По обе стороны массивных дверей навытяжку стояли часовые, на ремне у каждого — расстегнутая кобура с армейским пистолетом. Оставив на стоянке джип, Ли Янь с робостью зашагал по гранитным ступеням лестницы.
Современное трехэтажное здание генеральной прокуратуры находилось позади величественного особняка Верховного суда, в бывшем дипломатическом квартале Пекина. Раскрытые по всему фасаду окна напоминали рты, которым в летнюю жару не терпелось вдохнуть как можно больше воздуха. На просторном плацу перед барельефом, изображавшим эпизод древнего сражения, занималась строевой подготовкой рота правительственной охраны. Ли прошел в отделанный мрамором вестибюль, где еще один офицер, полковник по званию, предложил ему подождать.
Хотя беседа была назначена на девять, адъютант заместителя генерального прокурора спустился в вестибюль, когда стрелки часов показывали уже двадцать минут десятого. Он провел Ли на второй этаж, деликатно стукнул в простую, без всякой таблички дверь, из-за которой донеслось:
— Войдите.
Ли Янь перешагнул через порог. Из-за стола поднялся генерал Цзэн Сюнь: высокая поджарая фигура, строгое прямоугольное лицо, металлическая оправа очков, военного образца рубашка с короткими рукавами. Китель генерала висел на спинке кресла. Цзэн протянул вошедшему крепкую руку.
— Поздравляю с повышением, старший инспектор Ли.
Рукопожатие вышло сухим, подчеркнуто официальным.
— Для меня большая честь встретиться с вами, генерал Цзэн!
Покончив с формальностями, хозяин кабинета указал гостю на стул.
— Садись.
Цзэн обошел вокруг необъятного стола, присел на его ближайший к окну угол. Ли Янь неловко опустился на мягкую кожаную подушку. Лопасти напольного вентилятора почти бесшумно гнали по кабинету волны теплого воздуха.
— Второй день в новой должности? Вчерашние сутки были полны событий, не так ли?
— Так. — Ли четко кивнул.
— Три убийства за ночь. Подумать только, не Пекин, а Нью-Йорк!
Затрудняясь подыскать ответ, детектив промолчал. Цзэн рукой оттолкнулся от стола, шагнул к распахнутому окну и повернул створки жалюзи, перекрывая доступ солнечным лучам.
— Яркий свет режет мне глаза. По-моему, самое приятное время года в Пекине — это осень. Никакой жары, и воздух совершенно прозрачен, так?
— Да.
— Ты ведь из Сычуани. — Ли Янь не понял, были ли слова генерала утверждением или вопросом. — Славные места. Правда, тамошняя кухня для меня тяжеловата. Не выношу острого. Что скажешь?
Ли озадаченно покачал головой:
— Я не знаю.
— Не знаешь чего?
— Ваших вкусов, генерал.
— Но я-то имел в виду твои. Любишь наперченное?
— Очень.
— Естественно. Ты привык к такому с рождения. Круто.
И вновь детектив растерялся. Слишком резко его собеседник менял тему. С какой целью?
— Что круто?
— Следовать по стопам прославленного дядюшки. Приходится из кожи лезть, а? Да еще с твоими-то проблемами. Согласен? — Цзэн не сводил с него испытующего взгляда.
— Нет. Следовать примеру дяди Ифу — высокая честь для меня.
Ли чувствовал себя как на раскаленной сковороде. К чему он клонит?
Заместитель генерального прокурора опустился в кресло, положил правую руку на подлокотник.
— Не могу сказать, что приветствую вашу идею привлечь к расследованию эксперта, который является подданным Соединенных Штатов. Убийство в парке — дело серьезное, но эта дама все равно не будет давать показания в нашем суде.
Вот в чем загвоздка. Интересно, подумал детектив, откуда Цзэну известно, что Чао Хэн был убит, а не покончил с собой? Хотя, с другой стороны, ведь это не секрет и у генерала наверняка имеются собственные источники информации.
— Опыт американки помог нам определить характер смерти одной из жертв. Уж слишком она походила на самоубийство. Кроме того, вскрытием руководил наш ведущий патологоанатом, профессор Се. Ему ничто не помешает явиться в суд. — Заметив, что генерал намеревается вот-вот перебить его, Ли Янь торопливо добавил: — Американка вызвалась оказать нам содействие неофициально, в качестве личной услуги начальнику первого отдела Чэнь Аньмину.
— Это я уже понял. Говорят, университет общественной безопасности согласился предоставить вам ее до конца следствия, но вы отклонили предложение.
Ему известна каждая деталь, отметил Ли.
— Именно так. — Признание прозвучало неохотно.
— Вот и отлично. Не думаю, чтобы это было политически правильно — позволить им учить нас.
— Очень жаль, генерал. — Ли Янь почувствовал, как к нему возвращается уверенность. — Но сегодня утром я передумал и согласился принять ее помощь.
Лицо Цзэна потемнело.
— Причина?
— Обсудив ситуацию с дядей, я… пришел к выводу, что отказываться от столь грамотного эксперта лишь по причине американского гражданства было бы недальновидно и просто глупо. По крайней мере так считает мой дядя. Но если вы придерживаетесь иного мнения…
— Упаси небо, кто я такой, чтобы спорить с твоим дядюшкой? — В голосе генерала слышалось явное раздражение. Усилием воли Цзэн заставил себя спокойно продолжить: — Теперь понятно, почему тебе не составляет особого труда идти по его стопам.
— У Ифу слишком широкий шаг, генерал. Мне за ним не угнаться.
Откинувшись на спинку кресла, Цзэн Сюнь задумчиво смотрел в потолок. Правая рука его опустилась в карман кителя, достала пачку сигарет. Заместитель генерального прокурора щелкнул зажигалкой и резко подался вперед. Решение в его голове уже созрело.
— О ходе расследования докладывать мне ежедневно, в письменной форме. Чао Хэн был достаточно известным ученым, консультантом правительства. Его убийцу необходимо найти. Отчет будешь писать лично, каждый вечер — с тем чтобы утром бумага уже лежала на моем столе. Ясно? — Ли Янь кивнул. — Все, свободен.
Генерал раскрыл лежавшую перед ним кожаную папку.
Коридор казался Уэйду бесконечным. Боб еле успевал за разгневанной Маргарет, которая, не стесняясь, выплескивала на спутника свою ярость:
— Сначала мне говорят, что им нужна моя помощь! Потом этот умник решает, что она избыточна. Она для них, видите ли, избыточна!
— Я уверен, Маргарет, тут какая-то неточность в переводе. Ли Янь хотел сказать совершенно другое.
— Правда? Не знаю, что он там хотел сказать вчера, но сегодня утром он уже переменил свое решение. Проснулся, наверное, и понял, каким идиотом выставил себя накануне. Теперь помощь моя вовсе не избыточна, а желанна! Как будто я им навязываюсь! Они просят, а в результате я оказываюсь лишней. И вечные рассуждения о потере лица. О Боже!
Конечно, подумал Боб, «избыточна» — не самое удачное слово. Скорее всего Вероника попыталась обогатить свой лексикон. Попытка обернулась бестактностью, и переводчице нужно будет это объяснить. Что же касается гордости Маргарет, то тут, к сожалению, ничего не поправишь. Обида занозой засела у нее в душе.
— Как вы намерены поступить?
— Не решила. Знаю только, чего мне хочется. Хочется послать их ко всем чертям!
— Это вряд ли пойдет на пользу американо-китайским отношениям.
— Мне нет до них никакого дела.
— Видите ли, — от быстрой ходьбы Уэйд сбивался с дыхания, — половина судебных медиков США без колебаний отдали бы правую руку за то, чтобы участвовать в расследовании убийства в Пекине.
— Ради всего святого, Боб! Кто-нибудь в мире слышал об одноруком патологоанатоме?
— Но вы меня поняли. — Заметив на лице Маргарет скептическую усмешку, Уэйд разозлился. — В конце концов, пунктик о помощи китайской полиции только украсит ваше резюме. Об этом вы думали?
Маргарет остановилась так внезапно, что компьютерщик чуть не сбил ее с ног. Пытаясь сохранить равновесие, он нелепо взмахнул руками.
— Господи, что с вами?
В глазах молодой женщины вспыхнули огоньки.
— Но если я все-таки соглашусь, им придется заплатить за эту услугу. Должна же я нарабатывать гуаньси! Или нет?
Детективы обсуждали ход расследования уже более двух часов. От табачного дыма в комнате было нечем дышать. Ничто в показаниях опрошенных не пролило и тонкого лучика света на хотя бы одно из убийств. Агенты полиции торчали в парке Житань с шести утра: задавали вопросы, пытались разбудить человеческую память, выудить из нее малейшую деталь происшедшего, — но впустую. Известным оставалось очень и очень немногое, фактически только имена жертв, но никак не мотивы, которыми могли руководствоваться убийцы. Существовала, правда, гипотетическая связь между Чао Хэном и Мао Мао — наркотики, однако и тут следствию не удалось установить, что двое мужчин были по меньшей мере знакомы друг с другом.
