— Я пробил информацию о Саталове. Он погиб два года назад на стройке под Рузой. Так что его документами пользуется кто-то другой. И это совсем хреново. Если лже-Саталов как-то догадался, то заляжет на дно. И машину свою укроет.
— Надо было сразу его вырубить, — сердито проворчал Агеев. — Аты с ним нежничал, как со своим Солнышком.
— Нежничал? — удивленно взглянул на друга Голованов. — У меня кулак болит, вон костяшку до крови разбил. Нежничал… Давай разворачивайся, мне же нужно свою тачку забрать.
В молчании они вернулись к клубу. По-прежнему охранники не пропускали недостойных, по их разумению, попасть внутрь и упивались своей властью.
— Нужно просмотреть свежую видеосъемку, — указал взглядом Голованов на камеру видеонаблюдения.
— Ты что, плохо его запомнил, когда рыльник ему чистил?
— Узнаю на раз. Но если получилась хорошая фотка, это совсем другой коленкор, нежели фоторобот.
Охранник, ничего не спрашивая, пропустил Голованова внутрь. Чутье подсказало ему, что этот напористый человек, которого он в течение вечера видел по крайней мере раз шесть, неспроста облюбовал клуб. Он явно выполняет задание органов. Каких, лучше не задумываться и дела с ними не иметь.
Над традиционной чашечкой кофе поднималась едва заметная струйка пара, и Людмила с наслаждением вдыхала аромат. Хорошо, что вечерний кофе не возбуждает ее нервную систему, и она спокойно засыпает, не страдая от бессонницы, как некоторые ее подруги. Хотя они кофе на ночь никогда не пьют.
Людмила, скорее по привычке, чем из любопытства, наблюдала за домом напротив. Иногда подъезжали машины, выходили люди. Вот семья с двумя детьми долго выгружала чемоданы и пакеты. Счастливцы, вернулись с отдыха, — подумала Людмила. Ей в этом году отпуск не светил, потому что она не успела наработать положенное время. А в контракте ясно были прописаны все условия, на которых ее приняли на работу. В том числе, что отпуск ей полагается через одиннадцать месяцев после зачисления. Это будет в декабре. Ни то ни се. Куда податься в такую холодрыгу? Нужно поинтересоваться, может, хватит денег съездить на какое-нибудь заграничное море или океан? Главное, не попасть в сезон дождей. Кстати, а что она там будет делать одна? И как оставит Светочку?
Людмила допила кофе, взглянула на часы. Что-то она нынче припозднилась, хотя дала себе слово выметаться домой пораньше. Она прихватила мешок с мусором и почувствовала, что он тяжелее обычного. Сегодня «фирмачи» отмечали день рождения кого-то из коллег, осталась куча недоеденного. К тому же на столе она обнаружила расколотую вазу весьма внушительных размеров. Подарочная, что ли? Во всяком случае, Людмила аккуратно, чтобы не порезаться, вложила ее в мешок с мусором. На столе осталось полторта. Если бы сотрудники хотели оставить его себе на завтра к чаю, спрятали бы в холодильник. А раз оставили на столе, значит, решили облагодетельствовать уборщицу. Ну что ж, спасибо им большое. Тортик красивый, называется «Олимп», дата изготовления — сегодня, в двенадцать тридцать дня. Остальное все надкусанное и поэтому на вид несимпатичное. Тортиком она порадует Светика, а остальное сейчас отнесет на помойку.
Людмила решила прихватить сумочку, чтобы не возвращаться в офис. Повесила ее на шею и через плечо, чтобы не соскользнула. В одну руку взяла пакет с тортом, второй обхватила черный скользкий мешок в половину человеческого роста.
Охранник приоткрыл сонные глаза.
— О, вы опять задержались, — сказал привычную фразу.
— Ухожу, откройте калитку, — бросила через плечо Людмила и вышла на улицу. Она знала, что сейчас он нажмет кнопку, и калитка автоматически откроется. Потом проследит на экране камеры наблюдения, когда она выйдет с территории фирмы на улицу, и закроет калитку.
От прохладного воздуха ее пробрала дрожь. Градусов десять, не больше. С каждым днем становилось все прохладнее, осень вступала в свои права. Она поставила пакет с тортом на камень и двумя руками ухватилась за мешок, чтобы забросить его в мусорный контейнер. И тут услышала сзади скрип камешка под чьими-то ногами. Людмила инстинктивно оглянулась и увидела незнакомого мужчину, который поспешно подходил к ней. Вид его показался угрожающим. Глаза смотрели на нее злобно, рука была в кармане, вторую он уже протянул к ней. Людмила почувствовала: от него исходит опасность. Она думала только секунду. Мешок с мусором изменил свое направление, и она изо всех сил обрушила его на голову подошедшего. Тот от неожиданности отлетел, и этих нескольких секунд ей хватило, чтобы рвануть через двор к калитке. Мягкие мокасины пружинили, и она бежала так, как когда-то на общешкольных соревнованиях, защищая честь класса. Людмила разрешила себе оглянуться только тогда, когда свернула в проходной двор, потом через арку на соседнюю улицу и выскочила прямо под фонарь на перекресток. Как по заказу, на светофоре остановилось такси. Не говоря ни словам она рванула дверь и заскочила в машину. Водитель изумленно взглянул на нее. Людмила оглянулась и увидела, как из-за угла выскочил ее преследователь. Но, заметив машину, резко остановился. Он держался за голову, и Людмила злорадно подумала, что удар тяжелой вазой по голове не прошел даром. У мужика вполне возможно легкое сотрясение мозга.
— Скорее, на Ленинградский вокзал, — сказала она торопливо первое, что пришло ей в голову.
Водитель тронулся с места и с любопытством спросил:
— От мужа сбежала?
Значит, заметил того мужика.
— Нет…То есть да. — Она мучительно пыталась придумать что-нибудь правдоподобное, но на ум ничего не шло. К счастью, водителя вполне удовлетворил ее путанный ответ.
— Здорово он вас достал, если вы на ходу в машину запрыгиваете, — сочувствующе заметил водитель. Потом покосился на нее и отметил:
— Даже вещей не успели захватить.
Людмила поправила сумку, которая так и болталась на длинном ремешке, и с изумлением заметила в руке пакетик с тортом. А его когда она успела прихватить? Сердце все еще бешено колотилось, а в мыслях было одно: кто он, этот тип и что ему от нее нужно?
На вокзал приехали быстро. Людмила расплатилась, но, прежде чем выйти, осмотрела привокзальную площадь.
— За нами никто не ехал, — успокоил ее водитель. — Я наблюдал в зеркало.
— Спасибо вам, — поблагодарила Людмила.
Водитель хмыкнул в ответ, словно ему не раз приходилось спасать своих пассажиров от преследователей.
Людмила зашла в помещение вокзала и смешалась с пассажирами. Их, к сожалению, было не так много, как она ожидала. Днем на вокзале народу значительно больше. Ну и что ей теперь делать? Главное, позвонить Светику, чтобы никому не открывала дверь.
Сонная дочка хмуро прокомментировала совет матери:
— А я думала, ты уже закончила свою персональную войну.
И тут до Людмилы дошло: наверное, этот тип из тех, кто занимается темными делишками в доме напротив. А если так, зная место ее работы и фамилию, ему ничего не стоит узнать ее адрес. Что делать? Людмила чуть не застонала от отчаяния. Ну почему у нее нет нормального мужчины, не обязательно мужа, чтобы прибежал по первому зову и взял ее под защиту? Хотя нет, двое есть — бандит Костик и друг по Афгану Павлик. Костик мог обещать защиту, чтобы произвести на нее впечатление. Он вообще весь на понтах, как говорят на современном языке. Или еще говорят: пальцы веером. Но он к ней хорошо относится, у него есть редкое качество — чувство благодарности. Она его целый год выручала, его придурочную мамашу пестовала, чего от нее только ни натерпелась. Ушла только тогда, когда уже невмоготу стало. И Костя не обиделся, понял ее. Но к нему почему-то за помощью обращаться не хотелось. Все-таки бандит — это не лучший друг. Это опасный друг.
А Павлик, с которым они прошли Афганскую войну, теперь в высоких чинах, генерал, ведь тоже обещал помочь, если что. Сам говорил: военное братство — святое. Может, он уже вернулся со своей чертовой рыбалки?
Людмила подошла к закрытому окошку кассы, где никто не мог услышать ее разговор, и набрала номер телефона Павлика.
— Генерал Воронец слушает! — рявкнул тот в трубку.
— Павлик, это я, Людмила Морозова…
— А, Мороз! Здорово! Чего это ты среди ночи?
— А ты что, разве спишь? — Людмила вслушивалась в мужские голоса, хохот и звяканье посуды.
— Какое там «спишь»? Вот не поехала с нами, а тут такая знатная рыбалка! А уха! Мы ее сейчас хлебаем, наших вспоминаем. Ребята, Мороз на проводе! — крикнул он своим друзьям. И услышала в ответ радостные вопли.
— Они тебе все привет передают. Говорят, приезжай. Мы за тобой катер вышлем.
— Какой, на хрен, катер? — крикнула в трубку Людмила, и почувствовала себя такой одинокой, что хоть волком вой. Там, где-то на острове в Карелии, ее военные друзья вторую неделю гуляют, рыбу ловят, уху лопают. Ее, между прочим, никто с собой и не приглашал. Наверное, решили на этот раз погудеть без женщин. — У меня беда!
