Ознакомительная версия.
Так, мы узнали, что на третьем этаже девочка Люся учится в музыкальной школе, на скрипке играет и даже участвовала в настоящем концерте, по телевизору показывали. Но это не родителей заслуга, в музыкальную школу Люсю бабушка записала, Анастасия Георгиевна, из бывших учителей, она и водит. А родители на работе с утра до ночи, им дочкой заниматься некогда. Да им что, у них Анастасия Георгиевна есть. А на седьмом Саранцевы, из сорок пятой, тоже пробовали своего Игоря в музыкальную школу записать, только он походил полгода и бросил. Тоже родители на работе, а бабушки нет, присмотреть некому. А ведь способный, говорят, учительница по музыке два раза к ним приходила, уговаривала его вернуться, обещала, что пианист из Игорька получится великий. Как же, пианист! Это же заниматься надо сколько, а кто его заставит? Хулиган из него получится, вот кто! Даром что мальчишке всего десять лет, а уже сейчас видно.
Я сделала в рабочем блокноте пометку – хулиган Игорь из сорок пятой квартиры может оказаться полезным. Такие мальчишки, болтающиеся по двору без дела, многое замечают.
А тетя Катя уже жаловалась на хозяина пятьдесят шестой, Петьку Савельева:
– Грубиян он, Петька, бездельник и мусор из ведра в мусоропровод сыплет как попало, после него на полу всегда грязь. А вот жена его, Светлана, славная женщина, аккуратная. Медсестрой работает, в больнице. Она когда мусор выносит, если просыплет что, то специальным веничком подметет, на совок и в мусоропровод. Встретит меня, всегда поздоровается и про здоровье спросить не поленится. А Петька ее, даже если в лифте вместе поднимаемся, морду отворотит и смотрит в стенку. Одно слово – грубиян! Вы у них еще не были? И не ходите, ничего они вам не скажут. Вы, если что узнать хотите, к Елене Владимировне наведайтесь, в сорок четвертую. У нее ноги больные, так она весь день у окна сидит, на улицу смотрит. Если кто из этих проходил, – тетя Катя постучала узловатым пальцем по фотографии, – она непременно видела. Ты, дочка, запиши себе – Елена Владимировна!
Я послушно сделала запись в блокноте, а она уже рассказывала про неприятного старика из семнадцатой, к которому нам ходить, по ее мнению, не следовало.
Когда мы наконец, выпив еще по две чашки чая, покинули гостеприимную и говорливую тетю Катю, Гошка перекрестил закрывшуюся за нами дверь:
– Дай ей Бог здоровья! Святая женщина, побольше бы таких – у нас вообще работы не было бы.
– А ты говорил, что в этом доме живут только слепоглухонемые идиоты, – напомнила я.
Гошка наморщил лоб:
– Действительно, как же я в прошлый раз… так ее тогда дома не было! Точно, эту дверь мне никто не открыл! Тогда вообще в половине квартир никого не было. Это только ты у нас такая везучая, свидетели по домам сидят и тебя дожидаются.
Забегая вперед, скажу, что неприятный старик из семнадцатой оказался не таким уж неприятным. Чай он нам, правда, не предложил, но разговаривал достаточно любезно, а уж то, что на фотографии, которую мы ему показали, не сумел никого узнать, это не его вина. Елена Владимировна тоже не оправдала надежд, возлагаемых на нее тетей Катей. Фотографию Елена Владимировна изучила тщательно и даже сообщила, что «вот эта, крайняя» (имелась в виду Лариса) очень похожа на ее внучатую племянницу, но вот что касается всего остального… К сожалению, последнюю неделю Елена Владимировна ездила по утрам в поликлинику – больные ноги совсем замучили, вот врач и прописал какие-то особо хитрые электропроцедуры. И сегодня утром ее тоже не было дома.
Убедившись, что помочь нам, несмотря на самое горячее желание, Елена Владимировна не может, мы с Гошкой тактично уклонились от обсуждения порядков, царящих в поликлинике, и продолжили обход. И на третьем этаже нас поджидал наш выигрыш, наша удача – бабушка девочки Люси (той самой юной скрипачки, что в настоящем концерте участвовала, помните?), Анастасия Георгиевна. Она, правда, особой радости, когда мы позвонили в дверь, не выразила и даже пройти в квартиру не предложила – мы так и разговаривали с ней через порог. Но какое это имеет значение? Главное, когда Анастасия Георгиевна взглянула на фотографию, она тут же уверенно указала на Аллу:
– А как же, вот эту самую видела. Сегодня утром. Я внучку в школу к восьми отвела и домой возвращалась. Подхожу к подъезду, а эта, – женщина снова ткнула пальцем в Аллу, – выскакивает мне навстречу. Дверью хлобыстнула так, что чуть с петель не сорвала. Если бы я чуть ближе была, так она бы меня этой дверью и припечатала. Хулиганка. Выскочила из подъезда как ошпаренная и побежала со двора, а в мою сторону даже не взглянула. Я когда узнала, что на седьмом этаже женщину убили, так и подумала, может, это она? Теперь ведь молодежь такая, не знаешь, чего от них и ждать. И не гляди, что одета прилично, ничего не значит. Такая приличная как раз возьмет да и зарежет.
– Вы милиции это рассказали? – спросила я. Сухарев, конечно, был уверен, что уже арестовал убийцу Ларисы, но отправить ребят опросить соседей должен был.
– Какая милиция? – искренне удивилась Анастасия Георгиевна. – Никто ко мне не приходил. Да и не сидела я дома, мне в магазин нужно было, потом внучку из школы забрать. Вот вы пришли, я вам говорю, все, что видела, рассказываю, ничего не скрываю. А за милицией бегать я не могу, у меня своих дел хватает.
– Теперь мне понятно, как все было на самом деле, – объявила я, едва мы вернулись в офис.
– И что тебе понятно? – Александр Сергеевич не поленился, вышел из кабинета в приемную, чтобы меня послушать.
– Все!
– Бойтесь людей, которые утверждают, что им понятно все, – провыл Гошка, поднимая руки к потолку. – Бойтесь!
– Перестань, ты же знаешь, о чем я. Я знаю, как умерла Наташа, и Лариса тоже.
– Действительно, Гошка, хватит паясничать, – заступилась за меня и Нина. – Пусть Рита расскажет, интересно же.
– Вот поверь мне, Ниночка, – он картинно прижал правую ладонь к груди, – ничего интересного! Елизавета Петровна сказала правду, Наташа у нее действительно не задержалась – бывшая супруга выставила нынешнюю без долгих разговоров.
– Естественно, Наташа обиделась, – перебила я. – И отправилась к подружке жаловаться.
– К Алле, – уточнила Нина. – Но она ведь только в девять домой вернулась?
– Это Алла так говорит. Но теперь я думаю, что она врет. Наташа прямо от Перевозчиковой пришла к Алле, и та уже была дома.
– Подружки посидели, поужинали гречневой кашей с гуляшом, допили джин, – снова вступил напарник. – Очевидно, все это время Наташа продолжала жаловаться на жизнь, возможно, при этом была несколько бестактна. О покойниках, разумеется, плохо не говорят, но, судя по всему, невеликого ума была женщина.
– Не вовремя она к Алле пришла со своими претензиями. – Я снова перехватила инициативу. – Алла на должность начальника отдела рассчитывала, а поставили Наташу! И после этого Наташа приходит к ней и начинает рассказывать, как ей тяжело живется! Ясно, что Алле такой разговор был неприятен…
– Очень неприятен, – подсказал Гоша.
– И вдруг она сообразила, – я не позволила напарнику продолжать, – никто не знает, что Наташа сейчас у нее! И если Наташа вдруг умрет, то никто не подумает, что она, Алла, имеет к этому отношение. Зато полдюжины свидетелей подтвердят, что Наташа ушла к Елизавете Петровне! Алла подсыпала подруге мышьяка – в джин или в гуляш, это теперь не важно, и то и другое вполне годится. А дальше…
– Дальше все просто. – Теперь и Ниночка решила похвастаться сообразительностью. – Отпускать Наташу домой нельзя, вдруг она, почувствовав себя плохо, вызовет скорую и та успеет вовремя?
– Правильно, Алла не хотела рисковать, – подтвердила я. – Она позвонила в скорую, но только тогда, когда убедилась – Наташа умирает, ее уже не спасти. Помните, Сан Сергеич, что эксперты удивлялись, как при таком количестве мышьяка Наташа почти два часа продержалась? А очень просто – не было никаких двух часов! Мышьяк, как ему и положено, подействовал почти сразу. Я думаю, Алла дождалась, пока Наташа потеряет сознание, а потом позвонила Ларисе. Поболтала с ней немного, потом объявила, что в дверь звонят, что это Наташа пришла. Обеспечила себе таким образом наипрочнейшее алиби. Чтобы понадежнее утопить Елизавету Петровну, Алла придумала, что Наташа прямо обвинила ту в своей смерти. И когда тело Наташи увезли, еще раз позвонила Ларисе и разыграла истерику. В результате ей удалось убедить всех, что Наташу отравила Перевозчикова.
– И на следующий день наша Аллочка вполне могла праздновать. – Я не вовремя сделала короткую паузу, и Гошка не замедлил этим воспользоваться. – На место начальника отдела она – единственный претендент, а единственный подозреваемый в отравлении Наташи – Елизавета Петровна Перевозчикова. Сама Алла вне всяких подозрений, и единственное, что ее немного нервирует, – Елизавета Петровна до сих пор на свободе. Ничего страшного, но мало ли, вдруг она тоже сумеет сочинить себе алиби? Тогда милиции придется искать нового подозреваемого. Но вчера вечером случилось непредвиденное. Перевозчиков позвонил Ларисе, и, в то время как они разговаривали, к Олегу Борисовичу пришел сосед. Лариса услышала звонок, услышала голос соседа и вдруг поняла, что в день смерти Наташи ничего подобного не было – ни звонка, ни голоса Наташи, ни стона, никакого шума постороннего. Просто Алла сказала, что Наташа пришла, и больше ничего. Даже замок не щелкнул, дверь не стукнула… Ларисе стало ясно, что Алла ее обманула.
Ознакомительная версия.
