— Устал я что-то сегодня, — пожаловался он.
— Может, встанем на ночлег? — спросил Андрей.
— Да ну, рано еще. Часа два еще можно плыть. Там река поспокойней.
Но отплыть нам в тот вечер так и не удалось. Иван только положил в лодку новые шесты, как река в заводи вдруг вспучилась под ударом рыбьего хвоста. Жереба тут же забыл про свои благие намерения.
— Таймень! — взревел Иван и даже застонал от вожделения. — Какая зверюга! Акула, кит!
Он рысцой бросился к рюкзаку и к нашему огромному удивлению выволок из его недр самый настоящий спиннинг. Он долго копался в коробочке с блеснами, выбирая наживку. Нас же всех заинтересовал сам спиннинг, с безынерционной катушкой, с пластиковым удилищем темно-синего цвета, он казался инородным телом среди остального потертого имущества таежного бродяги.
Заметив наш интерес, Жереба с гордостью сообщил:
— Импортный, финский. В Питере купил. Сколько отдал, вы не поверите!
Фибергласовый!
Единственное, за что он боялся, так это за леску.
— Эх, не маловат ли номер, как бы не порвал, собака!
Первые полчаса не принесли ему успеха. Лишь раз задергалось в руках Ивана удилище, он было взревел от радости, но уже подведя рыбу к самому берегу, недовольно сплюнул. На блесну попался обычный ленок. Царь холодных сибирских рек, таймень, никак не хотел соблазниться импортной блесной.
Выбросив на берег ленка, Жереба отрезал заморскую блесну и привязал другую, самодельную. К нашему удивлению она представляла из себя просто напросто просверленную автоматную пулю с загнутым гвоздем вместо крючка.
— Это моя счастливая, — сказал он, потрясая спиннингом. — Уж если на нее не клюнет!..
Но и с этой блесной ему не везло. Мы уже начали подшучивать над ним.
— Вань, может на червя попробуешь? — ехидно спрашивал Андрей.
— Ты поплюй на нее посильней, — поддержал лейтенанта Павел.
— Дальше кидай, к тому берегу, — советовал и я.
Жереба зверем косился на нас, но молчал. Шутили мы недолго. Удилище так сильно дернулось в руках Ивана, что он чуть было не выпустил его из рук.
— Есть, попался, большеротый! — радостно заорал рыбак, то подводя рыбу поближе, то вновь отпуская леску. Даже ему эта борьба давалась непросто. Речной зверь никак не хотел пойти нам на ужин. Иван бегал по всему берегу затона, моля только о двух вещах: чтобы не попалась коряга и чтобы выдержала леска. Нам всем передался азарт Ивана. Мы бегали вслед за Жеребой, давая «дельные» советы, от которых тот с руганью отмахивался.
— Дай мне поводить, отдохни! — просил Андрей голосом первоклашки, клянчившего у старшего брата удочку с наживкой для пескарей.
— Ну как же, счас! — ухмыльнулся в ответ здоровяк, подводя тайменя совсем близко к берегу. Я уже видел в прозрачной воде длинную черную тень. Очевидно, и рыба увидела нас, она дернулась наверх, мотнула головой, ударила хвостом, вздыбила фонтан брызг и резко ушла на глубину. Иван сделал два шага назад, но тут хваленое финское удилище с треском лопнуло, оборвалась и леска, жалобно дзынкнув напоследок. Не ожидавший подобной подлости Жереба со всего маха сочно приземлился на задницу.
Павел с Андреем двумя коршунами кинулись на обломок удилища, прицепившийся к леске и уже исчезающий в глубине, но с громким треском столкнулись лбами и, схватившись за голову, со стоном откинулись назад, с плеском погрузившись в воду.
Я просто упал от смеха, наблюдая эту картину. Иван тоннами выдавал мат всем и вся, особенно проклятым финнам и их фибергласу, а оба моих друга, постанывая, сидели, держась за головы, по пояс в ледяной воде.
Сначала все трое отнеслись к моему смеху неодобрительно. Много неласкового и нового услышал я про себя в тот вечер. Досталось и неизвестным мне родителям, вплоть до седьмого колена. Жереба даже кинул в мою сторону булыжник, о который зашиб свой копчик. Преуспевали в оскорблениях и Павел с Андреем. Чтобы задобрить их, пришлось подбросить в костер дров. Лишь отогревшись, все трое осознали комизм неудачной речной охоты и ржали над собой до слез.
Но все-таки от этой неудачи больше всех прогадал я. Так как на уху рыбы не набиралось, то меня заставили варить проклятущую кашу.
Но, как оказалось, не все еще было потеряно. Уже чуть стемнело, я мыл чашки в реке и, случайно бросив взгляд на воду, увидел совсем близко тот самый обломок спиннинга. Повторять ошибки друзей я не стал, просто кликнул желающих и еще с полчаса наблюдал за тем, как они на лодке гонялись по всей тиховодине за то появляющимся, то исчезающим в глубине обломком «финского чуда».
Уже в густых сумерках Иван все же ухватил остатки своего спиннинга, намотал на локоть леску, и схватка с тайменем продолжилась. Тот, очевидно, устал, и вскоре лодка с торжествующими рыбаками причалила к берегу. Хозяина омута они транспортировали за бортом. Даже на берегу он ожесточенно сопротивлялся, толстый, длинный, с темной спиной, с тупой мордой, с золочеными плавниками. Наконец Иван успокоил его ударом весла по голове, и уже минут через двадцать мы ели этого самого тайменя, ловко и быстро приготовленного Жеребой на углях, как шашлык, только рыбный. Это было что-то бесподобное! Нежное, сочное мясо совсем не походило на те блюда, что подавали в нашей фабричной столовой по четвергам.
Наутро мы доедали тайменя уже в виде ухи и в бодром настроении, благословляемые хорошей погодой, поплыли дальше. Мне в очередной раз пришла в голову глупая мысль, что теперь-то судьба исчерпала запас своих неприятных сюрпризов. Словно локатор, я вертел головой по сторонам, не переставая удивляться красотами природы. Особо меня поразила скала небесно-голубого цвета, проплывшая по левому борту. Заметив мой изумленный взгляд, Ванька нашел секунду и, оторвавшись от своего кормчего дела, прокричал мне на ухо:
— Мрамор! Вся скала из него. А есть еще чисто белая, чуть подальше.
Действительно, белая скала попалась на нашем пути, причем не одна, она порадовала нас целой «скульптурной композицией». На самой ее вершине мы заметили великолепного горного козла с роскошнейшими рогами. Он находился всего в каких-то ста метрах от нас и с видимым недоумением наблюдал за нашим «водным слаломом». Очевидно, находясь на скале козел чувствовал себя в полной безопасности, и это вывело из себя Ивана. Он заорал изо всех сил, стараясь спугнуть наглого зверя, а затем к его реву присоединились и мы. Не знаю, слышал ли «горный король» наши идиотские вопли, Оронок здесь ревел с дурью взлетающего «Боинга», но рогатый красавец сделал два неуклюжих, но очень точных прыжка, а потом застыл на крошечном пятачке скалы, стараясь понять, что за придурки плывут внизу на большом куске дерева.
Это ущелье мы прошли без всяких приключений, лодка достойно выносила ярость взбесившейся реки, и когда к вечеру мы выбрались на более спокойную воду, даже Жереба преисполнился оптимизма. Вытерев рукавом вспотевший лоб, он довольным голосом сказал:
— Ну все, завтра пройдем Злую шиверу, а дальше будут одни семечки.
Пороги с таким строгим названием встали на нашем пути к обеду следующего дня. Снова сопки сменились скалами и рев воды издалека предупредил нас о грядущей преграде. Кроме всего прочего, река здесь еще и петляла с гибкостью плывущей змеи, так что шестовикам приходилось трудиться изо всех сил. Я сидел в своей обычной позе, спиной к реке, с запасным шестом в руках и чувствовал себя очень неуютно. Дело было даже не в том, что хвост собаки, сидевшей на наших пожитках, время от времени стучал мне по голове, и даже не в брызгах, достающихся мне в лицо. Просто я уже знал, чем сплав в лодке отличается от сплава без лодки, и заранее нервничал.
Первый поворот мы прошли очень аккуратно, ласточкой пропорхнув между двух громадных валунов. Хорошо миновали и следующий кривун, беда подстерегала нас там, где мы не ждали, на коротком ровном участке. Вода и здесь кипела как в гигантском котле, но метров триста река текла сравнительно прямо, до следующей скалы. Единственным препятствием был здоровущий камень размером с приличную автобусную остановку. По идее мы проходили его мимо, я как раз смотрел на него, когда сзади, на корме, раздался какой-то крякающий звук, и, оглянувшись, я увидел подошвы сапог вываливающегося из лодки Ивана. Как выяснилось потом, его шест застрял в какой-то щели, Жереба попытался вырвать его, но шест застрял прочно, утащив кормчего за собой.
За этой сценой наблюдал не только я, но и все остальные, включая собаку. Ну Снежка-то ладно, но Андрей должен был больше внимания уделить реке. А он обернулся как раз для того, чтобы увидеть, как лодка въезжает носом на еле приметный пологий камень, течение сейчас же развернуло нашу долбленку поперек реки, а затем, сорвав с мели, понесло точнехонько на этот чертов громадный валун. Лейтенант еще успел выставить шест, но тот лишь скользнул по мокрому боку камня. Всем своим организмом я почувствовал сильный удар, треск бортов, и рядом со мной образовалась солидная дыра, в которую тут же хлынула вода. По счастью, лодка чуть задержалась на роковом валуне, Андрей с Павлом успели выпрыгнувшие на камень, подтянули ее чуть вверх, и мы плотно угнездились на новом месте.
