Ознакомительная версия.
– Жрецом храма Ра в Гелиополисе, – эхом повторила за ним Кася.
– То есть представляешь себе, к какому количеству древнейших документов он имел доступ! И еще: он точно знал в отличие от нас, как пользоваться этими документами. Так вот, Манефон утверждал, что прообразом библейского Моисея был Осарсеф – верховный жрец храма Осириса в Гелиополисе. Он стал во главе «прокаженных и других нечистых» и фактически возглавил восстание против фараона. В своей борьбе против фараона он объединился с извечными врагами Египта – кочевниками-гиксосами. Осарсефу удалось захватить власть, и его правление продлилось 13 лет. Потом законному фараону удалось изгнать Осарсефа и его сторонников из Египта.
– Это я помню, даже Тацит говорил о евреях как о потомках больных, изгнанных когда-то из Египта.
– А если мы попробуем перевести эту историю в более нейтральную струю, что мы получим?
– Восстание низших слоев общества против власть имущих; хотите сказать, что Моисей был древнеегипетским Спартаком? Чем дальше в лес, тем больше дров, – прокомментировала его выводы Кася.
– Так всегда бывает, гораздо проще остановиться на чем-либо и выбрать самую простую гипотезу. Вспомни бритву Оккама.
Кася улыбнулась своим воспоминаниям. Когда-то на импровизированных уроках школьного кружка любителей истории Павел Петрович рассказывал им об этом удивительном монахе-францисканце, применившем принцип бережливости к философии.
– То есть вы мне предлагаете «не множить сущее без необходимости».
– Вот именно, не изобретай сотни гипотез, возьми первую и самую простую.
– Как бы не получилось, как с «человеком Платона», – лукаво заметила она, и оба расхохотались, вспомнив, как Платон задолго до Оккама попробовал применить этот принцип и что из этого вышло. Античный философ нашел самое короткое определение человека: «Человек есть животное на двух ногах, лишенное перьев». Его извечный противник, обитатель бочки Диоген, услышав о тезисе Платона, поймал петуха, ощипал и принес в Платоновскую Академию со словами: «Вот платоновский человек!» После этого Платон вынужден был добавить к своему определению: «И с плоскими ногтями». Было ли у спора продолжение – история умалчивала. Но у любой теории, придерживающейся принципа выбора самого простого и краткого, всегда был риск стать «человеком Платона», то есть ощипанным петухом. Так и с Касиными гипотезами – проще было сказать, чем сделать.
– Понимаю, что советовать просто, – рассмеялся старик, заметив Касину внутреннюю борьбу, – но попробуй не забираться в дебри!
Наступил момент прощания. Каждый раз, когда Кася уходила от Павла Последнего, возникало это противное чувство, что больше они не встретятся.
– Вы мне обещаете заботиться о себе?!
– Не беспокойся, – усмехнулся старик, прочитав ее мысли, – у меня артерии и сердце семидесятилетнего, только что врачи сказали. Да и при таком комфорте, – он обвел рукой недавно перестроенный дом, – грех за сто не перевалить! Зря, что ли, внуки старались!
До самого вечера эта беседа крутилась неустанно в ее голове. Действительно, если воспользоваться методом Оккама, то можно получить следующее. Моисей существовал на самом деле, был изгнан, или сам ушел из страны. Представители верхушки Египта его прокляли. Слишком он был неудобным со своим единобожием, а также поддержкой слабых и больных. Но главное было в другом. Во-первых, Моисей имел доступ к древней египетской мудрости, к тем самым древнеегипетским мистериям, источник которых уходил в глубину веков. По библейским сведениям, он был египетским принцем; согласно Манефону – жрецом, и в течение 13 лет – что не так уж мало – правителем Египта. Значит, он имел доступ к тщательно хранившимся в храмах секретам. И еще снова появлялись Гелиополис и легендарный храм Ра, основанный Имхотепом. Насколько все это было случайным? «Вообще, если задуматься, что было самым главным в деятельности Моисея?» – задала она себе вопрос. Ответ был очевидным: договор с Богом и Десять заповедей. Десять заповедей, так удивительно похожих на двадцать пятую, главную, главу египетской Книги Мертвых! Она вздохнула, прошлась по комнате. Бритва Оккама упростила одно и усложнила другое. Оптимальный порядок рассмотрения гипотез завел ее в такую глубину веков, выбраться из которой непросто. Вздохнув, она нашла в библиотеке старое издание египетской Книги Мертвых на английском языке. Когда-то в букинистическом магазине ее купила Касина бабушка. Подобная рухлядь никого особенно не интересовала и продавалась за какие-то смешные, по словам бабушки, сорок рублей. Хотя эти самые сорок рублей были третью зарплаты обыкновенного советского инженера. И вот сейчас книга неожиданно пригодилась. Кася сдула пыль, чихнула, тут же поклявшись пропылесосить все книжные шкафы, и принялась за чтение.
* * *
Самолет приближался к аэропорту Шарм-эль-Шейха. Аркадий рассматривал проплывающие панорамы. Он давно не был так спокоен. Теперь его никто не преследовал, во всяком случае, пока. Аарон заверил, что следы заметены отлично, и никаких оснований для волнений нет. Только поэтому Тригланд решился на эту поездку. Ему нужно было предупредить единственного человека, к которому он мог обратиться только в случае крайней необходимости. Таблички были спрятаны, но это укрытие могло быть только временным. Нужно было найти нечто более постоянное. Только что? В городе он снял номер в недорогом отеле и записался на экскурсию на Синай. Туристов было немного, но его это только порадовало. В который раз Тригланд поразился, когда издалека, на фоне скалистых склонов горы Моисея, показался монастырь Святой Екатерины Синайской, один из самых древнейших христианских монастырей. В монастыре хранились мощи многими почитаемой христианской мученицы, и именно здесь находилась Неопалимая Купина. Аркадий вышел из автобуса и смешался с толпой паломников. Он, как и все, прошел по всем храмам, поклонился мощам и застыл около Неопалимой Купины, в который раз почувствовав восторг прикосновения к вечному. И даже самый наблюдательный человек не заметил бы, как в Базилике Преображения он на минуту задержался около двенадцатой колонны и оставил записку в коробке для свечей. Теперь оставалось ждать. Ночью под его дверь кто-то просунул записку. Встреча была назначена в часовне Георгия Победоносца после субботней литургии.
– Почему вы здесь? – глухо произнес человек с надвинутым на глаза капюшоном.
– Вы знаете о гибели Фирковича и бен Натана?
– Это нам известно.
– Мне нужна помощь.
– Я слушаю вас.
– Необходимо поместить Скрижали в надежное место. Мы больше не можем быть их хранителями, за нами идет охота.
– Кто вас предал?
– Не знаю, – честно сказал Аркадий.
– Вы должны выяснить кто, иначе никто не будет чувствовать себя в безопасности.
– В их руках часть шифра.
– Фиркович и бен Натан?
– Они не смогли выдержать пытки.
– Будьте осторожны, они не остановятся.
– У меня в запасе есть немного времени.
– Хорошо, теперь нам надо обговорить детали…
Аркадий вышел на улицу. Ему было горько. В голосе собеседника явно прозвучал упрек. И этот упрек они заслужили. Как они могли потерпеть неудачу так быстро? В течение столетий, нет – тысячелетий, их предшественникам удалось сохранить секрет. В чем была их ошибка? Сколько веков прошло с тех пор, как тайна была доверена его народу? Учитель говорил о тридцати, а иногда добавлял, что, возможно, и больше. И все эти тридцать веков их предшественники никогда не ошибались, никогда не проявляли слабость? Нет, дело было в другом. Для них это знание было высшей тайной, дороже всего, и в первую очередь – дороже их краткого земного существования. Они же – и Мордэхай, и Шломо, даже он сам – думали о насущном гораздо больше доверенной им тайны. Иначе они никогда не потеряли бы бдительность.
Но не только в этом была проблема. Скорее всего, знание слишком долго оставалось в тайне, и они сами не представляли его важности. Их встречи превратились в нечто вроде фольклорного обряда. Они с удовольствием принимали в нем участие, но абсолютно упускали из виду реальную опасность, совершенно забывая, что являлись не просто участниками забавного проекта, а хранителями судьбоносного секрета. Это было их миссией. А они недооценили собственных противников. Его друзья поплатились за это жизнью, да и его собственное существование висело теперь на волоске.
Хотя, когда он говорил, что его предшественники никогда не проявляли слабость, это было преувеличением. В теперь уже позапрошлом, девятнадцатом, веке была одна попытка проникнуть в их тайну. Подробности ему были неизвестны, да их толком никто и не знал. Единственное, что он помнил: предателя звали Джошуа Пинскер. Но тайну удалось сохранить. Пинскера уничтожили в последний момент. Один из хранителей подкупил сына угольщика и, переодевшись в его платье, проник на званый прием, на котором Пинскер и должен был сделать свое заявление. Но, к сожалению, Джошуа успел рассказать о существовании тысячелетнего секрета. Почему он вспомнил сейчас об этой странной истории? Что-то, какая-то маленькая деталь из услышанного когда-то не давала покоя. Но как он ни старался, ничего путного на ум не приходило. У Пинскера был друг – человек, финансировавший все экспедиции. Как же его звали? Имя он забыл, единственное, что помнил, – этот человек был полковником английской армии и в Каире сохранился его частный музей. Стоило проверить все на месте…
Ознакомительная версия.
