– А что я еще могла придумать? Мне всего девятнадцать лет! Сергей не захотел мне помочь. А родителям я ни за что не скажу!
– Послушай, глупышка, но ведь девятнадцать лет – все-таки не двенадцать! Ты совершеннолетняя, взрослая девушка, вполне самостоятельная, имеешь работу, в конце концов! – принялась я убеждать Роксану. – Почему ты решила, что твоя беременность – это катастрофа?
– Отец меня убьет! – как заведенная, твердила Роксана.
– Ничего не убьет! – с досадой махнула я рукой. – В худшем случае выскажется, покричит, а потом остынет. Ты сама-то что хочешь?
– Я не хочу ложиться на аборт! – заскулила Роксана. – Я боюсь! И вообще не хочу я избавляться от ребенка! Врач сказала, что он уже все чувствует, хотя еще совсем крошечный…
– Тогда не морочь никому голову и сегодня же расскажи все родителям. Твоя ситуация не такая уж безвыходная. Думаешь, ты первая молодая дуреха, с которой приключилось подобное? А Сережа твой, что бы он там ни твердил и к чему бы он там не был готов, обязан давать тебе средства на содержание ребенка. Правда, для этого придется пройти процедуру установления отцовства, но это тоже не смертельно. Зато ты хоть с какими-то деньгами останешься. Да и родители, я уверена, от тебя не отвернутся.
– А он женится на мне? – робко спросила Роксана.
– Не знаю, – честно сказала я. – И не понимаю, откровенно говоря, для чего тебе это надо? Главная твоя задача – выработать грамотную стратегию по устройству своей жизни. Чтобы тебе было где жить и на что. Может, кстати, у твоего Сережи через некоторое время настроение кардинально изменится и он окажется ко всему «готов» – и жениться, и о ребенке позаботиться… Но это возможно только в том случае, если ты не примешься ему названивать, давить, шантажировать его и убеждать, какой он козел. Хотя он и козел, но говорить ему этого не стоит. Лучше произвести на него впечатление уверенной в себе женщины, которая вполне справится со всем сама. Дай ему понять, что ты не удерживаешь его и тебе от него нужны лишь деньги на воспитание ребенка. Просто потому, что это справедливо. Поняла? Ты самостоятельная, сильная женщина! Ну? Ты ведь такая и есть?
Я подмигнула Роксане. Она немного успокоилась и даже повеселела.
– Спасибо, – проговорила она. – Ты первый человек за это время, который все понял и действительно мне помог.
– Ну, я вообще-то пока что ничем конкретным тебе не помогла, – развела я руками.
– Все равно спасибо. Я сегодня же поговорю с родителями!
Я протянула ей ее сумку:
– Ступай. И не реви больше, раз уж решила стать мамой.
Роксана слабо улыбнулась и, кивнув мне, вышла из моей комнатки. Оставшись одна, я глубоко вздохнула. Линия оказалась ложной. Все мои подозрения – из-за личных заморочек неопытной дурехи-секретарши. Теперь вся надежда на Летова и Виватенко. И еще остается Ковалев… Пока у меня есть время до вечера, следует продумать, как подсунуть ему «жучок» в сотовый. Я налила кофе в прозрачную чашку и на некоторое время впала в задумчивость. Через несколько минут мой план созрел.
* * *
В половине третьего в коридорах фармакологического объединения «Поволжск-фарм» показалась пожилая женщина в круглой светленькой шляпке, украшенной кокетливыми цветочками, и в длинном летнем платье, с накинутой на плечи кофтой. Она была в старомодных очках, за которыми ее выпуклые голубые глаза казались больше. Она шла по коридору, опираясь на палку. У кабинета заместителя директора Ковалева женщина остановилась и сильно постучала в дверь палкой.
– Да! – послышался голос Ковалева, и женщина прошла внутрь.
Дмитрий Сергеевич окинул ее удивленным взглядом и уточнил:
– Вы ко мне?
– Да, – тяжело дыша, ответила женщина хриплым астматическим голосом. – Очень жарко, я добиралась к вам с другого конца города…
– Но, собственно, по какому вы вопросу? – спросил Дмитрия Сергеевич, ничего не понимая.
– У меня для вас есть кое-что, – женщина открыла огромную старомодную черную сумку и достала из нее небольшой пузыречек с какой-то жидкостью. – Это средство от псориаза. Очень хорошее! Оно меня всегда выручало. Но мне всегда присылала его сестра, москвичка. Недавно сестра умерла, и я осталась без своего лекарства. Это – последний флакон…
Женщина посмотрела на Ковалева и скорбно поджала тонкие ненакрашенные губы, не тронутые помадой.
– Ну, а чего вы от меня-то хотите? – нетерпеливо спросил Дмитрий Сергеевич, слушавший посетительницу вполуха.
– Мне сказали, что у вас лучшее фармакологическое объединение в городе. Что вы здесь сами изготавливаете лекарства! Вот я и подумала: может быть, мы заключили бы с вами договор? Мне нужно по одному флакону в месяц, в год – двенадцать штук… Я не думаю, что это средство так уж сложно изготовить. Если бы вы сделали мне лекарство и продали его мне, нам обоим это оказалось бы выгодно.
Ковалев скептически посмотрел на женщину.
– Но мы не занимаемся синтезированием средств наружного применения, – сказал он. – Тем более какого-то неизвестного лекарства. Я даже не знаю, что это такое! И уж точно нам нет никакой выгоды от продажи двенадцати флаконов в год. Так что извините.
Он всем своим видом давал ей понять, что разговор закончен, но женщина не спешила уходить.
– Но это лекарство может помочь и другим людям! Вы можете производить не двенадцать, а несколько сотен таких флаконов!
– И куда нам их девать, скажите на милость? – язвительно спросил Ковалев. – В аптеках полно средств от псориаза, кому нужна эта непонятная жидкость?
Он покосился на ядовито-зеленый флакон.
– Это вообще похоже на раствор бриллиантового зеленого, который свободно продается повсюду! Зеленка, кстати, псориаз не излечивает.
– Но мне помогает именно этот препарат! – продолжала женщина.
– Ничем не могу помочь, – Ковалев уже не скрывал своего раздражения.
– И это вовсе не зеленка, – пробормотала она, открывая крышечку дрожащей рукой. – Пахнет совершенно по-другому… Вот, понюхайте! – Она протянула флакон Ковалеву, и тот резко отпрянул.
– Ничего я не буду нюхать! – запротестовал он. – И давайте закончим на этом! Кто вообще вас ко мне пропустил?
– У вас нет милосердия! – высокопарно сказала женщина. – Посмотрите на мои руки!
Она протянула вперед руки, демонстрируя Ковалеву испещренную неровными красноватыми пятнами и изъязвлениями кожу, покрытую белесой чешуей. Ковалев брезгливо отстранился.
– Все, хватит! – закричал он. – Покиньте мой кабинет!
В эту секунду рука женщины дрогнула, и несколько зеленых капель выплеснулись на светлую рубашку Дмитрия Сергеевича.
– Твою мать! – выругался он, вскакивая со стула и пытаясь отодрать ткань рубашки от своего тела.
– Ах, простите, ради бога! – воскликнула женщина. – Я не хотела! Я такая неловкая!
Ковалев, матерясь, бросился к шкафчику, стоявшему в углу кабинета, и, рванув дверцу, схватил какой-то пузыречек с прозрачной жидкостью. Смочив ею ватку, он принялся яростно тереть свою рубашку. Зеленые капли превратились в крупные расплывчатые пятна…
Женщина поспешно убрала в сумку злосчастный флакон, причитая из-за своей неловкости.
– Могу я вам чем-то помочь? – обратилась она к Ковалеву.
– Выйдите отсюда вон! – прорычал он. – Вон! Или я сейчас же вызову охрану!
Повторив извинения, женщина оперлась на палку и, гулко стуча ею по полу, заковыляла к выходу. До ее ушей еще некоторое время долетали бранные тирады Ковалева.
Дойдя до туалета, женщина приоткрыла дверь и вошла внутрь. Пройдя в одну из кабинок, она стащила с головы парик и шляпку, сняла очки, вытащила из глаз голубые линзы, вынула вставную челюсть и переоделась. Затем она подошла к раковине. Секунда – и некрасивые красные разводы мгновенно исчезли с ее кистей под сильной струей воды.
* * *
Я посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Дело сделано! «Жучок» благополучно «сидит» в мобильном телефоне Дмитрия Сергеевича, неосмотрительно оставленном им на столе в тот момент, когда он бросился оттирать спиртом свой модный прикид. Это сверхминиатюрное устройство обладало отличными характеристиками: его практически нельзя было обнаружить из-за крайне малых размеров; оно обеспечивало очень высокий уровень и чистоту записи; диапазон слышимости – отменный, охват – больше трехсот часов, после чего данные можно перенести на компьютер, автоматически удалив их при этом, так что прибор продолжает работать «с чистого листа». Оборудование для поиска прослушивающих устройств его тоже не вычислит, так как он работает по другому принципу. «Жучками» этого типа я и предпочитаю пользоваться, когда информацию требуется не только прослушать, но и сохранить.
Я разобрала складную палку на отдельные детали, сунула их и все прочие причиндалы своего маскарада в большой непрозрачный пакет и, выйдя из туалета, скромно прошла в свою комнату. Первое, что я услышала, включив приемник, был гневный голос Дмитрия Сергеевича: