Ознакомительная версия.
— Я не понимаю… А кто говорит про детскую проституцию и про все остальное?
— но я же имела в виду совершенно другое! Я имела в виду вокзалы, грязные притоны, заброшенные дома, улицы, пустыри… А не приличные заведения! Вы не способны ничего понять! Перевираете любое слово, делаете нелепые выводы… все. У меня нет времени слушать подобный бред. Прощайте!
И Жуковская швырнула трубку. Возвращая трубку на свое место, она поймала себя на мысли, что улыбается. Гнев редко дает хорошие советы, но в этот раз ей повезло. Она попала не в бровь, а в глаз! Прямо в глаз! Да, но… Но зачем же звонила Жуковская? Ответ пришел так быстро. Что она растерялась. Жуковская звонила проверить, жива она или нет! И если жива, то в каком она состоянии. Из этого можно сделать только один вывод: Жуковская знает о ее походе в ночной клуб «арлекин». А если так….. она вздохнула. Что ж, все станет ясным, если дойти до конца. А следующий шаг в этом направлении вырисовывался довольно ясно. Это частный медицинский центр, где дети проходили полное обследование. И где они наверняка назвали вид спорта, которым занимались. Если дети ходили на тренировки, то куда именно, она узнает только там. При полном обследовании детей с такими патологиями факт занятий спортом не мог остаться без внимания. Значит. Медицинский центр — следующий шаг на ее тяжелой дороге. От принятого решения ей сразу стало легче. Она задумчиво повертела в руках телефонную трубку.
— Слушай, ну ты и гуляешь! Целые дни тебя по городу разыскиваю! — в голосе Рыжей Сони звучало нетерпение, — наверняка, есть новости. Ну, рассказывай!
— Да никаких новостей, — легко улыбнулась, — и я не гуляю. Меня нет дома, потому……потому, что я целые дни мотаюсь по городу и еще ругаюсь с милицией. Они теперь считают, что стасиков украли цыгане.
— Ну, это полная чушь! Они просто вешают тебе на уши лапшу — сначала люки и провалы в скалах, потом цыгане…..
— Мне нужен адрес того частного центра, где обследовались Стасики. Ты помнишь?
— Адрес помню хорошо (продиктовала), а название совершенно вылетело из головы. Эти все центры называют так замысловато, что сам черт ногу сломит! Дерьмо! Куча денег, а мозгов — ни капли! Только деньги у людей гребут. После этих центров все лечатся у нас, в бесплатных государственных поликлиниках. Они нагадят, а мы вытаскиваем с того света! Помню, мне рассказывали случай, когда…
— Много пациентов твоей клиники проходят обследование там?
— ты что, смеешься? У меня же юедный район! Да ты сама посмотри вокруг — сплошные новые коробки. Их понастроил местный завод Олега Телаева, этот завод и давал квартиры своим рабочим. Здесь живут только бедняки. Это район бедняков. Те, кто побогаче, давно перебрались поближе к центру. Да у меня есть такие семьи, которым лекарства не на что купить! Анальгин, к примеру! А ты говоришь — обследования за тысячи долларов! Да здесь почти у каждой семьи самая большая ценность 5 или 10 долларов одной бумажкой, отложенные на черный день! Ты что, собираешься пойти в этот центр? Только учти, о нем в народе идет очень плохая слава! Во — первых, они так просто с улицы не принимают, к ним надо по телефону записываться, а сам центр закрыт. А во — вторых, была одна темная история…. Они испытывали какие-то немецкие лекарства без лицензии, на людях. И несколько пенсионеров умерло. Скандал едва удалось замять. Но деньги у них безумные! Просто огромные деньги!
— Ладно, на месте разберусь. У меня к тебе еще один вопрос. Куда отправляют уличных детей? У вас проходят лечение такие дети?
— нет. Их отправляют в приют. Там другие врачи. Приютов два. Один государственный, и это хуже ада: переполнен, денег нет, еды нет, работают там одни алкоголики, детей бьют… Словом, дети там долго не задерживаются. И второй приют открыли частным образом при какой-то церкви. Там условия получше, у них кучи спонсоров, но. К сожалению, мест мало, на всех нуждающихся просто не хватает.
— ты можешь узнать для меня адреса?
— Постараюсь. Зачем тебе это нужно?
— очень нужно! Пожалуйста! Кстати, у меня есть и последний вопрос…. Честно говоря, я хотела задать его при первой встрече, но все не решилась. Теперь, наверное, время. Скажи, на твоем участке были пропавшие дети?
В трубке послышался тяжелый вздох.
— Я все время ждала, когда ты об этом спросишь. Да. Были. Несколько случаев. Человека четыре или пять. Некоторые случаи я очень хорошо помню, потому, что такое невозможно забыть. Была маленькая пятилетняя девочка. Она играла во дворе и исчезла. Ее труп нашли через несколько дней в лесопосадке за городом. Ее изнасиловали и она умерла. Причем изнасиловали несколько взрослых человек. Их поймали. Трое сутдентов, которые так развлекались. Сынки богатых родителей, учились в столице. Приехали сюда на каникулы. Тогда в городе были сильные волнения. Люди их чуть не поубивали. Потом помню случай, когда пропала еще одна девочка, 9 лет. Она не вернулась из школы. Ее так и не нашли, тело тоже. Несколько детей провалились в расщелины между скал. Некоторых вовремя нашли, и они выжили, а некоторые погибли. И, конечно, Сережа Анкин. Вот этот случайя никак не могу забыть. Это был замечательный пятилетний мальчик из неблагополучной семьи. В семье было четверо детей, родители пили. Отец баловался наркотиками и в конце концов угодил в тюрьму. Мать все время пила. Дети росли на улице. Об исчезновении мальчика сообщила воспитательница детского сада — ребенок не показывался в садике пять дней. Она позвонила в милицию. Мать даже не обратила внитмания на отстутствие мальчика, но страшие дети рассказали, что ребенок пропал, когда играл во дворе. Но дети не обратили внимания: он часто говорил, что хочет уйти и жить на улице, что на улице лучше, чем дома. К тому же у него были друзья — какие-то старшие уличные дети, которые продавали газеты на перекрестках. И дети решили, что Сережа ушел с ними. Тех детей нашли, но в их логове в люке теплотрассы Сережи не оказалось. К томуже, его не видели. Прошел месяц со дня исчезновения мальчика, как вдруг мне позвонила соседка Сережи, женщин чья квартира расположена рядом с квартирой семьи Анкиных. Она сказала, что видела сережу, который тяжело поднимался по лестнице, держась за стену. Он был страшно худой, изможденной и весь в крови. Кровь капала прямо на лестницу. Она бросилась к нему, подхватила его на руки и хотела отнести к себе, как дверь квартиры Анкиных отворилась. Выглянула мать Анкина, на удивление трезвая, а с нею — двое незнакомых мужчин. Мамаша принялась на нее кричать, вырвала ребенка и занесла к себе, мужчины все время пытались помешать соседке взять ребенка, а потом один из них сказал, что если она будет вмешиваться, то он ей башку разобьет. Соседка оказалась не робкого десятка. Она позвонила в милицию и мне. Я мгновенно помчалась в ту квартиру — вместе с участковым, за которым я заехала. Сначала дверь нам никто не хотел открывать, но когда милиционер пригрозил ее выломать, нам нехотя открыла мать анкина. Она была сильно пьяна. Двое мужчин убежали при нашем появлении. Других детей в квартире не оказалось. А мальчик лежал на полу в ванной… очевидно, его хотели положить в ванну, но уронили. Он был сильно избит и ужасно истощен. К тому же его организм был страшно обезвожен. Нужно было везти его в больницу, и немедленно. Но как только я приехала в больницу, он умер у меня на руках, не приходя в сознание. Мать арестовали. Протрезвев, она ничего не могла вспомнить. Ни то, как появился избитый ребенок, ни почему его отнесли в ванную, ни кто эти мужчины, ничего…. Ее обвинили в убийстве ребенка, в том, что она его избила, и посадили в колонию, где она и умерла через несколько месяцев. Детей забралив приют. Кстати, в тот самый государственный приют, о которой я тебе говорила раньше. Дело на том закрыли. Но кое-что не шло у меня из головы. Понимаешь, эта женщина не могла избить так ребенка! Удары наносились с большой силой, и не один день. На его теле было совершенно застарелые раны и синяки, которым было никак не меньше месяца. Я специально осматривала тело. Его били долго, и не один день. К тому же — организм был сильно истощен, обезвожен, ребенок не один день находился без пищи и воды. Состояние организма и травмы были такими, что…. Словом, его никак нельзя было спасти! Кроме того, месяц ребенок не находился в квартире матери. Его никто не видел там, а ведь после исчезновения туда постоянно приходили и милиция, и воспитательница, и районный врач из нашей поликлиники, и… кого там только не было! Ребенка невозможно спрятать так, чтобы никто его не обнаружил в разное время! Нет, он просто вернулся в таком состоянии домой — но откуда? Это вопрос! Мать к его смерти не могла иметь никакого отношения. Я пыталась все это сказать в милиции, но меня никто не стал слушать. Им надо было просто закрыть дело — и все. Они его и закрыли. А то, что женщина умерла в колонии — просто стечение обстоятельств. Все это я никак не могу забыть! Это был такой красивый мальчик. Золотые волосы…. Огромные голубые глаза… Как маленький ангел.
Ознакомительная версия.
