– Но почему???
– Да потому!!! Мать твою…
Тут опять в разговор встрял Геночка и сказал что-то, но так тихо, что я, как ни напрягала слух, не смогла разобрать его слов. К счастью, его сестрица и юный влюбленный никого не боялись и не стеснялись, иначе я зря торчала бы здесь, возле кабинета, в такой неудобной позе.
– Можно мне сегодня поехать к вам? – канючил между тем юный ловелас жалобным голоском.
– Митенька, ты что, идиот?! – взревела дамочка. – Тебе же русским языком сказали: сейчас ты не можешь быть с нами, со мной! Ты что, забыл, что произошло… Нет, Ген, я с него фигею!
– Может, дать ему пинка и вытолкать взашей? – предложил добрый Гена, нисколько не смущаясь присутствием того, о ком шла речь.
– Не надо, – должно быть, поморщившись, сказала его сестрица. – Тебе лишь бы кого-нибудь вытолкать или убрать!
– Это ты мне говоришь! – взорвался вдруг ее братец. – Ты? Мне??? А кто…
– Да успокойся, наконец!
– Эмма Павловна…
– Послушай, Митя, нам сейчас… как бы тебе попроще объяснить-то? Короче, не до тебя нам сейчас, понимаешь? Дела у нас. Важные, срочные. По работе…
– Я вам не буду мешать, я только…
– Нет, Эм, ты слышала?! Он не будет нам мешать! Артист!
– Нет, нет, Митенька, ты к нам потом, попозже приедешь. Я тебе сама позвоню.
– Эмма Павловна, я вы точно позвоните и позовете меня к себе?
– Митенька, да ты что?! – возмутилась дамочка. – Я же обещала!
– И квартиру мне купите, вы ведь не передумали?
– За базар отвечаю! И квартиру, и… Кстати, насчет квартиры… Я же тебе говорила: зря ты согласился на комнату, эти сволочи развели тебя, как лоха. Короче, тебе надо пойти и потребовать квартиру!
– Да я требовал…
– Требовал он! – снова встрял в разговор Геночка. – Представляю, как ты требовал!
– Требовал, – стоял на своем Митенька. – Но, э-э… Эмма Павловна, если вы обещали мне квартиру, если купите… может, тогда и не надо больше никуда ходить?
– Да куплю я тебе квартиру, вот увидишь… Так, короче, дело к ночи… Митенька, давай ступай домой или куда там тебе надо… Ты сегодня работаешь?
– Да.
– Тебе хоть исправно платят в этой твоей фирме занюханной, не обижают?
– Нет.
– Если тебе платить не будут или там конфликт какой, ты нам скажи, ладно? Мы с ними разберемся…
– Да платят мне…
– Ну и хорошо. Конечно, и работу тебе со временем подыщем, нормальную работу, а то что это за специальность такая – промоутер? Ходи полдня по улице и в мороз, и в дождь, навязывай всем листочки эти дурацкие с рекламой. А пока… Вот тебе от меня… тысяча… да, пока хватит, потом дам еще.
– Эмма Павловна…
– Все, все, дорогой, иди!
– Слушай, ты, парень, не наглей! А то ведь, знаешь, и по шее получить недолго…
– Ген, перестань!
– Эмма Павловна!..
– Что Эмма Павловна? Ты видишь, что здесь из-за тебя творится?! На вот тебе еще… пятьсот, только не путайся под ногами, не до тебя мне сейчас, работы много…
– Эмма Па…
– Эм!..
– Да заткнитесь вы оба, черт побери! Митька, паршивец, дергай отсюда! А ты иди работать! Надоела мне эта свистопляска до… У меня и без вас голова кругом.
Послышались шаркающие шаги, я привычно отскочила в сторону и нагнулась к развязавшемуся шнурку кроссовки. Открылась дверь, вышел молодой человек и, опустив голову, как побитый пес, почти так же, как Михал Михалыч, побрел в сторону выхода. Следом в дверях показался Гена, он стоял и смотрел пацану вслед…
Сев с ногами на диван, я придвинула к себе чашку с кофе, откусила кусочек заварного пирожного и задумалась. Мне предстояло обмозговать все, что я увидела и услышала сегодня в злосчастном клубе. Итак, что же мы имеем, Татьяна Александровна?
Есть некий ушлый молодой человек Митенька, который, как и другие Марики-Ларики, ухлестывает за богатой дамочкой в надежде получить от нее какие-то материальные ценности. В данном случае квартиру, ни больше ни меньше! Силен, заморыш! Интересно, что же такое-этакое он ей сделал, какие особенные услуги, так сказать, оказал, что она обещала ему квартиру?! Нет, то, что Эмма Павловна у нас дамочка щедрая, это мы уже поняли, но подарить какому-то занюханному юнцу недвижимость – это же неслыханно! Да, похоже, этот Митенька не просто ее любовничек, этот у дамочки на особом счету… На особом…
Черт, а вдруг пацан узнал что-то такое, огласки чего она очень боится, и в награду за его молчание… Молчание ягнят… Ягнят? Почему ягнят? Потому что этот заморыш действительно похож на ягненка: тихий, забитый, робкий. Помнится, когда его шпана дубасила, так он даже сдачи им дать не мог, пришлось мне вмешаться. И вот этому тихоне наша богатая дамочка собирается подарить квартиру? Да, Татьяна Александровна, история становится только еще темнее, никаких просветов, черт бы их там всех побрал!
Но что же такое мог узнать Митенька? А если он был свидетелем того, как в доме Эммы Павловны держали Олега Кирсанова? Вот черт! А ведь это и вправду могло быть, ведь, как я поняла, юный ловелас бывал в ее доме! Он же сегодня опять напрашивался к ней в гости, стало быть… Да, да, она и своего старого ухажера потому выставила, чтобы он, не дай бог, не узнал чего лишнего. А Михал Михалыч еще не хотел уходить, и она так настойчиво его выпроводила и при этом была сильно не в духе. Не в духе? Да, как мне показалось, увидев на улице Митеньку, она если не разозлилась, то уж как минимум огорчилась.
Итак, примем за версию то, что убийство произошло в доме мадам Полянской, а молодой ловелас был тому свидетелем или как минимум свидетелем того, что массажиста там держали, и теперь дамочка пытается купить его молчание. А если не купит? Еще одно убийство? А действительно, не проще ли ей взять и убрать этого Митеньку, чем покупать ему квартиру? Во всяком случае, это обошлось бы ей дешевле. Тогда мне надо охранять этого заморыша или предупредить его, чтобы он не ездил к этим людям, а наоборот, спрятался от греха куда подальше…
Мои размышления прервал телефонный звонок, я подняла трубку:
– Алло?
– Татьяна? Это Игорь.
Ага, объявился! Что-то давненько не было тебя слышно. Сейчас будет пытать, как идет расследование.
– Здравствуй, Игорь.
– Привет. Тань, я тут хотел… Ну, это… Короче, ты сегодня не очень занята, выходной все-таки?
– Не очень, – призналась я. – А что?
– А ты помнишь, что просила меня разузнать, кто из друзей Олега мог быть свидетелем его ссоры с Захаром Захаровым?
– Разумеется, помню!
– Так вот, я узнал.
– Да ты что! Говори скорее!
– Подожди, я хотел не только рассказать, я хотел… пригласить тебя в кафе поужинать.
– Ну, раз хотел, приглашай.
– Так вот, приглашаю тебя в кафе «Асталависта» на улице Большая Казачья, – выдал мой заказчик. – Как ты?
Честно говоря, слезать сейчас с дивана и тем более выходить из дома мне вовсе не улыбалось: я уже как-то расслабилась с чашечкой горячего напитка и пирожным, купленным по дороге, и переодеваться снова в джинсы и кроссовки… Но, во-первых, нельзя забывать, что Игорь – мой заказчик, он мне платит. Отказывать заказчику – плохая примета. Ну, очень плохая. Во-вторых, у меня сегодня, кажется, ничего нет на ужин. Да, точно, пирожные-то я купила, а вот позаботиться о чем-то более существенном как-то даже в голову не пришло. А в-третьих, и это, пожалуй, самое главное: Игорь обещал мне рассказать о ссоре своего брата с каким-то Захаром, который имел неосторожность угрожать погибшему. Там еще свидетель нарисовался, которого не может разыскать полиция… Вот ради этого, пожалуй, стоило слезть с дивана. Кто знает, может, в моем деле появится новый подозреваемый?
– Да, Игорь, я принимаю твое предложение поужинать в «Асталависте». Хорошее кафе, мне приходилось бывать там.
– Тогда я приеду к тебе… ну, скажем, в семь. Идет?
– Идет! – согласилась я, порадовавшись тому, что не надо убегать из дома прямо сейчас, до вечера у меня еще есть время поразмышлять.
– Все! Ровно в семь я у тебя!
В трубке раздались гудки.
Едва я положила трубку, как снова зазвонил телефон, на этот раз мобильный.
– Привет, мать! Что делаешь?
На этот раз голос Мельникова был не убитым и замученным, а каким-то, я бы сказала, бодреньким. Разгреб свои авгиевы конюшни и вздохнул, наконец, с облегчением?
– Привет, дорогой. Сижу, размышляю над своим делом.
– И как, получается?
– Размышлять получается, с выводами вот только пока не очень…
– А если я предложу тебе оторваться на некоторое время от своих размышлизмов и попить кофе в компании старого друга?
И этот туда же. Только сомневаюсь, что мне предложат попить кофе за пределами моего дома.
– А если я скажу «да»?
– Тогда через четверть часа я у тебя! Ставь греть воду!
Ну, что я говорила? Мельников не особенно любит кафе и всякие заведения общепита, вот посидеть в домашней обстановке – это его. Не прошло и двадцати минут, как в дверь позвонили. На пороге стоял Андрюша с коробкой пиццы в руках.
