И как только Манни задал ритм, Крамер встал рядом с ним на помосте, чтобы поверх голов видеть Треншоу, стоявшего в конце зала, у дверей в зал заседаний мэрии. Простенькая мелодия произвела на Треншоу такое впечатление, которое её неизвестному автору никогда и не снилось.
Как от удара промеж глаз, лицо его налилось кровью; беспокойно привстав на цыпочки, он уставился на Крамера. Тот, в свою очередь, оглянулся.
"Копакабана трио" делало свое дело. В их исполнении героиня песенки, нежная английская девушка, уже явно плясала босиком на мексиканских улицах.
Но не на них взирал ошеломленный Крамер.
Еще трое мужчин уставились на него, и лица их потрясение застыли. Один за другим они начали протискиваться к Треншоу. И следом за ними направился Крамер. У двери в зал заседаний он взял инициативу на себя.
- Пожалуйста, пройдите в зал, господа, - вежливо предложил он.
Групка на миг задержалась. Маленький толстячок шагнул было назад.
- Не привлекайте внимания, господа. Кивнув, они последовали за Крамером. Тот, закрыв дверь, включил свет.
- Теперь прошу всех занять свои места.
И четверо мужчин медленно, как в кошмарном сне, направились к большому полукруглому столу, где машинально расселись так же, как на заседаниях мэрии.
Крамер на миг замялся, но тут же, поднявшись на помост, сел в кресло мэра города. Взглянув сверху вниз на стол, заметил, что перед каждым советником на столе блокнот и табличка с именем.
- Советник Ферпоссон, советник Да Сильва, советник Треншоу, советник Форд, - прочитал он слева направо.
Ждал, что последует, зная заранее, что именно.
- Что все это значит? - спросил Да Силва.
Крамер и сам не знал - банда, руководимая всей городской верхушкой, казалась невероятной. И самым странным было то, как на него все смотрели. Не испуганно, а рассержено.
- Мы имеем право знать! - взвизгнул Форд. Крамер глубоко вздохнул. Крайне важно было сказать именно то слово, которое надо.
- "Паровой каток", господа.
И моментальная реакция: Да Сильва вскочил.
- Вы же обещали, что все будет закрыто и кончено!
- Что именно, советник?
- Сами знаете.
- Ну, с этой девушкой, - пробормотал Треншоу.
- Нет, ничего не кончено.
- Послушайте...
Треншоу поднял руку, остановив коллегу.
- Спокойнее, Ирвин. Мы этого человека не знаем. Возможно, он пытается использовать ситуацию в свою пользу.
Крамер не реагировал на их испепеляющие взгляды, так что им не видно было охватившее его смятение. Но ничего хорошего в этом не было, он не знал, что делать дальше, какую играть роль, не знал подходящих для неё слов.
- Я офицер полиции. Лейтенант Крамер. Расследую убийство цветной девушки, известной под именем Терезы Ле Руке. У меня есть основания подозревать, что вы располагаете информацией, которая может нам помочь.
Они выслушали его. И продолжали сидеть молча. Сейчас их и бомба не взяла бы. Да Сильва всхлипнул.
- Слава Богу, это все в прошлом, - вздохнул Треншоу и'все кивнули.
Крамер спустился с помоста.
- Если кто-то хочет сделать заявление, хочу напомнить, что он может стать свидетелем обвинения. Это значит, что он не будет подвергнут уголовному преследованию. Убийство - тяжкое преступление!
- Мы никого не убивали!
- Нет, советник Треншоу? Тогда скажите, что вы сделали с девушкой или хотели сделать?
- Ничего.
Ферпоссон завертелся и захныкал. Он начал сдавать ещё в зале.
- Что, если мы все начнем говорить? - предложил Треншоу, и на губах его, скорее всего по привычке, вновь заиграла легкая улыбка.
- Начинайте, я слушаю.
* * *
Ван Ниекерк поручил Зонди вычистить пишущую машинку. К его удивлению, это было сделано очень тщательно.
- Чем ты пользуешься, спиртом?
- Тетрахлорметаном, господин сержант.
- Ты что, не можешь сказать попроще? Где ты его взял?
- В фотолаборатории.
- Сержант Принслоу был там?
- Да, господин сержант.
Ван Ниекерк вернулся к своему списку людей, купивших электроорганы. Недоставало ещё нескольких адресов.
- Говоришь, лейтенант звонил, когда я разговаривал с полковником?
- Да. Он отправился на коктейль-парти в мэрию, господин сержант.
- Вот это да!
- Сказал, что беспокоить его следует только по крайне важному поводу.
- Понимаю, - Ван Ниекерк в душе усмехнулся.
* * *
Крамер оказался прав в двух вещах: Треншоу был главарем и его банда входила в большую преступную организацию. Но организацией этой руководили другие. Судя по реакции на его первую реплику, те скрывались за пресловутым "паровым катком". Но пока он отложил это в сторону.
Время - категория относительная, но теперь его было совершенно недостаточно. Братство анонимных жополи-зов в управлении уже готовится его съесть. Посмотрим, что они запоют теперь.
Лучше всего было предоставить этой четверке говорить, спорить друг с другом, препираться и обнажать свое нутро. Так вся история скорее прояснится. Неудачное вмешательство со стороны могло оборвать след и дать им время на зрелые размышления и консультации адвокатов.
А так, слушая, Крамер мог делать выводы, основываясь на намеках и оговорках, подчас таких неясных.
Треншоу был главарем банды, которая возникла ещё в детские годы, в прыщавые годы созревания он о нем забыл, долгие десятилетия успешной карьеры хранил самые нежные воспоминания, а когда общественное положение открыло ему двери "Аль-берт-Клуба", та опять стала реальностью.
Конечно, все уже было по-другому. Треншоу лет до сорока ощущал себя в Треккерсбурге чужаком, а остальные трое вообще раньше не были знакомы. Но каждый из них в юности входил в свою группировку, а в каждой из них есть лидер - такой вот стройный, симпатичный Треншоу, способный перца в штаны собственному отцу насыпать, или толстячок Да Сильва, обожавший смотреть, как корчится новичок, испытавший пожатие его неожиданно сильных пальцев, или Форд - приличный мальчик, коллекционировавший неприличные слова и истории, или Ферпоссон, чьих родителей никогда не было дома и который, ухмыляясь, пояснял, что постель у него не остывает.
Все они друг друга стоили.
Альберт-Клуб снисходительно взирал на них сквозь свои старомодные очки, шурша листами "Тайме", доставленной самолетом. Новый хозяин клуба, безвестный парвеню, допустил, чтобы уровень клуба вопиющим образом упал. Когда-то и подумать нельзя было, что здесь появятся все эти безродные пришельцы и евреи-магазинщики - но теперь, видит Бог, все меньше становилось порядочных людей, блюдущих чистоту на собраниях членов клуба. Весь мир летел к черту - только посмотрите, что творится в семействах Сифортсов и Камеронов! А по всей Великобритании!
Что касалось их, то четыре новых члена усиленно старались соответствовать обстановке и обычаям, царившим в этих огромных, обшитых деревом залах. Даже начали говорить на прекрасно артикулированном английском, так подходившем к неторопливому прихлебыванию капского бренди.
И вот они достигли цели всех этих усилий и были допущены в святая святых, где их коллеги в темных костюмах помпезно дискутировали о дивидендах и влиянии холистирина на сердечную мышцу. Это было нетрудно, но невероятно нудно. Особенно если вы знали форму каждой лошади в каждом заезде ещё до начала скачек.
Короче, желанный мир взрослых принес горькое разочарование и их возвращение к детским привычкам было вполне оправданным. Началось все с условного знака, который подал Треншоу своему коллеге, советнику Да Сильва, на который отозвались и остальные. А условные знаки всегда были началом тайных группировок.
Скоро все четверо стали чувствовать себя счастливее, чем когда бы то ни было. Бели их шалости наносили убытки, то богатство обеспечивало компенсацию и плату за молчание. Все их выходки были всего лишь забавами взрослых, впавших в детство. И, что нравилось им больше всего, слухи об их приключениях обеспечивали, неслыханную репутацию и популярность.
И тут кое-что произошло.
Треншоу, расширяя свою фирму "Протез электроникс", поехал в Японию заключить контракт на транзисторы. Много дней он провел там в конторах и на заводах. Но, приехав, не мог рассказывать ни о чем, кроме ночей. Использование японскими поставщиками секса как козыря на переговорах превзошло всякую фантазию. В борьбе с конкурентами они шли на все.
Треншоу стал другим человеком, а следом за ним - и его друзья. Их тайная жизнь приобрела новую интенсивность. Но они были осторожными людьми, эти городские советники, любовные истории со всем своим непредсказуемым и совершенно излишним риском были не по ним. Если на то пошло, им больше импонировала четкая деловая договоренность. И они решили сделать ставку на женщину, которая на хороших условиях взялась бы удовлетворять разнообразные их фантазии. Вопрос был только в цене.
