— Здравствуй, Валид, — поприветствовал его Марат (он говорил по-немецки почти без акцента). — Извини, что заставил тебя ждать. Было много дел, а номер твоего сотового я не смог найти. Видимо, записал в другой блокнот.
— Ничего страшного, — сказал Марио.
Марат сел рядом.
«Дьявол, неужели мы так и будем торчать на ветру?» — сердито подумал Марио, а вслух спросил:
— Куда мы пойдет сегодня?
Марат внимательно посмотрел на Марио.
— Послушай, Валид, — медленно начал он. — Тебе не кажется, что пришло время перейти от слов к действию?
Марио-Валид невинно улыбнулся:
— Что ты имеешь в виду, Марат?
— Я имею в виду месть. Месть за убитых родителей.
Черные глаза Марио вспыхнули.
— О да! — воскликнул он. — Я готов. Скажи только, где и когда!
— Тише, Валид, тише. — Марат опасливо огляделся по сторонам. — Тебе нужно научиться сдерживать свои эмоции, иначе ты все испортишь.
Марио-Валид виновато вздохнул:
— Извини, Марат. Я погорячился. Так что я должен сделать?
Марат показал на виднеющееся неподалеку здание.
— Видишь тот дом?
— Да! — кивнул Марио. — Я должен его взорвать?
Марат усмехнулся и покачал головой:
— Что за чушь? Нет, конечно. Просто мы сейчас пойдем туда и поговорим.
— А что это такое?
— Это баня. — Заметив удивление, промелькнувшее в глазах Марио, Марат добавил: — Да-да, мой друг, обычная баня. На улице ветер. Ты, наверное, сильно продрог, пока ждал меня, поэтому тебе будет полезно погреться в сауне.
— Да, но я…
— Не спорь, Валид. Делай то, что тебе говорят, если хочешь быть с нами.
Марат поднялся со скамейки и посмотрел на Марио:
— Ну? Ты идешь или нет?
Марио хлопнул себя ладонью по коленке и вскочил на ноги:
— Веди меня, мой друг! Я иду с тобой!
Двадцать минут спустя они сидели в сауне, обмотавшись белыми простынями, и потели.
— Ну что? — весело спросил Марат. — Здесь теплее, чем на улице, а?
— О да! — Марио провел ладонями по влажному от пота лицу. — Это напоминает мне мой родной город! Там так же жарко, но немножко суше.
Марат засмеялся:
— Я знал, что тебе понравится, Валид.
— Ты боишься, что я предатель?
— Почему ты так решил?
— Ты ведь не зря привел меня сюда. Ты боялся, что у меня под одеждой микрофон. Ну теперь ты видишь, что никакого микрофона у меня нет?
— Что за глупости? Ты начитался западных книжек про спецагентов. Просто я каждую субботу хожу в баню. Нет ничего плохого, если ты встретишь Новый год чистым!»
Марио изумленно уставился на Марата.
— Новый год? — непонимающе спросил он.
— А, ну да. — Марат махнул рукой. — Ты ведь не можешь этого знать. Был у нас в России такой фильм… Хотя неважно. Итак, на чем мы остановились?
— На том, что у меня нет микрофона, — напомнил Марио.
Марат с мягким укором посмотрел на него:
— Валид, ну перестань. Если бы я тебе не доверял, я бы не затеял с тобой этого разговора. Но ты мне нравишься. Я вполне понимаю твою боль и хочу помочь сделать то, что ты должен.
— Тогда говори, что я должен сделать?
Марат сдвинул брови и внимательно посмотрел на «араба».
— Я недаром назначил тебе встречу возле того супермаркета, — негромко сказал он. — Завтра в одиннадцать часов утра мэр появится в книжном отделе, чтобы презентовать свою книгу «Равновесие». Там будет что-то вроде встречи с читателями. Он будет раздавать автографы. — Марат посмотрел на вспотевшего, взлохмаченного Марио. — Ты меня слушаешь, Валид?
— Да-да, я слушаю тебя.
— Мы дадим тебе униформу охранника супермаркета. Ты должен будешь подойти к мэру как можно ближе и устроить шум.
— Как — шум? — не понял Марио.
— Как хочешь. Закричишь, замашешь руками. Можешь обложить его на арабском. Хотя лучше сделать это по-немецки, чтобы тебя приняли за хулигана.
— Но зачем?
— На презентации книги в качестве гостя будет присутствовать председатель еврейского конгресса Эпштейн. Ты отвлечешь внимание охраны своими криками: пусть они подумают, что наша цель — мэр. И тогда мы сможем добраться до Эпштейна и ликвидировать его. Когда все кончится, ты скажешь, что ничего не знал о готовящемся покушении, а своей выходкой хотел привлечь внимание мэра к. проблемам эмигрантов, проживающих в городе. Если будешь стоять на своем, они ничего не смогут доказать и в конце концов тебя отпустят.
Марат замолчал. Марио-Валид тоже сидел молча, обдумывая сказанное.
— То, что ты говоришь, очень серьезно, — заговорил наконец Марио. — Я готов пойти на это дело, но я боюсь одного.
— Чего именно?
— Вдруг я не смогу сделать все как нужно? Вдруг я чем-то выдам себя и меня схватят еще до того, как я успею войти в книжный отдел?
Марат нахмурился и понимающе кивнул:
— Все может быть, мой друг. Если это произойдет… что ж, значит, нам придется обойтись без твоей помощи. Правда, если тебя схватят еще при входе, ты сильно усложнишь нам задачу, Валид. Но мы все равно не будем отменять операцию. — Марат посмотрел на загрустившего Валида и неожиданно улыбнулся: — Но почему ты решил, что у тебя не получится? Все получится! Я не зря выбрал тебя. Я к тебе долго присматривался, Валид, и знаю лучше тебя, на что ты способен.
Черные увлажнившиеся глаза Марио выразили высочайшую степень благодарности.
— Это правда? — спросил он дрогнувшим от благодарности голосом.
— Да, Валид, правда.
— Ты можешь рассчитывать на меня, Марат! Я тебя не подведу!
— Знаю, мой друг, знаю. Да, и еще… Ты должен будешь надеть бронежилет.
— Бронежилет? — Марио недоверчиво улыбнулся. — Зачем?
— На тот случай, если они начнут стрелять, не разобравшись. Ты не должен погибнуть в перестрелке, Валид.
Марио задумчиво взъерошил влажные волосы:
— А как я им объясню, зачем на мне был бронежилет?
— Так и объяснишь — боялся, что охрана начнет стрелять, не разобравшись, поэтому и надел.
— Гм… А где я его взял?
Марат улыбнулся:
— Нигде. Просто нашел. Привез в сумке из самой Палестины. Это не твоя вина, что таможня не смогла его найти. Ладно, детали обсудим позже, а сейчас пойдем отдохнем. Жара маловато, а подолгу киснуть в тепле я тоже не люблю. Ты как?
Марио потупил взгляд.
— Честно говоря, я вообще не люблю бань, — смущенно ответил он.
— Ну тогда вперед — в холодный бассейн!
Они покинули сауну, довольные друг другом.
Джек Фрэнки, красивый, темноволосый мужчина с широченными плечами и смуглой, мускулистой шеей, надел наушники и пробежался пальцами по клавишам ноутбука, лежащего у него на коленях.
— Марио, Марио… — прошептал он. — Слишком откровенно косишь под кретина. Раскроют они тебя. Как пить дать раскроют.
Джек сидел в маленьком микроавтобусе, напичканном электронной аппаратурой. В зубах у него дымилась толстая коричневая сигара. Джек стал курить сигары после того как увидел в одной из книг фотографию Хемингуэя с сигарой в зубах. Дело в том, что Джек считал свою работу в «Пятом уровне» временной. Он тешил себя надеждой стать когда-нибудь известным писателем. За последние несколько лет он написал два романа. Правда, оба оставались незаконченными, к тому же первый был написан на арамейском языке, который Джек выучил из романтических соображений. Ему казался необычайно красивым и будоражащим тот факт, что арамейский язык мертвый и что прочесть роман могут только избранные, настоящие интеллектуалы, коих на земле едва ли наберется пара-тройка сотен.
Коллеги по «Пятому уровню» шутливо называли Джека Фрэнки хакером, за то что он никогда не расставался с компьютером. «Ты, наверное, даже в туалет с ноутбуком ходишь!» — подкалывал его Марио. «Я просто слишком туго соображаю, — лениво отшучивался Джек. — Компьютер помогает мне компенсировать этот маленький недостаток».
Джек отрегулировал звук и прослушал только что записанный диалог. Говорили двое мужчин:
— Марат, ты уже беседовал с Валидом?
— Да, Иргали. Мы с ним только что потели вместе в бане.
— Подробности можешь опустить. Ну и как наш арабчонок? Согласился?
— Разумеется. Парень горит желанием отомстить за родителей.
— Гм… Гореть-то он горит, но…
— Что тебя смущает?
— Не уверен, сможет ли он сделать все как нужно. Он слишком нервный и импульсивный. Да и без царя в голове. Иногда у меня такое ощущение, что он попросту пудрит нам мозги.
— Это только кажется. Глаза у него хитрые, но сам он довольно большой кретин. Таких, как он, нельзя использовать дважды.
— Согласен, Марат. Я бы таких, как он, и один раз не использовал. Завалит нам все дело.
— Брось паниковать раньше времени, Иргали. Главное, чтобы он смог приблизиться к мэру шагов на пять. А остальное мы сделаем сами.
