— Да, — сказала она. — Это его вина, но он не очень хороший человек. Он ничего не станет делать для этой женщины, как и для кого-нибудь другого. Такие люди не умеют извиняться. А вы умеете. Вы можете встретиться с ней и рассказать правду. И получить прощение.
— Не понимаю, почему я должна… — покачала головой Карла. — После стольких лет…
— А кроме того, — снова перебила мма Рамотсве, — вы мать ее внука. Разве нет? Неужели вы откажете ей в этой маленькой частичке счастья? У нее больше нет сына. Но есть…
— Мальчик, — сказала Карла. — Его тоже зовут Майкл. Ему девять лет, скоро будет десять.
Мма Рамотсве улыбнулась.
— Вы должны привезти ребенка к ней, мма, — сказала она. — Вы мать. И вы знаете, что это означает. У вас нет причин отказываться. Освальд ничего вам не сделает. Он не опасен. — Мма Рамотсве встала и подошла к стойке, за которой сидела растерянная Карла. — Вы же понимаете, что обязаны так поступить. — Она взяла ее руку и нежно пожала. Рука была смуглая, крепкая от жары и тяжелой работы. — Вы ведь сделаете это, правда, мма? Она готова в любой момент приехать в Ботсвану. Я позвоню, и она будет здесь через пару дней. Вы можете ненадолго отлучиться? Всего на несколько дней?
— У меня есть помощница, — ответила Карла. — Она справится.
— А мальчик? Майкл? Неужели он не будет рад познакомиться с бабушкой?
Карла вскинула голову и посмотрела на мма Рамотсве.
— Да, — решительно сказала она. — Вы правы, мма.
Она вернулась в Габороне на следующий день, поздно вечером. Ее служанка Роза оставалась в доме, чтобы присмотреть за детьми, которые уже спали. Мма Рамотсве заглянула в их комнаты, прислушалась к мерному дыханию и вдохнула сладкий аромат спящих детей. Потом прошла в свою спальню, измотанная долгой дорогой. Ей казалось, что она все еще за рулем, глаза у нее закрывались, веки налились свинцовой тяжестью.
На следующее утро она пришла в офис очень рано, оставив детей на попечение Розы. Мма Макутси появилась еще раньше и уже печатала отчет.
— Мистер Лецениане Бадуле, — объявила она. — Сообщаю ему об окончании расследования.
Мма Рамотсве удивленно вскинула брови.
— А я думала, вы хотите, чтобы этим занялась я.
Мма Макутси обиженно поджала губы.
— Сначала мне действительно не хватало смелости, — призналась она, — но вчера он пришел, и мне пришлось с ним поговорить. Если бы я увидела, как он идет по улице, я бы заперла дверь и повесила вывеску «Закрыто». Но он вошел раньше, чем я успела это сделать.
— И? — не выдержала мма Рамотсве.
— И я сообщила, что жена ему изменяет.
— А он что сказал?
— Расстроился. Был очень грустный.
Мма Рамотсве криво усмехнулась.
— Неудивительно, — сказала она.
— Да, но потом я посоветовала ему не вмешиваться, потому что жена делала это не ради себя, а ради сына. Она связалась с богатым мужчиной, чтобы ее сын получил хорошее образование. Еще я сказала, что она бескорыстная женщина. И лучше оставить все как есть.
Мма Рамотсве была поражена.
— И он согласился?
— Да, — кивнула мма Макутси. — Он не очень умен. По-моему, ему даже было приятно.
— Я потрясена, — только и смогла сказать мма Рамотсве.
— Вот так, — гордо произнесла мма Макутси. — Он останется счастливым человеком. И жена тоже. Мальчик получит образование. Любовник и его супруга тоже будут счастливы. Отличный результат.
Мма Рамотсве не была в этом уверена. В принятом решении просматривалось явное упущение с точки зрения этики, но, чтобы в нем разобраться, потребуются долгие раздумья и обсуждения. Она поговорит с мма Макутси как-нибудь позже, когда будет посвободнее. Как жаль, что в «Криминальном журнале» нет рубрики, в которой освещались бы подобные случаи. Она бы написала в редакцию и спросила совета в столь деликатном деле. А можно еще предложить главному редактору нанять постоянного ведущего этой рубрики, который станет своего рода козлом отпущения для всех, у кого накопились неразрешимые проблемы. И тогда число постоянных читателей журнала резко увеличится.
Несколько дней прошло спокойно — в обычной работе с клиентами и решении административных вопросов. Мма Макутси смазала свою печатную машинку и купила новый чайник для редбуша. Мма Рамотсве написала несколько писем старым друзьям и подготовила отчет за истекший финансовый год. Прибыль получилась небольшая, зато убытка никакого, а потому она была счастлива и весела. Жаль, подумала мма Рамотсве, что в годовом отчете наряду с доходами и расходами нет графы «Счастье». В ее отчете эта цифра была бы самой большой.
Но ее счастье не шло ни в какое сравнение с тем, которое испытала миссис Куртин, когда через три дня приехала в Ботсвану и встретилась в «Женском детективном агентстве № 1» со своим внуком и его матерью. Пока Карла беседовала с миссис Куртин о событиях десятилетней давности, мма Рамотсве повела мальчика на прогулку. Она показала ему гранитные склоны холма Кгале и синеву на горизонте — воды большой плотины. Мальчик был очень вежливый и серьезный. Ему нравились камни, и он все время останавливался, чтобы подобрать с земли то кусочек гравия, то обломок скалы.
— Это кварц, — сказал он, показывая мма Рамотсве маленький белый камушек. — В кварце иногда находят золото.
Она взяла камень и внимательно рассмотрела.
— Ты интересуешься камнями?
— Я хочу стать геологом, — торжественно произнес мальчик. — У нас в отеле иногда останавливается один геолог. Он учит меня разбираться в камнях.
Мма Рамотсве одобрительно улыбнулась.
— Это увлекательная работа, — сказала она. — Как и работа детектива. Там тоже нужно искать.
Она вернула мальчику кусочек кварца. Он заметил на ее пальце обручальное кольцо, взял мма Рамотсве за руку, посмотрел на золото и на сверкающий камень.
— Цирконий, — сообщил он. — Их научились делать так, что не отличишь от бриллиантов. Совсем как настоящие.
Когда они вернулись, Карла и американка сидели рядышком, и на лице миссис Куртин отражалось умиротворение, почти что радость. Мма Рамотсве сразу поняла: все получилось так, как она и ожидала.
Они вместе выпили чая, время от времени поглядывая друг на друга. Мальчик привез бабушке подарок — красивый стеатит с резьбой, которую он сделал собственными руками. Миссис Куртин приняла подарок и поцеловала внука, как сделала бы любая бабушка.
У мма Рамотсве тоже был подарок для американки — корзина, которую она зачем-то купила по пути из Булавайо у женщины, сидевшей на обочине дороги во Франсистаун. Женщина была очень бедная, и мма Рамотсве, которой корзина была ну совершенно ни к чему, купила ее, чтобы поддержать бедняжку. Это была традиционная ботсванская корзина с вплетенным орнаментом.
— Вот эти малюсенькие крапинки означают слезы, — объяснила она. — Жираф отдает свои слезы женщинам, а те вплетают их в корзины.
Миссис Куртин приняла корзину по-ботсвански — обеими руками. Как же невоспитанны люди, берущие подарок одной рукой, словно выхватывают его у дарителя. Миссис Куртин знала, как это нужно делать.
— Вы очень добры, мма, — сказала она. — Но зачем жираф отдает им свои слезы?
Мма Рамотсве пожала плечами. Об этом она никогда не задумывалась.
— Наверно, это означает, что у нас всегда есть что отдать, — предположила она. — А у жирафа больше ничего нет, только его слезы.
«Интересно, так ли это?» — подумала она. И представила себе жирафа, выглядывающего из зарослей, и его странное тело на ходулях, замаскированное среди листвы; его влажные бархатные щеки и водянистые глаза. И подумала обо всей той красоте, которая есть в Африке, о смехе и любви.
Мальчик тем временем рассматривал корзину.
— Это правда, мма? — спросил он.
Мма Рамотсве улыбнулась ему и ответила:
— Надеюсь, правда.
С похвалой (лат.).
Разменная монета Ботсваны.
