Нарколог задумчиво поковырял ножом плиты пола:
— Выглядят они довольно основательно… Слушайте, а что если мы будем кидать что-нибудь на разные плиты? Ловушка сработает, и мы будем знать, где она.
Шаройко покачал головой:
— Нет, вряд ли… Тут все просто, но не настолько же… Поворот плиты наверняка рассчитан строго на вес человеческого тела, плюс сила, с которой на нее наступают. Я даже подозреваю, что для срабатывания ловушки нужно последовательно наступить на несколько плит… Когда я исследовал пол в ту ночь, время от времени слышались странные щелчки… Не знаю, как это сделано, но в то время умели строить такие механизмы. Конечно, может быть, вы и правы, но если бы все было действительно так просто, могилу Розенталя давно бы нашли. Я уверен, что он позаботился, чтобы золото досталось только ценой чьей-то жизни, а еще лучше — нескольких. Шутка князя удалась на славу… — Профессор замолчал на несколько секунд. Когда он продолжил, голос его слегка дрогнул. — Подумайте, сколько людей погибло в этом коридоре? А сколько испытало смертельный ужас?
И сам Розенталь должен быть где-то рядом… Он ждет нового трупа. Доктор, им хотите быть вы?
Нарколог задумался на некоторое время, потом с сожалением вздохнул хлопнул профессора по плечу.
— Ладно, вы меня убедили. Давайте для начала поймаем убийцу. Люблю ловить убийц.
Профессор кивнул и почесал бороду.
— Меня вот что беспокоит… Если и вправду он был здесь в ночь смерти Кости… Тогда он, наверное, тоже понял, что произошло? Он может и не придти. Или приведет кого-нибудь с собой…
Я покачал головой:
— Профессор, по-моему вы его переоцениваете. Вы сами, при всем вашем знании вопроса, только недавно догадались, что значат слухи о привидении… Что мог понять тогда убийца, услышав откуда-то из темноты крики и плеск воды? Все, что он заметил — это ваш интерес к этому месту, и наверняка проследил, что вернулись вы пока без золота. Вот и все: он же должен был прятаться где-нибудь за углом, чтобы его случайно не увидели.
Может быть он, правда, подозревает, что вы вдвоем с Костей нашли золото, убили аспиранта, чтобы не делиться, и вернетесь за деньгами чуть позже… А кстати, это было не так?
Профессор посмотрел на меня осуждающе:
— Зря я не дал вам бутылкой виски по голове.
— Не сердитесь, профессор: это шутка. Если мы достанем труп Кости, я уверен, что следов вашего топорика на его голове не будет. Я вам полностью доверяю.
— То-то же.
Стараясь не наступать куда попало, мы выбрали подходящий для засады склеп. Из него открывался хороший обзор, а убийца, если он придет с фонарем, а мы будем сидеть в темноте, заметить нас не сможет.
Валерка устроился ближе к входу, установив камеру на небольшой штатив. Нарколог присел на гроб, профессор привалился к одной стене, я — к другой. Мы выключили фонарики.
…Тому, кто никогда не пробовал провести несколько часов в подземных склепах, в абсолютной темноте и жуткой вони, меня не понять. Вся чертовщина, над которой я смеялся, сидя в гостиной у профессора и слушая рассказы о мертвом Розентале, гуляющем по склепам, повылазила теперь из своих гробов и крутилась вокруг. На тот случай, если убийца и правду придет, мы сидели в полной тишине, поэтому четких доказательств того, что я тут не один, у меня не было… Нервы понемногу сдавали, и когда нарколог, желая узнать, сколько время (часов с подсветкой у него не было) тронул меня за рукав, я чуть не укусил его от страха. Так прошло несколько часов.
Вдруг… сначала я думал, мне это только показалось… мы услышали где-то далеко шаги. Приближались они очень медленно, а через некоторое время стали удаляться. Со стороны стены, у которой сидел профессор, раздался раздраженный шепот:
— Придурок… надо было налево свернуть. Он сейчас заблудится в последний момент… там дальше длинный коридор к старой церкви. Если он забредет туда, вернется часа через два, не раньше. Я себе всю задницу на этих камнях отсидел.
Но нам повезло. Минуты две было совсем тихо, потом шаги опять стали приближаться. Я затаил дыхание, коллега включил камеру.
В коридоре блеснул луч фонарика. После полной темноты он резал глаза, как прожектор. Луч, шаря по стенам и полу, постепенно приближался… И наконец, появился убийца.
Я не ошибся. По силуэту можно было узнать заместителя Розенталя. Он медленно шел по коридору, заканчивающемуся тупиком. В руке — фонарик, за спиной — рюкзак… Павлов остановился и долго оглядывал коридор. Видно было, что его мучили какие-то сомнения. Он чувствовал опасность, но не мог понять, в чем она.
Я слышал, как рядом со мной тяжело дышал профессор. Моя теория оказалась верна: убийца пришел туда, где мы его ждали. Сейчас предстояло проверить догадки Шаройко… Но пойдет ли убийца по коридору? Он все колебался.
На мгновение и у меня возникли некоторые сомнения. Если профессор был прав, этому человеку предстояло сейчас умереть. Несколько шагов — и он окажется в яме, в которой встретили свою смерть многие. Где-то здесь, под каменными плитами, гнил сейчас труп аспиранта; по всей видимости, он находился в компании десятков скелетов других неудачливых искателей сокровищ. Может, остановить?..
Но черт побери, если вспомнить, что он сам натворил — нужно ли, вот в чем вопрос… Мужик, который искал извращенца, оттрахавшего его мертвую жену. Розенталь. Нина. Света… Я вспомнил ее труп на асфальте, около фургона с телами бомжей, и сомнения куда-то испарились. В самом деле, если вдуматься, что скажут нам в отделении, если мы притащим туда человека, которого поймали ночью в подземных склепах? Зачем этого убийцу ловить, кому он вообще нужен? Пусть лезет, куда хочет.
Павлов как будто читал мои мысли. Отбросив сомнения, он решительно двинулся по коридору. Один шаг… второй… третий… Под полом что-то чуть слышно щелкнуло. Павлов остановился, постоял несколько секунд… Ничего не происходило, и он пошел дальше. Еще один щелчок… Наконец, он сделал последний шаг…
Раздался лязг, луч фонарика подпрыгнул, мы услышали всплеск воды. По подземным коридорам, многократно отражаясь от каменных стен и возвращаясь к нам снова и снова, несся предсмертный крик.
Мы разом зажгли фонарики, Валера включил осветитель на камере. За несколько метров до тупика в полу зияло отверстие, в нем блестела темная вода, по которой еще шли мелкие волны. Плита, прикрывавшая его, медленно ползла на место, возвращая ловушку в исходное состояние. Но это я увидел лишь мельком.
Потому что в конце коридора появилась фигура, которой раньше там не было. Черный фрак покойника висел клочьями. Истлевшее лицо, обвисшая, покрытая пятнами кожа. Кое-где она была прорвана, из-под оборванной губы торчали черные зубы. Один глаз, вернее то, что от него осталось, был открыт. Руки скрещены на груди. Из раскрывшейся могилы на нас глядел бы, если бы ему было чем, князь Розенталь.
Профессор с победным криком сорвался с места и побежал ему навстречу. Чуть не поскользнувшись перед не закрывшейся еще западней, он резво перепрыгнул ров и ворвался в могилу. Нарколог прыгнул следом и заклинил ножом плиту, которая опускалась вслед за профессором. Мы с коллегой подошли следом.
О том, как выглядел Розенталь вблизи, лучше не говорить. Его вид способен был способен довести до инфаркта паталогоанатома с тридцатилетним стажем. Стараясь держаться подальше от урода, заварившего всю эту кашу, мы зашел в склеп.
Внутри было пусто, только в углу стоял большой сундук… Что же там было внутри?
Колючая дубинка. Темные пятна на ней наверняка были когда-то трупным ядом.
