Наш «гость» не стал возиться с замком, он просто прошел сквозь дверной проем, как будто там была не дверь, пусть и не очень массивная, а легкая кисейная занавеска. В то же мгновение я нажал кнопку выключателя, и спальня озарилась ярким светом.
Это был негр, слуга Адамса.
Какое-то время он стоял неподвижно, как будто внезапно вспыхнувший свет ослепил его, а потом шагнул вперед, на середину комнаты.
— Стой! — Оказавшийся за его спиной Гриша поднял пистолет.
Негр не прореагировал на приказ, не знаю, заметил ли он вообще моего приятеля. Повернув лицо с белыми, возможно, почти слепыми глазами в мою сторону, он сделал еще шаг и вытянул вперед руки, растопырив пальцы наподобие клешней краба.
Гриша прыгнул к нему, схватил за плечо и рванул назад, пытаясь развернуть лицом к себе. Вероятно, он подумал, что наш противник глух, и хотел продемонстрировать ему пистолет и серьезность наших намерений. Честно говоря, мне показалось, что от нелепости происходящего мой находчивый приятель несколько растерялся.
Негр отмахнулся от него, как от назойливой мухи, даже не повернув головы. Гриша отлетел к стене, ударился о нее спиной и затылком и мешком осел на пол. Я понял, что он потерял сознание, и мне придется сражаться с врагом один на один.
К сожалению, занятая мной позиция исключала возможность отступления на такой маневр я не рассчитывал. Негр надвигался на меня, не спеша, но уверенно, и единственное, что мне оставалось, это попытаться отпрыгнуть вдоль стены вправо или влево.
Я метнулся влево, но наткнулся сослепу на платяной шкаф. Двигаться вправо было уже поздно, я оказался бы прямо перед идущим вперед с упорством танка противником и вряд ли успел бы до столкновения с ним проскользнуть дальше, к спасительному свободному пространству.
Единственное, что меня несколько приободрило, это какая-то медлительность моего врага. Не удивительно, что быстроногая Джин удрала от него. Казалось, он отзывается на изменения в окружающей обстановке с некоторым запаздыванием. Очевидно, при всей его мощи у него, как это часто встречается, была замедленная реакция. Я шагнул вперед и изо всех сил ударил его рукояткой револьвера в правую скулу.
С таким же успехом я мог бить мраморную статую, даже с большим, так как от нее наверняка отлетел бы кусочек. Здесь же я услыхал лишь тупой звук, как будто металл рукоятки врезался в дерево или твердую резину. Его голова даже не покачнулась на массивной шее. Я сунул револьвер за пояс.
Он развел в сторону локти и согнул руки так, что кисти-клешни направились в мою сторону. Еще мгновение, и они сомкнутся у меня на шее…
Я нырнул вниз, и он не успел схватить меня. Секунду спустя я оказался у него за спиной. Мои руки скользнули ему под мышки, я сцепил пальцы на покрытом жесткими волосами затылке и попытался пригнуть голову своего противника подбородком к его груди.
Как и следовало ожидать, классический "двойной нельсон" не увенчался успехом. Он стряхнул меня со своей спины, как мешок с картошкой и повернулся снова ко мне лицом. Но теперь в моем распоряжении был весь простор спальни.
Медленно, как мне показалось, он наступал на меня, а я так же медленно пятился от него, пока снова не уперся спиной в стену. Ко мне уже вернулось обычное самообладание, и я мог трезво оценивать обстановку, выносить быстрые и оптимальные решения.
Бить его или пытаться провести какой-либо болевой прием явно не имело смысла — очень уж разными оказались наши весовые категории. При всей его медлительности я не мог рассчитывать, что мне удастся заломить ему руку, захватить удушающим зажимом шею, так как не сумел бы преодолеть сопротивление этих чудовищных мышц. Оставалось одно — прибегнуть к "великому уравнителю шансов", моему надежному «питону», правда, заряженному на этот раз не «магнумом», а обычными патронами со свинцовыми пулями без оболочки.
Нас разделяли какие-нибудь два-три метра, промахнуться я не мог. Но убивать его мне не хотелось. Первая моя пуля ударила противника в правое плечо.
На этот раз он пошатнулся. Пятнадцать граммов свинца, летящие со скоростью более трехсот метров в секунду, обычно отбрасывают человека, как тряпичную куклу. Лишенная томпаковой оболочки тупая пуля «кольта», попадая в цель, передает ей всю свою кинетическую энергию, так как расплющивается и не проходит навылет. Такая пуля, по терминологии оружейников, обладает большим "останавливающим действием". Но он не остановился.
Я выстрелил снова, на этот раз, отбросив всякую сентиментальную гуманность, прямо в середину груди. Потом еще и еще. Он продолжал надвигаться на меня, все так же неторопливо и неотвратимо. Казалось, все это происходит в каком-то кошмарном сне, когда пытаешься убежать — и не можешь…
Последние две пули я послал ему в голову — почти в упор. Сперва мне показалось, что я промахнулся, что пули скользнули по черепу, не причинив тому, что должно было находиться внутри, особого вреда, и приготовился к прыжку, рассчитывая снова увернуться от его клешней.
Но вот он как-то странно осел на пятки, качнулся взад и вперед и, наконец, с тупым стуком, как манекен, как набитый опилками боксерский мешок, свалился навзничь.
Машинально, действуя по привычке, а вовсе не из желания порисоваться, я продул ствол «питона» от порохового дыма.
Вперял он любопытный взор
На отдаленные громады
Седых, румяных, синих гор.
А.Пушкин
— Пижон, ну и пижон! — Оказывается, Гриша успел прийти в себя, но все еще сидел у той самой стены, куда отбросил его толчок негра. — Лучше заряди, а то вдруг оживет и встанет…
Невольно я бросил взгляд на лежавшего навзничь врага, как будто на мгновение поверил, что человек, получивший две пули сорок четвертого калибра в голову, может встать. Но, к своему облегчению, увидал лишь неподвижную черную массу.
Тем не менее, я последовал разумному совету и зарядил револьвер. На это у меня ушло секунд десять, во время которых Гриша успел, цепляясь за стену и столик, подняться на ноги. И даже пистолет, его любимый "Орел пустыни", снова был у него в руке.
— Ты как, цел? — задал я несколько запоздавший вопрос.
— Вроде бы да, — неуверенным тоном ответил он. — Немного кружится голова, а так — все в порядке. Но какая силища! Отшвырнул меня, как паршивого котенка.
Мы склонились над неподвижно лежавшей на полу грудой мышц и костей, совсем недавно приводимых в движение неизвестно откуда исходившими приказами. Расстегнув черную кожаную куртку, я обнаружил под ней кавларовый бронежилет. Отчасти этим, конечно, объяснялась "неуязвимость нашего противника. Думаю, что если бы я зарядил свой «питон» мощными патронами «магнум», как в тот вечер, когда уложил Ларри, пули в твердой томпаковой оболочке пробили бы бронежилет, тем более, что я стрелял почти в упор. Но выстрелы в голову сделали свое дело.
Одна пуля вошла под глаз, вырвав часть затылочной кости, другая действительно лишь скользнула по куполу черепа, вспоров кожу — у меня все-таки дрогнула рука.
— Что это? — Гриша показал на какой-то странный нарост на левом ухе негра. Телесного цвета, он слегка отличался по оттенку от розовой ушной раковины, уже начавшей бледнеть.
Протянув руку, я пощупал нарост. Он легко отделился, и тогда я обнаружил тонкий проводок, идущий от него вниз, за воротник рубахи. Я поднес эту штуку к своему уху и услыхал хрипловатый голос, монотонно повторявший: — Убей его… убей его… убей его…
— Так вот в чем дело! Это пластиковая оболочка миниатюрного наушника, замаскированного под выступ уха. Наш друг получал приказы по радио. А я уж было совсем поверил в существование телепатии!
— Наверное, он был глуховат, и Адамс изобрел такой способ общения с ним. Со стороны, вероятно, выглядело очень впечатляюще — слуга исполняет беззвучные приказы. А на самом деле хозяин просто тихо шептал нужные слова в замаскированный где-то в одежде микрофон. У негра, видимо, он тоже где-нибудь есть. — Гриша пощупал край куртки, обтягивавшей выпуклую грудь лежавшего навзничь гиганта.
— Все равно, поведение его было довольно странным. — С этими словами я оторвал наушник и спрятал к себе в карман. — Он как бы находился под гипнозом, двигался, будто в трансе. Думаю, что над ним здорово поработал этот старый бандит-вегетарианец, доктор Ашборн. Он совершенно лишил негра воли, превратив его, по сути дела, в робота, послушный механизм, управляемый голосом хозяина.
— Ты что, оторвал наушник? — Гриша, заметив, что в руках у меня ничего нет, укоризненно покачал головой. — Ну и зря. Мы могли бы послушать, о чем говорит твой друг Адамс. Может быть, негром управлял не он, а кто-нибудь другой?
Замечание показалось мне справедливым, но исправить сделанное было уже нельзя. Мы допустили еще одну ошибку — не осмотрели тут же окрестности парка. Радиус действия маленькой приемо-передающей рации, при помощи которой осуществлялась связь между этим "живым танком" из могучих мышц и массивных костей, обтянутых коричневой кожей, и его «водителем», не мог быть слишком большим. Поторопись мы, и машина, в которой, возможно, находился сам Адамс или кто-то из его помощников, оказалась бы в поле нашего зрения. А тогда «порше» настиг бы ее за считанные секунды. Впрочем, жалеть об упущенных возможностях никогда не поздно, но всегда бесполезно.
