Сколько ни ломала я голову, ответ никак не приходил. И я решила пока что отбросить эти мысли и сосредоточиться на персонажах, проживающих в Карлсруэ. А уж потом – все остальное.
Два перелета в день – весьма утомительно даже для привычного к нагрузкам человека. Но позволить себе отдохнуть с дороги я никак не могла. В Карлсруэ мне нужно было попасть как минимум в два места: домой к Адель Граубе и к Генриху Линдгардту. Терять время на отдых было бы крайне неразумно, и я первым делом поспешила на Брауэрштрассе, где, по словам матери Ирмы, счастливо проживала ее подруга детства.
В Германии я бывала неоднократно, но вот Карлсруэ мне доводилось посещать впервые, и я еще в самолете почитала специально приобретенный мною путеводитель, знакомясь с историей и географией этого города. А теперь я могла воочию увидеть, соответствует ли теория практике.
Город Карлсруэ возник в свое время на равнине, между Рейном и северными отрогами Шварцвальда. Улицы, бывшие первоначально лесными просеками, веером расходились от центрального дворца. Поэтому ориентироваться в городе было чрезвычайно легко, а ездить – удобно благодаря отсутствию там кривых узких улочек, мощенных булыжником, весьма популярных в Средние века.
Центр Карлсруэ мало чем отличается от центра любого другого современного мегаполиса, а вот более удаленные от него места города все-таки хранят колорит средневековой Европы, несмотря на то что Карлсруэ считается городом очень молодым – он всего лишь на двенадцать лет «моложе» нашего Санкт-Петербурга. Здесь все гораздо более самобытное: белые дома с красными крышами, в три-четыре этажа, необычной формы – круглые замки, башенки с малюсенькими окошечками, обилие растительности, очень тщательно ухоженной, как и все в Германии. Правда, зеленью окрестных пейзажей мне довелось полюбоваться лишь на представленных в путеводителе фотографиях, поскольку сейчас был не летний сезон, и деревья стояли облетевшие.
Адель и ее семья занимали одну из квартир в четырехэтажном особнячке, очень симпатичном на вид и наверняка столь же удобном и практичном внутри. На мой звонок открыла женщина средних лет. Она о чем-то спросила у меня по-немецки. Я не очень хорошо владею этим языком, поэтому просто сказала, что мне нужно видеть фрау Граубе. Женщина ничего не ответила и вернулась в дом, а вскоре в дверях показалась симпатичная молодая особа со жгуче-черными пышными волосами, рассыпанными по ее плечам и спине, и с неожиданно яркими синими глазами.
– Я ищу Адель Граубе! – обратилась я к ней по-русски. – Я из России, от Ирмы Линдгардт! – мне пришлось слегка покривить душой, чтобы женщина прониклась ко мне доверием: в Германии с незнакомым человеком могут просто отказаться разговаривать.
Женщина удивленно вскинула брови, но тут же закивала и крикнула ине:
– Заходите, быстрее!
Я прошла в подъезд, и женщина торопливо закрыла за мной дверь. Несмотря на то что зимы в Германии далеко не столь морозные, как в России – и сейчас здесь было, примерно как у нас в середине осени, но все-таки держать дверь нараспашку было неразумно.
– Я и есть Адель. Что мне хотела передать Ирма? – с улыбкой спросила хозяйка, когда мы обе очутились в доме.
Я вздохнула и начала:
– У меня не очень приятные новости. Дело в том, что Ирма исчезла несколько дней тому назад, и Екатерина Михайловна наняла меня расследовать это дело. Расследование и привело меня в Германию.
По лицу Адель было видно, что она впервые слышит обо всем этом и крайне удивлена.
– Майн готт! – только и пробормотала она растерянно. – Давайте хотя бы присядем… Ведь разговор наш вряд ли будет коротким? Но я, собственно, не знаю, чем я могу вам помочь. Она ведь пропала в России!
Мы с Адель поднялись по закругленной белой лесенке на второй этаж, где она провела меня в гостиную и усадила на широкий диван, решительным жестом сдвинув в сторону огромные мягкие игрушки.
– Как же это случилось? Как она вообще могла куда-то пропасть? – недоуменно вопросила Адель.
Я вкратце обрисовала ей ситуацию и спросила:
– Скажите, Ирма не звонила вам в последние дни?
– Нет, – покачала головой Адель. – Я предлагала ей общаться по скайпу, но Ирма, хотя и установила его, еще ни разу не пользовалась. Она говорила, что по вечерам после работы у нее совершенно нет сил. К тому же и разница в часовых поясах сказывается.
– Адель, когда вы последний раз общались со своей подругой?
– Полтора месяца тому назад, шестнадцатого октября, – сказала Адель. – Как раз на следующий день после того, как ко мне приходил герр Линдгардт. В смысле, отец Ирмы.
– Он приходил к вам? – удивилась я.
– Да, он просил меня дать ему телефон Ирмы, – поведала мне Адель. – Сказал, что у него есть только адрес ее матери и что Ирма там теперь не живет, а ему очень важно поговорить с ней лично.
– И вы дали ему номер?
– Конечно, а почему я должна была бы его скрывать? – недоуменно посмотрела на меня Адель. – Я всегда симпатизировала герру Линдгардту! И сразу же его нашла, когда мы переехали в Карлсруэ. Я всегда была убеждена, что им с Ирмой следует наладить взаимные контакты, невзирая на все разногласия между ним и ее матерью. Ведь герр Линдгардт вовсе не такой уж плохой человек, каким его описывала Екатерина Михайловна, к которой я тоже отношусь очень хорошо. Просто он слабохарактерный. Но добрый.
Если Ирма Линдгардт, по рассказам ее знакомых, и напоминала по характеру типичную молодую немку, то Адель Граубе походила скорее на уроженку стран Средиземноморья. Она была живой, яркой и очень уверенной в себе. Да и черты ее лица больше были похожи на итальянский или латиноамериканский тип внешности.
– Вы в курсе, о чем он разговаривал с дочерью?
– Конечно, в курсе! – воскликнула Адель. – Ирма потом сразу же перезвонила мне и все рассказала. Я давно не помнила ее такой возбужденной и счастливой.
– Она так обрадовалась звонку отца?
– И этому тоже, но не только. Ведь герр Линдгардт обещал ей подарок, да еще какой!
– Какой? – с неподдельным интересом спросила я.
– Шкатулку с их фамильными драгоценностями, изготовленными в позапрошлом веке или даже раньше! Они принадлежали еще его прабабушке, а она была чистокровной немкой. Я даже ее имя запомнила – Вильгельмина Адельгейм. Красивое имя, правда? Она вышла замуж за некоего барона Линдгардта. Ну, драгоценностей в этой шкатулке, может, не так и много осталось – все-таки семейству Линдгардт доводилось переживать весьма тяжелые времена, включая войны и репрессии. Особенно после того, как их угораздило перебраться в Россию. Так что драгоценности потихоньку распродавались, и шкатулка постепенно опустела, но кое-что от прежней роскоши все-таки осталось. Кажется, это единственное, что герру Линдгардту удалось сберечь от проворных ручек своей супруги! – Адель усмехнулась.
– Вы имеете в виду его нынешнюю супругу? – уточнила я.
– Ну да, фрау Кэт, – хмыкнула Адель. – Хотя как она была Катькой Прохоровой, так ею, на мой взгляд, и осталась. Я же приходила к ним в гости, сразу после нашего приезда сюда. Хотела с ней познакомиться, наладить отношения. Все-таки здесь не так уж много русских, а ведь нужно поддерживать связи с земляками, правда?
Я никогда не была эмигранткой, но все же понимающе кивнула.
– Так вот, эта Кэт очень негативно отреагировала на мой визит. Я видела, как неудобно герру Линдгардту, хотя он очень мне обрадовался и все расспрашивал о том, как там Ирма, а потом незаметно сунул мне пятьсот марок для нее. Я думаю, что, если бы не его супруга, все могло быть по-другому.
– Адель, дорогая, давайте вернемся к этой шкатулке, – торопливо заговорила я, чувствуя, что, кажется, поймала за хвост настоящую удачу. – Что там были за драгоценности? Какова их цена? И успел ли герр Линдгардт передать их дочери?
– Да, успел, Ирма их благополучно получила – в посылке, по почте, – начала Адель с ответа на мой последний вопрос.
– Вы точно знаете, что получила? Лично в руки? Может быть, он просто отправил посылку, а дошла ли она до Ирмы, вы не в курсе?
– Да ну что вы! Ирма мне позвонила и подробно рассказала, что в ней было! Изумрудные серьги, перстень, обручальное кольцо и кулон на цепочке. Кулон ей особенно понравился, она не скрывала своего восторга. Цену я точно не знаю, да и Ирма не собиралась их продавать. Ей было приятно, что отец подарил эти вещи ей. Но я думаю, что сумма получилась бы немалая. Если не на роскошную, то на вполне сносную жизнь ей бы вполне хватило.
– А сама Ирма не приезжала в Германию?
– Нет, она ни разу здесь не была, хотя я неоднократно ее приглашала.
– И не планировала?
– Планировала, но только теоретически. Говорила, что, может быть, летом…
– Она никогда не упоминала также имя – Альберт?
– Нет, – Адель посмотрела на меня с удивлением и интересом. – А кто это?
«Еще бы я сама знала!» – подумала я, но спросила о другом:
