— И дали ей улететь со всеми этими деньгами?
— Она любила деньги. А без меня потратила бы гораздо меньше. Мы были вместе пятнадцать лет. Перевезти наличные на острова нетрудно. А Вильма была крутой женщиной и совсем неглупой. И не собиралась выходить на пенсию.
— Так что, как я уже и говорил раньше, вы, по-видимому, завышаете цифру.
Стеббер позвал Дебру. Я не дал им никакой возможности обменяться сигналами, заставив смотреть на меня, загородив ее стройной спинкой. Она подтвердила все детали и сумму, не задала ни одного вопроса, и, когда он велел ей уйти, ушла, не произнеся ни слова.
Я мог забирать Чуки и уходить. У меня не было уверенности в том, что он соберется что-нибудь предпринять. Но было взятое на себя обязательство. И если Стеббер в самом деле попытается отправиться за тем, что осталось у Бу, то это может отвлечь внимание Уаксвелла, чем мне и удастся воспользоваться.
— Вильму забрал из мотеля Бу Уаксвелл, — решил я кое что пояснить. — Артур отправил ее домой к Уаксвеллу в Гудланд и обнаружил ее там. Бу жестоко избил его. Первым делом я потряс Крейна Уаттса. И использовал его имя, чтобы развязать язык Уаксвеллу. Наплел ему, будто Артур явился к Уаттсу и рассказал ему, что видел Вильму и Уаксвелла. Я сказал, что пытаюсь организовать похожую операцию, как та, в которой обчистили Артура, и ищу женщину. Он с широко открытыми глазами утверждал, что в том деле они использовали маленькую официанточку из Майами. Но Артур помнил, что у Вильмы на руке были часики. Он думал, будто она продала их. Про часики Артур придумать просто не мог. И, конечно, у Бу появилось много новых игрушек.
Стеббер молча кивнул.
Обычный для нее случай. Только тип оказался чуть умнее. Когда она укрощала мужиков, на этом для нее все и заканчивалось. Пока только плели сети, я старался не подпускать его к дому. Бу трудно было удержать под контролем. Да, конечно. Это похоже на правду. Она бы не стала размахивать перед ним деньгами. Он их учуял.
Дебра постучала и вошла с синим переносным телефонным аппаратом.
— Крейн Уаттс, — сказала она. — Ты будешь говорить тут, милый? Или вообще не отвечать?
— Нет, отвечу.
Она грациозно нагнулась, включила аппарат в розетку, принесла ему и выплыла из комнаты.
Он с жаром, громогласно воскликнул:
— Как приятно слышать тебя, Крейн, мальчик мой!.. Давай с самого начала. Помедленнее, мальчик... Да... Понимаю... Пожалуйста, не надо предположений. Сосредоточься на фактах.
Уаттс говорил долго, Стеббер не перебивал. Мне он скорчил унылую гримасу. Наконец, сказал.
— Ну, хватит. Ну-ка, успокойся. Никто, ни Макги, ни кто-либо другой и не пытался связаться со мной по этому вопросу. Почему ты считаешь, что возможно официальное расследование? Как адвокат ты должен был понимать, что дело было абсолютно законным. Этот Макги, видать, какой-нибудь вольный стрелок, прослышавший о том, что Артур потерял много денег в какой-то дурацкой инвестиции и пытающийся вытрясти немного из этих средств. И Уаксвеллу тоже скажи, что ни одному из вас не следует волноваться. Пожалуйста, не звони мне больше. Я тебя нанимал для вполне легальной работы. Она закончена. Также, как и наши отношения.
Он еще немного послушал и сказал:
— Меня совершенно не волнует твоя карьера, Уаттс. Пожалуйста, впредь не дергай меня.
Пока он клал трубку на аппарат, до меня доносилось слабое жужжание возбужденного голоса Крейна в трубке. Нахмурившись, Стеббер сказал:
— Очень странно, что Уаксвелл так жаждал узнать мой номер у Уаттса. Он говорит, что дал ему только номер, не сказав пароль, словно ожидал моих поздравлений по этому поводу. Мне кажется, если ваша догадка верна, то я буду последним, кого...
Изменив тон и тембр голоса, я сказал:
— Старина Бу вызовет зуд у адвокатишки.
Это позабавило меня. Терпение и хороший магнитофон кому угодно позволят как следует подделать голос.
— Может, когда-нибудь мы разработаем какой-нибудь проект для обоюдной выгоды, — сказал он.
— Один могу предложить прямо сейчас. Отвлеките Уаксвелла, вызвав его сюда, на целый день, а я вышлю вам десять процентов от всего, что сумею отыскать.
— Нет уж, благодарю покорно. Я не уверен, что этот человек вполне нормален. И он действует по настроению. Я не стану так рисковать. Выманите его на женщину, Макги. Эта девочка Маккол может его занять надолго.
— Скажем так, что она труслива, Стеббер. Одолжите мне Дебру на тех же условиях. Десять процентов.
— Я бы и думать об этом не стал, если бы не одно обстоятельство... — Он вдруг запнулся. Его ясный взор стал откровеннее, чем любое подмигивание или косой взгляд. — Если вы вернете ее через три дня. И... сможете оставить мисс Чуки здесь, со мной. В качестве гарантии доброй воли.
— Как были оформлены деньги?
— Новые сотенные в обертках Федерального банка. Тринадцать пачек стодолларовых купюр. Наверно, маловато, чтобы наполнить обычного размера коробку из-под обуви. Так вы не ответили на мой вопрос относительно мисс... Чуки.
— Вы предоставили мне выбор и, подумав, я решил, что она сможет подцепить Бу Уаксвелла.
— Милый мальчик, а почему не предоставить выбор ей? Вы найдете, что Дебра может составить прекрасную компанию. И я могу заверить вас, что мало кто из мужчин производит такое сильное впечатление, какое произвели вы. А когда вы получите обратно мисс Чуки Маккол, то увидите, что она будет жаждать послушания и перестанет взбрыкивать. Дисциплина действительно эффективна, Макги, она оставляет всю прелесть нетронутой, а душу, в своем роде чуть более деликатной и благодарной. Это более чем импонирующее и полезное средство.
— Решать за мисс Маккол — нет, спасибо.
— Ну, что ж, может мы и договоримся в следующий раз, — сказал он, потом отошел и позвал девушек.
Они неторопливо вошли в большую комнату, и я заметил на лице у Чуки довольно странное выражение, а Дебра выглядела тайно позабавившейся.
Они оба проводили нас до лифта, само очарование и заверение в дружбе, как бы убеждая нас в том, что мы премилые люди просто заглянувшие к ним на рюмочку. Когда дверь лифта закрылась, мой взор в последний раз запечатлел прелестные улыбки элегантной пары с прекрасными манерами и хорошим вкусом. Но в глубине души они кипели от злости, как коралловые змеи.
Чуки погрузилась в молчание и взорвалась не раньше, чем мы отъехали на километр.
— Женская болтовня! Женская болтовня! Ты знаешь, что эта сука костлявая вытворяла? Она пыталась завербовать меня. Как проклятый поставщик рекрутов во флот. Посмотришь мир. Изучишь торговлю. Выйдешь на пенсию в цветущем возрасте.
— Завербовать тебя в качестве кого?
— Она не произнесла это прямо. Изучала меня, как кусок вырезки и сказала, что тело первосортное. Так жалко, что я растрачиваю себя на такой тяжелой работе за такие маленькие деньги. Ну уж, вот и не так, я, черт побери, зарабатываю хорошие деньги. Мужчины, говорила она, нужный тип мужчин, могут здорово раскошелиться, заинтригованные такой крупной, темноволосой, сильной на вид девушкой, как я. И этот человек, Трев. Он заставил меня почувствовать себя слабой, юной и глупой. И какое-то беспокойство, желание понравиться ему. Вначале. Но в конце я подумала о том, как хорошо было бы раздавить его, как жука. Они напугали меня, Трев. Я, кажется, не пугалась с тех пор, как была ребенком. И моя бабушка так накачала меня рассказами о белых рабынях, что, завидев двух мужчин на углу, я переходила на другую сторону улицы, чтобы они не смогли уколоть меня шприцем и продать арабам. Трев, если нам придется что-нибудь делать вместе с этими людьми, то может случиться что-то действительно ужасное. Боже мой, ты бы видел, какая у нее одежда. Меха, оригинальные вещи из домов моделей, девять ящиков белья и целый стеллаж обуви. Клянусь Богом, там по меньшей мере, сто пар туфель. И все это время она внутренне посмеивалась надо мной, словно я дурочка какая-то, совсем раздетая. Что же произошло, Трев?
— Короче говоря, он подтвердил догадку о том, что Уаксвелл убил ее. У Вильмы с собой была ее и Стеббера доля денег Артура. Она должна была положить его часть на счет в банке Нассау. Сто тридцать тысяч долларов. Я думаю, он уже отхватил себе жирный кусок. Всем остальным заплатили. Но он списал и Вильму, и деньги. Во всяком случае он так говорит. Может, я поверю ему. Не знаю. Он способен послать туда кого-нибудь. Но мы все разыграем, как по нотам.
— Сто тридцать тысяч! — воскликнула Чуки.
— Минус то, что просадил старина Бу. По грубым оценкам, осталось где-то восемьдесят пять — девяносто тысяч.
— Но это же хорошо, правда? Разве это не лучшее из того, что ты мог ожидать?
— Когда я положу лапу на любую часть этой суммы, Чуки, то тогда действительно скажу, что это лучшее из моих предположений. Но пока я еще этого не сделал.
Было уже начало десятого, когда мой катер остановился у пристани, и мы взошли на борт «Дутого флэша». Ни огонька. У меня было смутное предчувствие, что случилось что-то неладное. Может, я часто сталкивался с расчетливыми злодеяниями, происходившими в течение одного дня. Но, включив свет в салоне, я увидел Артура, растянувшегося на желтой кушетке. В руках он держал высокий бокал, наполненный чем-то темным, вроде холодного кофе. Он криво усмехнулся, поднял бокал в знак такого восторженного приветствия, что часть напитка выплеснулась и забрызгала рубашку.
