— Значит, вы говорили о планируемых убийствах, и Басманова вас услышала?
— За стенкой, в бухгалтерии, вдруг раздался какой-то грохот, и мы поняли, что нас подслушали. Это не могла быть Тамара, потому что она и так в курсе, значит, Басманова. Пока я пытался открыть дверь, Наташка вылезла в окно. Глеб сказал, что упускать ее нельзя, но не надо светиться на крыше, а лучше выйти по-тихому через склад. У него в сейфе были запасные ключи, потому что Лева, кладовщик, племянник жены, не раз свои терял или забывал дома.
— Олег Романович, скажите, где вы взяли нож?
— На складе. Взгляд упал на нож, и я прихватил его на всякий случай. Сначала не знал, как придется заставить Наташку замолчать, думал, придушу, — совершенно спокойно говорил бывший циркач. — Но все получилось само собой. Я потерял минут пять, и мне показалось, что упустил ее. На всякий случай подтянулся и посмотрел, что за забором. Увидел ее и спрыгнул. Жаль, конечно, что пришлось нож пустить в ход, красивая была баба… Обернул нож носовым платком, а потом окровавленный платок выбросил где-то… Все быстро так получилось. Раз — и я снова за забором. Вернулся обратно через склад, а Глеб решил, что снотворное подсыпать Веленкину не надо, опасно. Лучше немного обождать с этим. Но сердце у того совсем слабое оказалось… Обыкновенной пьянки не выдержало.
— Кому принадлежит пистолет, из которого вы стреляли в меня резиновой пулей?
— Глебу. Он всегда его с собой носит, у него есть на него разрешение.
— А кредитная карточка Веленкина — это ваших рук дело?
— Нет, это Костикова PIN-код подглядела и какому-то программисту заказала сделать дубликат карточки. Тамара — любовница Глеба, — пояснил Олег, но я уже сама догадалась об этом.
Несмотря на то, что лично меня мало волновало, был ли Турилкин в квартире и на даче Веленкиных, но я все-таки спросила об этом в интересах следствия:
— Что вы искали во время похорон Веленкина у него в квартире и как туда вошли?
— Вошел, когда покойник еще в квартире был, и остался там, спрятавшись в шкаф. Глеб меня страховал. — Каждый раз при упоминании о брате на глазах у Олега появлялись слезы, но они не скатывались по щекам. Он начинал усиленно моргать, и слезы куда-то исчезали. — Искал дискету с компроматом, которой Веленкин угрожал Глебу. Все, что там были, пересмотрел, но все не то. Брат сказал, что надо фазенду обыскать. На дачу через забор перепрыгнул, а потом ключи к двери подобрал. Глеб мне дал огромную связку. Там совсем ничего интересного не оказалось.
— Кому пришла в голову идея украсть у молодого человека, который приходил ко мне, ноутбук?
— Когда был дома, я наблюдал в бинокль за тобой. Увидел тебя со Стеллой и тем парнем и позвонил Глебу. Он посоветовал проверить, что в ноутбуке.
— Вы нашли там что-нибудь интересное? — Этот вопрос был для меня архиважен.
— Мы не смогли ничего прочитать. Куда ни ткнись, везде написано: «Введите пароль». Решили пока повременить с этим, показать Тамаре в понедельник, она в компьютерах больше нас разбирается.
— Где ноутбук?
— У меня в машине, в багажнике, — сказал Олег, и я ощутила, как с моих плеч свалился неподъемный груз. — Глеб не захотел оставить его у себя, чтоб жена не лезла с расспросами. Я подумал, что компьютер может понадобиться, чтоб видеозапись просмотреть, вот и захватил с собой.
Олег устно ответил практически на все вопросы, которые меня волновали. У меня была диктофонная запись его ответов, которые я могла предъявить Андрею Георгиевичу, но для официального следствия нужно было письменное признание Турилкина.
Кирьянов позвонил по телефону и вызвал «дежурку». Если бы мы стали брать у Олега письменные показания в этих развалинах, то он мог бы заподозрить неладное и отказаться от своих слов, а потому надо было срочно доставить его в отделение и по горячим следам заставить описать то же самое на бумаге. А после этого опергруппе можно было ехать и за Глебом Романовичем.
Папазян дал мне ключи от «десятки» Турилкина, которые вынул у него из кармана при обыске.
— Володя, можно замять эту историю с ноутбуком? Мне надо по-тихому вернуть его владельцу.
— Хорошо, — согласился Кирьянов, — давай ключи, посмотрим, что в багажнике.
— Давай ключи, посмотрим, что в багажнике, — повторил кто-то за моей спиной Володькиным голосом.
Я оглянулась и увидела улыбающегося Костика Соколова. Вот так сюрприз! Честно говоря, я и не знала, что пародист — именно этот молодой опер, хотя должна была догадаться: неспроста Кирьянов подключил его к операции!
— Вот сумка с ноутбуком, — сказала я, когда Володька открыл багажник.
— Забирай, — разрешил Кирьянов. — Скостим Турилкину это преступление, чтоб был более разговорчивым.
В салоне надрывался сотовый телефон. Олег почему-то не взял мобильник в развалины. Я была на все сто процентов уверена, что это Глеб горел желанием узнать, удалось ли брату завладеть компроматом. «Ничего, скоро он все узнает», — подумала я, довольная проведенной операцией.
Мы остались вдвоем — я и Папазян.
— Вот, Танюша, и закончилось твое расследование, — сказал Гарик. — Поехали!
— Куда? — спросила я, чувствуя, как мое настроение начинает портиться.
— Как куда? К тебе домой! Коньяк пить будем и все такое прочее. — Гарик придал своему голосу сексуальный оттенок.
— Ах, ко мне, ну тогда пойдем, а не поедем, потому что я сегодня без машины. — Отдав Папазяну сумку с ноутбуком, я, не оглядываясь на него, пошла вперед.
Гарик последовал за мной, сияя от счастья. Он болтал без умолку, сыпал анекдотами про армянское радио, а я, жестокая, знала, что очень скоро его настроение испортится.
Так и произошло. Распахнув дверь своей квартиры, я переступила через порог, кивнула Диме, который выбежал в прихожую, услышав лязг замков, и оглянулась на Папазяна. У Гарика буквально отвисла челюсть при виде Авельянова в одних шортах.
— Вы, кажется, не знакомы? — спросила я. — Гарик, это — Дима. Дима, это — Гарик. Кстати, Димочка, вот твой ноутбук.
Я сняла с плеча Папазяна тяжелую сумку. Надо сказать, что он так и продолжал стоять на пороге. Казалось, Гарику никогда раньше не приходило в голову, что у меня может быть бойфренд. Эта мысль привела Папазяна в кратковременный ступор. Но в конце концов армянину хватило разума понять, что он третий лишний, поэтому Гарик глупо улыбнулся и попятился назад.
— Ты уходишь? — удивилась я.
— Жестокая ты, Таня, очень жестокая, — тихо сказал Папазян, развернулся и стал спускаться по лестнице вниз.
— До свидания, Гарик, — сказала я и закрыла дверь. — Ну что ж, Дима, тебе крупно повезло: твой ноутбук побывал в руках у «чайников», поэтому они не смогли вскрыть твой примитивный пароль. Суперсекретная информация таковой и осталась.
— Ничего себе, повезло, — пробурчал Авельянов, читая эсэмэску. — Клиент грозится сделать из меня отбивную котлету. Я теперь даже не знаю, как мне выходить из подполья. Таня, придумай что-нибудь, ты же все можешь!
— Хорошо, я подумаю, только сначала сварю кофе. Кстати, ты завтракал?
— Да, немножко.
Я приступила к кофейному священнодейству. Чуть меньше суток прошло с того момента, когда я варила кофе по всем правилам, но у меня было такое ощущение, что прошла целая вечность.
— Знаешь, Дима, мы должны сказать спасибо той девочке на балконе, которая запомнила номера белой «десятки». Если бы не она, то мое расследование сегодня не закончилось бы. Хорошо, когда находятся свидетели! — сказала я, разливая в чашки ароматную «Арабику».
Зазвонил мобильник Авельянова, и Дима с ужасом посмотрел на дисплей:
— Это он, мой клиент. Что мне делать?
— Хочешь, я поговорю с ним? — спросила я, сделав глоток кофе. — Скажу, что я поймала тебя в свои сети и не выпускала до утра.
— Ты думаешь, он поверит?
— А почему бы и нет? — Довольная успешно проведенным расследованием, я просто вошла в раж и выхватила из рук Авельянова мобильник. — Алло! Кто это?
— Нет, это вы кто? — раздался в трубке суровый бас. — Где Дмитрий?
— Он еще спит, — сказала я голосом невинной овечки.
— Что значит спит?
— А то и значит — спит. Разбудить?
— Если он не будет у меня в течение получаса, то… — После многозначительной паузы в трубе послышались гудки.
— Дима, по-моему, все будет хорошо, ничего с тобой он не сделает. Ты работу выполнил? Выполнил, а это для него самое главное. Задержался, конечно… Ну с кем не бывает?
— Не знаю, не знаю, — заворчал Дима, напяливая на свой волосатый торс майку. — Если я не вернусь, то считай меня…
— Самым лучшим программистом всех времен и народов, — сказала я. — Удачи!
Проводив Авельянова, я подумала о том, что Дима, сам того не подозревая, здорово меня выручил, отшив своим внешним видом Папазяна.
