Мужик бросил трубку. Непонятно было — выйдет он или нет. Татьяна и Святогор стали наблюдать за подъездом. Минут через двадцать металлическая дверь открылась, и из нее вышел широкоплечий мужчина лет тридцати с большой сумкой, закинутой на плечо, которую он придерживал левой рукой. А правую руку он засунул под куртку и там держал. Татьяна процентов на девяносто была уверена, что под полой этот мужик с уголовной мордой держит то самое оружие, из которого палила по ним Анжелика. Дело принимало не слишком приятный оборот.
Выйдя из подъезда, мужик остановился и пристально огляделся вокруг, не спеша выходить на дорогу, а уличный фонарь хорошо освещал его. Святогор приник к биноклю, который еще с прошлого раза оставил в машине Татьяны Григорий Иванович и, разглядев лицо мужчины, закивал головой:
— Да, это он! Точно он! Он был тогда с ней, когда я ему музыкальный материал передал! А он мне деньги заплатил, которые потом Анжелика забрала.
Мужик шагнул на дорогу, по-волчьи озираясь и держа руку под полой наготове.
— На хрена нам тогда сдалась Анжелика? — спросила у себя Татьяна.
И приняла решение действовать немедленно, не дожидаясь помощи отца. Она резко нажала на газ, и «Лексус» рванул вперед прямо на мужика с сумкой. Тот увидел мчащуюся на него машину, выдернул правую руку из-под куртки, в которой, как и предполагала Татьяна, оказался револьвер. Видимо, мужчина и не рассчитывал на благоприятный исход встречи, если заранее вооружился, но никак не предполагал, что его будут таранить иномаркой. Он замешкался — не зная, то ли стрелять, то ли бежать, — и оттого проиграл время.
— Что ты делаешь, ты задавишь его!!! — закричал испуганный Святогор.
— А то! — сквозь зубы произнесла Татьяна, сильно давя на педаль газа.
Растерянный мужик решился стрелять, бросил сумку и вскинул руку с револьвером в направлении мчащегося на него «Лексуса». Но выстрелить не успел, Татьяна снесла невысокий деревянный заборчик у подъезда, и ударила бампером стрелка раньше, чем тот успел нажать на спусковой крючок. Его от удара закинуло на капот, Татьяна вдавила тормоз в пол, мужик, соскользнув с капота «Лексуса», упал на асфальт и прокатился метров на пять вперед. Святогор от резкого торможения съехал с сиденья и ударился лбом о ветровое стекло.
— Я знал, что ты ненормальная, — едва придя в себя, сказал он, — но не знал, что настолько. Ты же убила его!
— Хватит скулить, — ответила Татьяна, открывая дверь «Лексуса», — живой он. Лучше помоги мне загрузить его в машину.
Сбитый ими мужик в самом деле оказался живым и даже в сознании. Когда они волокли его в салон «Лексуса», он матерился и скрипел зубами от боли, но сопротивления оказать не мог. Запихав его на заднее сиденье, Татьяна подобрала сумку с вещами Анжелики и револьвер. Оружие сунула Святогору в руки и приказала стрелять, если мужчина надумает дурить. Звукооператор, который никогда раньше оружия в руках не держал, стал отнекиваться, но Татьяне уговаривать его было некогда, она гневно взглянула на него, и звукооператор понял, что лучше подчиниться, взял револьвер в правую руку, а Татьяна завела мотор, и они помчались подальше с этого места.
— А-а, как больно, — стонал сзади мужчина, — вы, твари, суки, падлы, вы ответите за это!
Но призвать никого к ответственности он не мог, похоже, действительно сильно пострадал при столкновении с машиной, потому мог только скрипеть зубами и стонать. Святогор паниковал, что сбитый ими мужчина умрет, но Татьяна махнула рукой — мол, ничего страшного — от пары переломов еще никто не умирал. Остановившись на обочине, Татьяна сказала стонущему мужчине, что они отвезут его в больницу лишь в том случае, если он сейчас быстро, как на духу, расскажет им, кто заказал ему и Анжелике украсть музыкальный материал. Но тот матюгнулся и потерял сознание.
— Черт, что делать теперь? — засуетился Святогор. — Нас посадят в тюрьму за преднамеренное убийство! Я не хочу в тюрьму, там таких, как я, интеллигентов не особо жалуют!
— Да замолчи ты! — рассердилась Татьяна. — Отвезем его на студию, там сейчас тетя Шура уборщица убирается. Она до пенсии была врачом-травматологом, причем не простым, а заслуженным. Пусть посмотрит его и скажет, что нам с ним делать.
— А если он умрет по дороге? — паниковал Святогор.
— Если умрет, то мы камень ему на шею прицепим и в Москву-реку с моста сбросим, — спокойно ответила Татьяна, — на корм рыбам-мутантам.
— А-а-а-а, — затрясся от страха звукооператор, — я на это не пойду, я не убийца…
— Ладно, успокойся, шучу я, — сказала Татьяна, — я тоже не убийца.
И она вырулила свою машину на улицу, которая вела в Центр, туда, где находилась их студия.
Уже в студии звукозаписи, в комнате отдыха на диване, куда Святогор и Татьяна положили сбитого ухажера Анжелики, уборщица тетя Шура — бывший врач — профессионально осмотрела пострадавшего и вынесла вердикт, что жить он будет, сильных повреждений у него нет. А ушибы или переломы заставили его потерять сознание — это покажет рентген, она на глаз определить не может. Потом она вколола пострадавшему обезболивающее средство из аптечки, которую всегда носила с собой.
Женщиной тетя Шура была мудрой, расспрашивать у Татьяны, что случилось и кто этот пострадавший, не стала — зачем ей лишние проблемы, если своих достаточно, взяла пылесос и пошла убираться дальше. Мужик тем временем пришел в себя, увидел, что лежит на кожаном диване в каком-то помещении, явно не похожем на больницу, заскрипел зубами и снова стал угрожать Татьяне и Святогору расправой.
Но Татьяна, не обращая на него внимания, принялась копаться в большой сумке с вещами Анжелики. Там были дорогие шмотки из бутиков — платья, нижнее белье, блузки, кофточки и все в таком духе. Все вещи были порезаны ножницами и испачканы чем-то мокрым и отвратительно воняющим. До Татьяны дошло, чем воняет из сумки. Она повернулась к скрипящему зубами мужику и спросила:
— Ты что, в сумку нагадил, что ли?
— Ха-ха, — с гримасой боли ответил мужик и снова стал поносить и Анжелику, и Татьяну со Святогором.
Татьяне после проверки сумки пришлось идти мыть с мылом руки, а когда она вернулась из туалета, то застала в комнате, где стонал и матерился сбитый ими мужик, опешившего и бледного Бальгана, который в резких тонах выговаривал Святогору:
— Эта бандитка вся в своего отца, с нее спроса ноль, но ты-то, Святогор, ты же разумный человек! Как ты мог на такое пойти?!
Святогор с поникшей головой выслушивал продюсера. Татьяна прошла мимо трясущегося то ли от злости, то ли от страха Бальгана и сказала:
— Этот человек в сговоре с Анжеликой украл у нас наш альбом, а значит, и наши деньги. У него был револьвер, а мы были безоружными. Мне ничего не оставалось сделать, как только сбить его машиной.
— О горе мне!!! — воскликнул Бальган. — Ты что, на Диком Западе живешь, что позволяешь себе сама выносить приговор? Хорошо еще, что папашка твой умотал обратно в свой Североморск, а то я представляю, что бы вы тут затеяли! Он хоть не собирается приехать опять, ты его не вызывала?
— Нет, ему не до этого, у него учения, — соврала Татьяна, памятуя о том, что отец велел никому вообще не говорить, что он остался в городе.
И отец был прав — никто не мог гарантировать, что, например, тот же Алмаз не связан с Магнитом, даже Бальгана Татьяна стала подозревать, хотя этому-то толстячку какой смысл у себя воровать?
— А если бы мне тетя Шура не позвонила и я бы не приехал, — продолжал разглагольствовать продюсер, — ты бы его каленым железом пытать начала? Ты, Татьяна, всех нас под монастырь подведешь! Человек лежит тут с переломами, ему медицинская помощь нужна.
— Он преступник, — ответила певица, — он украл у меня то, над чем я работала целый год. И заслужил наказание. Теперь у него будет время полежать и подумать — все ли он правильно делал в своей жизни?
— А если он сам заявит на тебя, что ты его сбила машиной? — всплеснул руками Бальган. — Тебя же посадят, и у тебя будет время посидеть и подумать, все ли правильно ты делала в своей жизни!
— Не заявлю я, — прохрипел мужик, вмешавшись в их перепалку, — я с ментами, с этими суками, не связываюсь никогда. Да и сам я в розыске нахожусь с позапрошлого года за грабеж. Так что мне и в больницу нельзя, меня сразу из нее на нары проводят. Лучше уж выбросите меня где-нибудь под мостом, я сам «дойду».
— Ладно, — смягчился Бальган, услышав, что у сбитого Татьяной мужика «рыльце в пушку», — я размещу тебя в частной клинике, где никто с тебя паспорта не спросит и личностью твоей не поинтересуется. А ты, за то, что мы тебя не сдадим в милицию, когда тебе станет полегче, расскажешь, кому ты передал наш материал.
— Нет, пусть он сейчас все рассказывает, — возразила Татьяна. — Знаю я таких проныр. Когда ему станет полегче, он из клиники деру даст, и фиг мы его больше увидим!
