Ознакомительная версия.
– Так вот… – продолжал свое занудливое, раздражающее, идиотское «так вот» капитан. – Она якобы собралась перейти через проезжую часть и оглянулась, нет ли транспорта слева. Как показывает свидетельница Курочкина… тут имеются ее показания и данные… гражданка Малахова сошла с тротуара и в этот момент ее подсекла и буквально отшвырнула в сторону машина «Житули», семерка, выскочившая со стороны Третьего проезда Перова Поля, то есть справа. Есть некоторые основания полагать, что эта машина медленно следовала за потерпевшей и только выжидала удобный момент для нанесения травм, несовместимых с жизнью. Позже «семерку» нашли. Так вот, я сам выезжал на место и могу доложить, что убийство совершено профессионально. Практически никаких следов, как показала экспертиза, в салоне автомобиля не обнаружено, баранка руля тщательно протерта. Как и торпеда, рукоятки и прочее. Видать, преступники не спешили. Но вот одна любопытная деталь: в сумочке погибшей найдено заявление гражданки Завьяловой Любови Ивановны на имя начальника Перовского ОВД, в котором она, эта самая Завьялова, обвиняет гражданина Мамедова Арифа Абдурахмановича в сексуальных домогательствах, выразившихся в неоднократных изнасилованиях с использованием служебного положения, то есть в подсобном помещении магазина «Овощи и фрукты», хозяином которого вышеозначенный Мамедов и является. Так вот, написано, конечно, не очень грамотно, но Мамедова можно было бы привлечь, если бы не одно важное обстоятельство. Факты изнасилования произошли еще весной этого года, вскоре после чего Завьялова была уволена. Кабы она тогда же и написала заявление, мы могли бы взять, извините, этого сукиного сына за… понимаете? А так? Ни один же суд не возьмется! А у него – лапа, это известно.
– Вы не усматриваете, Василий Егорович, связи между этим заявлением и гибелью Малаховой? – спросил Гордеев.
– Только в том случае, если аналогичное сделала и потерпевшая.
– Она его сделала. И оно – со мной, пожалуйста, можете посмотреть. – Гордеев достал из своей сумки утреннее заявление Марины.
Капитан прочитал, скучным взглядом уставился в окно, наконец спросил:
– Ну и чего вы собираетесь с ней делать? С этой бумажкой?
– С вами хотел посоветоваться, – ядовито ответил Гордеев.
И тут капитан в первый раз взглянул на него с интересом:
– А чего не посоветоваться-то?… Можно и посоветоваться…
Он был явно мыслителем, этот капитан Новиченко. То есть уважал сам процесс размышления.
– Ну и каково ваше мнение? Между нами, Василий Егорович, – придав голосу максимум искренности, спросил Гордеев. – Между прочим, Малахова говорила мне, что уже были случаи исчезновения некоторых девушек, пострадавших в той или иной степени от действий Мамедова.
– Он у вас числится по какой бригаде? – встрял в разговор Денис. – «Гянджинская», «агджабединская» или «шамхорская»?
– Вам и это известно? – ухмыльнулся капитан. – Он родом из Гянджи.
– Я слышал, у него временная прописка в Москве? – спросил Гордеев. – На полгода, да? И когда срок?
– А это их не колышет, – покачал головой Новиченко. – Платит хорошие бабки, и ему продлевают. И так будет вечно. У нас, между прочим, есть люди оттуда, с Кавказа, которые проживают вообще по временной регистрации. Меняют адреса, отстегивают старичкам, которые вместе с ними ходят в паспортные столы, предоставляя свою жилплощадь, – и все заботы. В райотделах тоже ведь кушать хотят, верно? Так что срок прописки тут роли не играет. Кончится – продлит. Так вот чего я вам скажу. После звонка Вячеслава Ивановича я сам связался с замом начальника нашего Управления. Он меня выслушал и сказал следующее. «У тебя, – говорит, – есть на этого Мамедова что-нибудь стоящее?» Я говорю: «По мелочам». И он отвечает: «Тогда оставь его в покое. А появится – звони. Вместе и возьмем». Ясна картинка?
– Стоющее – это на сколько баксов должно потянуть? – с улыбкой спросил Денис.
– Правильный вопрос, – засмеялся и капитан. – Вот что значит деловой подход. Думаю, от десяти до пятидесяти кусков. Тут же – вертикаль, как мы нынче говорим. И никто не должен быть обижен. Ну обойден. Так вот…
И Гордеев вдруг отметил, что капитанское «так вот» почему-то перестало его раздражать. А чего, в самом деле, сердиться-то, если это – глухая констатация факта, и не больше. Где ударение ставить…
– А заявление, – указал капитан глазами на «автограф» Марины Малаховой, – можете оставить у меня. Пусть полежит до поры. Глядишь, место найдется. Не вечно ж клубку-то мотаться… Я нынче разговаривал со следователем нашим, из межрайонной, так он сказал, что дело скорее всего прекратит. Сбили-то ее не на переходе, не у светофора, сама, значит, виновата. Жалко, конечно, девку, симпатичная, видать, была… От лица-то ничего не осталось. – Капитан тяжко вздохнул и сунул папочку, а также заявление Марины к себе в ящик стола. Вместе с заявлением Завьяловой. До поры до времени, как он заметил, пока на Мамедова не появится серьезный материал.
Грустно было Юрию Петровичу. И Денис понимал его. Но сделать ничего не мог. Конечно, убрали девушку чисто. И, значит, знали, за что, понимали, какую опасность она могла представлять.
– Наверное, много болтала, – сказал Юрий, словно подтверждая мысли Дениса. – Я ее предупредил: все надо проделать быстро и тихо. И чтоб никаких посторонних, только две-три твои пострадавшие от этого гада подруги, приятельницы там, не знаю уж… А у нее прямо молнии в глазах! Ух, отомщу! Вот и отомстила. Конечно, убрали, и сомнений нет…
– Да, но ведь как-то же узнали, что от нее исходит угроза! А вот как? Есть мысли?
– Денис Андреич, – вдруг будто проснулся молчаливый Володя Демидов, – я сперва было подумал – случайность, а теперь вижу – нет.
– Ты о чем?
– А вон та «Лада» коричневая… «Восьмерка», видите?… Она за нами обратно катит.
– Что значит – обратно? – нахмурился Денис. – А ты чего раньше молчал?
– А чего болтать, когда неуверен? А теперь вижу – она. Снова. Чего с ней сделать?
– А что ты сделаешь? – хмыкнул Гордеев. – Протаранишь? Так себе дороже. Ну что ты им предъявить-то можешь? Пошлют тебя подальше – и все дела. Или морды набьем – так кабы себе дороже потом не вышло.
– Как знаете, – недовольно пробурчал Демидов и прибавил газку.
«Восьмерка» отстала, но когда уже подъезжали к агентству, Демидов крякнул – такой звук издал, будто в дрянь какую наступил. Денис и Юрий, не сговариваясь, обернулись и обнаружили у себя на хвосте все ту же коричневую заразу. Можно было не беспокоиться: те, кто сидели в «Ладе», знали, куда надо ехать. И не торопились. Но демонстрировали свое наглое присутствие. Да что ж это такое, граждане?!
Демидов резко затормозил у подъезда своего офиса, а «восьмерка», не сбавляя скорости, прошмыгнула мимо и скрылась за углом.
– Ну, блин! – только и отреагировал Володя Демидов и с большим сомнением покачал лысеющей головой.
Уже вечерело. День сегодня какой-то больно уж длинный получился. Столько событий… И ни по одному никакой ясности.
В офисе их ожидал Филипп Агеев, Филя, как его звали обычно, – человек поразительной физической силы и весьма тщедушной внешности. И это сочетание всегда ставило его противников в весьма невыгодные условия. Ну чего, в самом деле, нужно этому хлюпику? А ну! И нападавший, приложив с маху собственный крестец к асфальту, надолго терял ощущение реальности. Но, к чести Фили, он нечасто пользовался своими преимуществами, предпочитая, особенно с дамским полом, проникновенные знакомства, сопровождаемые воркующим трепом. Причем ни возраст, ни физические данные намеченной им кандидатуры никакой разницы для него не представляли, он мог с успехом заговорить зубы и чопорной студентке в строгих очках, и опытной шлюхе с ночной точки на Лубянском проезде, и брюзгливой консьерже из какого-нибудь элитарного дома на том же Арбате.
Но в настоящий момент Филя был несколько задумчив – так можно было назвать состояние его духа.
– Заходи, – сказал Денис, открывая кабинет и приглашая остальных. – С чем явился?
– Юрий Петрович в курсе, – показал рукой на Гордеева Филя.
– Я – тоже, – кивнул Денис.
– Они, – снова кивок на Гордеева, – уехали, а мы дождались, пока клиентка не вышла. Мужик тот остался. Это Самоха мне сказал. Я-то уехал, а он подождал там для подстраховки. И теперь, Денис Андреич, стало быть, следующая картинка нарисовалась. Дамочка-то наша отправилась не домой к себе, то есть обратно на Фили, откуда она утром выехала и потом посетила… Вот… – Филя положил свернутый в трубочку листок бумаги. – Здесь отмечены все пункты и время. Телефон, который мы зафиксировали, застал ее в дороге. Она ехала из «Балчуга», видимо, домой, когда ее перехватил телефонный звонок, после чего она сразу, как я говорил, повернула на Арбат, в Калошин переулок. А теперь, когда выскочила, будто ей в жо… извините, в задницу фитиль засунули, она сразу рванула по Знаменке, через мост и дальше, на Юго-3апад. В общем, прибыли мы в Новые Черемушки, в этот «райский район», знаете, из «партийного» кирпича. Во двор, туда-сюда. В подъезде – ведьма. Но против этой категории у меня свой способ. Тут надо на жалость давить. Короче, всплакнул я, что Елена Георгиевна совсем бедную мою душу вымотала, охраняю, гадство, сам не знаю кого. Целый день какие-то мужики, а концы – вон какие! Сама рулит, как ненормальная, а ты только поспевай, и не столько ее охраняешь, сколько сам следишь, как бы чего не нарушить. Ну и так далее. Про ее Фили, про то, про се, короче, нет ли стаканчика или чашечки. Мол, не привык газировку из горла. Достал бутылку кока-колы, сам глотнул, а остальное тетке оставил. Вот она мне и порассказала, к кому наша Аленка прикатила. Я б вам, конечно, предложил угадать с трех раз, кто в том доме живет, но поскольку все равно не угадаете, так скажу. К папане она своему приемному прикатила. Который с ее родной матерью на третьем этаже в том раю проживает. Эти тетки подъездные, они ведь все и про всех наперед знают – и кто чем дышит, и с кем спит, и кто к кому ходит. Подъездный Интернет! Ну, короче, папашку нашего называют Федором Даниловичем Попковым. Нет, я, конечно, не наш Макс с его компьютерами, но знаю, что сей товарищ в отставном чине генерал-полковника КГБ возглавляет службу безопасности у господина Аронова. Будучи давно на пенсии. Как полагаете, это меняет дело?
Ознакомительная версия.
