себе, включая ноутбук. Она в который раз пожалела, что у нее нет Интернета. Решила, что в самое ближайшее время обязательно сменит свой простенький телефон на какой-нибудь навороченный смартфон, благо деньги были.
На всякий случай на запись на флэшке не пялилась, ни когда мультики посетители просматривали, ни когда беседовали с Тимом. Лишь мельком взглянув на первые кадры, чтобы в будущем идентифицировать голоса посетителей с их лицами, Ариадна сделала звук погромче и ушла на кухню варить пельмени, чтобы и тени желания не возникало даже бегло глянуть на экран ноутбука. Она даже отвернула его к стене от греха подальше.
Филимона все не было, хотя пообещал скоро быть. Но с другой стороны, она понятия не имела, что означает в его понимании «скоро». Помешивая в кастрюльке пельмени, Ариадна совершенно отвлеклась от прослушивания того, что бубнил Тим на записи – в сущности, она ни про одного, ни про второго своего мужчину ничего не знала. Кое-что ей, конечно, было известно, но, как выяснялось, чтобы понять, каков человек на самом деле, этого недостаточно, и если он хорош и уверен в постели, то совершенно не обязательно, что настолько же он хорош и уверен в обыденной жизни, и наоборот. Хотя, наверное, все в этом мире взаимосвязано.
Держа в руках тарелку с пельменями, щедро сдобренные сметаной и посыпанные зеленью, она уселась в кресле, поджав ноги. Несколько секунд размышляла над тем, остановить запись или нет, но потом решила, что аппетит это ей не испортит, а время сэкономит, и нанизала пельмень, истекающий соком, на вилку. Не солгала продавщица в супермаркете, когда предлагала ей купить их, хоть и дорого: всего в меру – тоненькая шкурка из теста и мяса маленький комочек, похоже, действительно без сои.
Сыто откинувшись на спинку кресла, Ариадна вдруг осознала, что пока ужинала, пропустила большую часть записи одного из приемов. Сначала хотела перемотать на начало, а потом оставила, как есть, раз ее сознание ни за что не зацепилось, значит, ничего интересного она не услышала, а в подсознании все осело и всплывет, как только посетители придут на прием – она найдет, чем разговорить их. До сих пор пока ни одной осечки не было, всегда находились темы для разговора.
Она успела вымыть посуду, прослушать еще одну запись, когда, наконец, раздался звонок в домофон. Ариадна даже не стала спрашивать, кто там – и так понятно, что Филимон, больше некому.
– Ужинать будешь? – спросила его Ариадна. – У меня, правда, только пельмени, но ничего, вполне вкусные. А к ним масло, сметанка, кетчуп на выбор и зелень.
– Вари, – согласился тот. – Проголодался, как волк, а заскочить в магазин за чем-нибудь не подумал.
– Зато сегодня как раз у меня нечаянно возникла мысль, что бы съесть на ужин, – довольная собой рассмеялась Ариадна. – А так как я готовлю отвратительно, то пельмени оказались самым подходящим блюдом. Конечно, и их можно испортить при желании…
– Я прослежу, – Филимон прошел вслед за ней на кухню и остановился в проеме дверей – двоим там не поместиться, – чтобы ты мой ужин не испортила.
Он с рассеянной улыбкой наблюдал за Ариадной, которая готовила только для него – он уже и забыл, как это бывает приятно, когда о тебе кто-то заботится.
– Да, кстати, – произнес Филимон, с аппетитом наворачивая пельмени, сидя в кресле, как совсем недавно Ариадна, – весь день Савраской гонял по твоему делу, – прошамкал он с полным ртом.
– По какому моему делу? – не поняла она его.
– Разве ты не просила меня узнать по моим каналам о некой Офелии Грей? – Филимон от удивления даже не донес вилку до рта.
– Просила, – обрадовалась Ариадна. – Тебе что-то удалось о ней разузнать?
– А как же, – продолжил он жевать. – Для тебя старался.
«Я тоже», – улыбнулась Ариадна.
– Что это у тебя бубнит? – спросил Филимон и огляделся по сторонам.
– Халтурка на дом, – хмыкнула Ариадна и, повернув к себе ноутбук, выключила его. Не станет же она объяснять, что ей необходимо подготовиться к завтрашним приемам во что бы то ни стало. Успеется. Три записи она почти прослушала, две остальные быстро просмотрит на работе. Жаль, что Интернета нет у нее, так бы просмотрела в строгом соответствии с приходом посетителей, а так приходится прослушивать, как Тим записал.
Филимон не стал ничего уточнять – был любопытен, если только это касалось его, или просили помочь. Вот тогда он из подсознания выуживал такие мелочи и случайно оброненные слова, на которые, казалось бы, раньше не обратил никакого внимания.
– Что хочу тебе сказать, – начал Филимон, включая чайник. Он говорил, чуть громче обычного, чтобы Ариадне и в комнате было его слышно. – Интересующая тебя Офелия страдала шизофренией, состояла на учете, несколько раз проходила лечение. И когда, казалось, что болезнь отступила, по крайней мере, родители так утверждали, неожиданно для всех переросла в острый паранойяльный синдром.
Ариадна поежилась – второй раз за вечер от разных людей она услышала это жуткое сочетание слов.
– Фотографией Офелии случайно не разжился? – поинтересовалась она.
– С большим трудом удалось добыть, – кивнул Филимон, протягивая Ариадне свой смартфон.
– Я не умею пользоваться таким, – спрятала она руки за спину.
Филимон поставил кружку с чаем на стол и быстро нашел нужный снимок: – Еле уговорил родителей дать переснять.
Ариадна удивилась – чего проще сфотографировать девушку, если нашел ее. Почему-то она не сомневалась, что сам Филимон занимался розысками Офелии Грей.
– Она жива? – уточнила она на всякий случай.
– В том-то и дело, что нет, – вздохнул Филимон. – Утонула на глазах у изумленной публики на пляже.
Взяв в руки смартфон, Ариадна внимательно рассматривала незнакомую девушку. Нет, с ней она ни разу не пересекалась, в этом она была вполне уверена, ни в колледже, ни в каком другом месте даже случайно. С фотографии на Ариадну смотрело зелеными глазами хорошенькое личико с тонкими чертами. Судя по широким темным бровям, Офелия была крашеной блондинкой, но при этом не выглядела пошло. Но что-то то ли во взгляде, то ли в самом лице казалось неестественным.
– Другой фотографии нет? – спросила Ариадна.
– Нет, – покачал головой Филимон. – Изучай эту.
Ариадна согласно покачала головой и снова вперилась взглядом в лицо девушки – что-то неуловимое ускользало от нее.
– Можно увеличить изображение, – предложил Филимон и показал, как это сделать.
Ну конечно! Ариадна крутила фотографию и так, и этак, пока, наконец, не поняла, что не так с Офелией – ее довольно милое лицо оказалось несимметричным. Если смотреть только на левую половину, то это как бы была одна девушка, а с правой половины на Ариадну взирала совсем другая. Тим не мог взять себе в помощницы девушки без изюминки, как выразилась Регина. Мысли бешено запрыгали, как зайцы, только ухватить их за хвост не удавалось. Почему он принимал на работу именно таких? Ариадна не смогла подобрать слова. Ведь и ее он считает такой же, как Офелия, только поэтому принял, а Регине отказал – на его взгляд, она слишком нормальная, слишком простая и предсказуемая. Но в ее случае Тим ошибся – у нее не врожденные физические недостатки, а приобретенные, похоже, он не знал об этом. И психически она совершенно нормальная.
Ознакомительная версия.
