Ознакомительная версия.
«Не хотелось бы, как же! — хмыкнул про себя Сергей, поглядывая на вроде бы невозмутимого парня. — Да тебя хлебом не корми, дай только изложить все гадости, которые ты знаешь, и показать свою осведомленность. С какой бы стороны парнишку ухватить?»
Попытки «ухватить» Мальчика Жору Бабкин предпринимал следующие пятнадцать минут и к концу раунда вынужден был признать полную Жорину победу. Секретарь уворачивался, как намыленный уж. Он признался, что пару раз спал с Илоной, но ничего больше Сергей вытащить из него не смог. Жора всячески подчеркивал, что исполняет лишь функции секретаря и в делах Евгении Генриховны разбирается хорошо, а вот в отношениях семьи Гольц — плохо. Но когда Бабкин, отчаявшись, начал задавать вопросы об Ольге Степановне, поварихе и по совместительству няне, Жора слегка замялся.
— Знаете, мы с ней общаемся постольку поскольку. Ну, вы меня понимаете… Поэтому я о ней ничего сказать не могу.
— А об ее отношениях с Илоной? — спросил Бабкин.
Секретарь немного помолчал, потом очень серьезно произнес:
— Мне не хотелось бы вам о них рассказывать, потому что, во-первых, я хорошо отношусь к Ольге Степановне, а во-вторых, я уверен, что это ерунда, не имеющая никакого отношения к делу.
— Вы все-таки расскажите, — посоветовал Бабкин. — Если действительно ерунда, то никакого вреда она вашей Ольге Степановне не принесет.
— Пару раз я слышал, — поколебавшись, сказал Жора, — как после разговора с Илонкой Ольга Степановна плакала. Сам разговор я, конечно, не подслушивал, но заставал Ольгу Степановну в слезах. Вот, собственно, и все. Конечно, Ольга Степановна Илону недолюбливала, но плакать из-за нее…
Поблагодарив за бесценные сведения, Бабкин попрощался с Мальчиком Жорой и пошел было в столовую, желая побеседовать с очередным кандидатом на роль убийцы, с кухаркой. Но в коридоре увидел маленькую черноволосую женщину — жену Эдуарда Гольца. «Само в руки идет — значит, надо брать», — решил Сергей, останавливая Наташу.
На сыщика, приглашенного Евгенией Генриховной, Наташа смотрела с нескрываемым интересом. Во-первых, она любила детективные романы и фильмы. Во-вторых, он был не просто милиционер-опер, не даже следователь прокуратуры (тот оказался неожиданно молодым и хамоватым парнем), а частный сыщик. В-третьих, у Наташи сложилось мнение: настоящие сыщики и следователи не должны быть похожи на киношных героев. Просто потому, что жизнь — не кино. Но этот сыщик вполне вписался бы в хороший детектив — он был большой, серьезный, с умным лицом и очень внимательными глазами. Этакий мастино неаполитано. В крайнем случае, лабрадор. Подбирая более точное сравнение, Наташа задумалась и пропустила вопрос.
— Наталья Ивановна, что вы знаете об отношениях Илоны и Полесиной? — вежливо повторил его «лабрадор».
— Кто такая Полесина? — удивилась Наташа. — А, Ольга Степановна! Кажется, они не ладили. Во всяком случае Ольга Степановна жаловалась, что Илона плохо работает.
— А она и в самом деле плохо работала?
— По-моему, да, — пожала плечами Наташа. — Видите ли, я свою комнату сама убираю. Мне просто кажется, что такая молодая девушка и еще такая… как бы вам сказать… такая амбициозная по определению не может делать работу уборщицы качественно. У нее голова занята другим.
— Чем же?
— Мужчинами, — искренне ответила Наташа. — Илона хотела, как многие молодые и красивые девушки, поймать богатого жениха. Эдик для нее бы подошел, но у Эдика, видите ли, есть жена, которую он любит. Поэтому Илона переключилась на секретаря госпожи Гольц и на Игоря Сергеевича. Однако я не знаю, что у нее получилось.
— Откуда такая осведомленность, Наталья Ивановна? — прищурился Бабкин. — И, кстати, вы не боялись, что она уведет у вас мужа? Илона Ветрова была девушка молодая, очень броская…
— А я пожилая и страшная? — рассмеялась Наташа, и Сергей неожиданно улыбнулся. Смех у нее был заразительный. — Конечно, по сравнению с Илоной я проигрываю. Но только для тех, кому нужны броские и молодые. А такие, знаете ли, нужны не всем. Вот мой муж, например, любит маленьких и домашних, а подобных Илоне он боится. И правильно делает. Она была зубастенькая девочка, понимаете? До тигрицы недотягивала, но вот щучкой я бы ее назвала.
«Интересно, Наталья Ивановна, а сами-то вы кто? — усмехнулся про себя Бабкин. — Приехали в Питер из глубокой провинции — то ли из Костромы, то ли из Рязани, нашли себе Эдуарда Гольца, который со временем унаследует бизнес маменьки, и благополучно окрутили его. Обеспечили своему сыну неплохое будущее».
— Кстати, если вы думаете, что я ничем не отличаюсь от бедной Илоны, — как бы прочитав его мысли, продолжила Наташа, — то ошибаетесь. Вы мне нравитесь, и поэтому хочется вам сразу объяснить. Разница заключается в том, что я очень люблю своего мужа. Если бы Илона чем-то угрожала его жизни или жизни моего сына, то я бы ее, наверное, убила. Но она не угрожала.
Слова «я бы ее, наверное, убила» она произнесла очень просто, без малейшей рисовки, и Бабкин понял: собеседница говорит искренне. И так же, как он поверил старику Боброву, Сергей сейчас поверил ей. По всему было видно: симпатичная маленькая женщина действительно любила своего мужа. Она действительно могла бы убить Илону и именно поэтому, скорее всего, не убивала.
— Слишком много претендентов на убийство, — проворчал Бабкин вслух.
— Да, — спокойно отозвалась Наташа. — Илону здесь не любили. Для меня загадка, зачем Евгения Генриховна держала ее в доме. Может быть, именно поэтому.
— Именно почему? — не понял Бабкин.
— Именно потому, что ее не любили. Или потому, что Илона была хорошим Знаком для моей свекрови.
Увидев непонимание на лице детектива, Наташа рассказала ему о привычке Евгении Генриховны трактовать различные явления жизни и вещи, на которые наталкивается взгляд, как указующие символы. От жены Эдуарда Гольца Бабкин вышел, ощущая, что голова у него пухнет, но толку от почерпнутой информации не было никакого.
— Я Винни-Пух, — негромко сказал себе Бабкин, спускаясь по лестнице. — Я Винни-Пух, и дома меня ждет много меду.
Он бросил взгляд вниз и увидел последнего кандидата на собеседование — домашнего метрдотеля Полесину. Женщина стояла в холле с кувшином в руке и смотрела на него дикими глазами.
Когда Ольга Степановна увидела спускающегося по лестнице здоровенного мужика, бормочущего про то, что он Винни-Пух, ей показалось, что весь дом сошел с ума. Последнее время она нервничала, чуть не перепутала соль с сахаром, готовя салат, и все валилось у нее из рук. Чтобы успокоиться, она решила полить цветы, взяла кувшин и вышла в гостиную. И тут, как назло, возник сыщик, нанятый Женечкой непонятно зачем. Ведь есть же прокуратура! И следователь ее уже допрашивал! А теперь снова предстоит вспоминать, как она нашла Илону, да еще и рассказывать о том ужасе человеку, который слегка не в своем уме. Господи, за что же такое наказание…
— Ольга Степановна, какие у вас были отношения с Илоной Ветровой? — стараясь говорить мягко, приступил к разговору Бабкин, усевшись на один из мягких стульев.
— Ой, плохие у нас были отношения, плохие! — махнула рукой Ольга Степановна. — Вот сейчас вспоминаю, самой стыдно становится. И ругала я ее, и бранила, да все без толку.
И женщина подробно рассказала, чем Илона выводила ее из себя. Все это сыщик уже знал от жены Эдуарда Гольца, ничего нового повариха ему пока не сообщила.
— Скажите, — прервал он ее рассказ, внимательно глядя на Ольгу Степановну, — а почему вы несколько раз плакали после разговоров с Илоной?
Женщина покраснела и нахмурилась.
— Господи, да глупость такая, что даже и говорить стыдно. Понимаете, я Илону все ругала и ругала, просила ее нормально в доме убираться, а она ни в какую. Я уже сердито стала с ней разговаривать, а она возьми да скажи мне: ты, мол, ко мне так пристаешь, потому что к Георгию ревнуешь. Георгий — это секретарь нашей Женечки. Я сначала даже и не поняла, о чем она. Потом уж дошло. А она смеется еще так, будто я и в самом деле… В общем, довела меня до слез. Мы о таких вещах даже и не думали, а она вслух, да еще словами такими, знаете…
Бабкин кивнул. Он легко мог представить, что могла сказать девушка по поводу отношений Ольги Степановны и Мальчика Жоры.
— И потом еще один раз было, — продолжала Ольга Степановна. — Опять я ее укорила за что-то, даже пригрозила Женечке пожаловаться. Хотя я уж и жаловалась, да толку никакого не было. А Илона опять про то же. Да так зло говорила, я и не ожидала!
— А что именно она сказала? — уточнил Бабкин.
— Стыдно повторять, — смутилась женщина. — Сказала, что я от старости на всех подряд вешаюсь. Что хочется мне в кои-то веки мужика нормального. И еще что-то говорила, только я уже не слушала. Я, грешным делом, после подумала, как бы мне извести ее из дома. Только вот как страшно все решилось, правда?
Ознакомительная версия.
