– Вот гнида! – плюнул в его сторону монтировщик Валера. – Проспал до обеда, а теперь перед Худяковым выкаблучивается. А нам на этом чертовом заводе всю душу вымотали. С пропусками намаялись. Жутко они там бдительными стали после того, как у них кассира ограбили.
– А когда его ограбили?
– Три недели назад. Ну, спасибо тебе за помощь, Фотограф. С нас бутылка.
Чернов с интересом выслушал мой рассказ о посещении театра и гостеприимно подлил мне в чашечку кофе. Все-таки, несмотря на все мои старания, Сени Шергунову так и не удалось достичь Черновских вершин в приготовлении этого напитка. И мне волей неволей приходилось наведываться в офис детектива, дабы в который раз насладиться качественно приготовленным продуктом, а не травить свой желудок коричневой бурдой, которую многие наши сограждане по наивности принимают за кофе.
– Фамилия брюнетки Семенова, зовут Ирина. В театре работает четыре месяца. Незамужняя. Ни в чем подозрительном незамечена. Разве что внешность слишком броская для простой костюмерши. Обычно женщины с такой внешностью ищут и легко находят куда более престижную и оплачиваемую работу. А что тебе удалось раскопать?
– Да почти ничего. За последние дни в нашем квартале никаких серьезных происшествий не случилось.
– Прямо не город, а тихий деревенский уголок?
– Ну, это положим, – хмыкнул Чернов. – Три недели назад ограбили инкассаторскую машину. Неделю назад убили видного бизнесмена. Три дня назад покушались на чиновника областной администрации На улице Трудовой ограбили ювелирный магазин. Один грабитель убит, двое благополучно скрылись.
– А вот это уже интересно. Ювелирный магазин на трудовой, если мне не изменяет память, принадлежит Цоневу?
– По моим сведениям, да, – кивнул головой Чернов. – Хочешь навестить джентльмена в белом?
– Выражу ему соболезнование. Вот кто сейчас, наверное, рвет и мечет.
В магазине господина Цонева царил полный хаос. Сам хозяин, на этот раз в темном добротном костюме, стоял посредине торгового зала и задумчиво рассматривал вдребезги разнесенную витрину. Бдительная охрана попыталась было задержать меня при входе, но я очень популярно объяснил молодым людям в униформе, что расторопность надо было проявлять утром, а сейчас в этом нет особой необходимости.
– Пропустите фотографа, – распорядился ювелир, и это указание начальствующего лица было выполнено незамедлительно.
Господин Цонев был настолько любезен, что пригласил меня в свой кабинет и угостил рюмкой французского коньяка. Расстроенным он не выглядел, скорее уж обозленным. Понять его можно было. Как никак, а Цонев был не последним в криминальных кругах человеком, и вдруг такой конфуз. Совершенно невероятное по своей наглости нападение, закончившееся к тому же существенными убытками.
– Не злорадствуйте, Игорь, – остерег меня Цонев. – Это большой грех.
– Злорадствовать я не собираюсь, сочувствовать не буду, а вот помочь, возможно, смогу.
– Вы мне уже один раз помогли, господин фотограф. По вашей милости я понес большие убытки и едва не оказался за решеткой.
– Судили все-таки не вас, – напомнил я ювелиру. – К тому же все это дела давно минувших дней, преданье старины глубокой. Если не ошибаюсь, Светлана Надеждина ваша бывшая супруга?
– Допустим, – сухо отозвался Цонев. – Но какое это имеет отношение к утреннему происшествию?
– Надеждина обращалась к вам по поводу бриллиантовых сережек?
– Обращалась. К сожалению, подходящих у нас не было. Но мы ждали партию товара.
– И вы поставили Надеждину в известность, когда прибудет товар. И именно эту партию у вас перехватили расторопные ребята еще до того, как вы упрятали драгоценности в сейфы.
– Вы хотите сказать, что Надеждина…
– Я ничего не утверждаю, господин Цонев, но предполагаю, что преступники, ограбившие ваш магазин, действовали не вслепую.
– Речь идет о почти миллионе долларов, – поморщился ювелир. – Но дело даже не в деньгах. Я готов выплатить десять процентов от этой суммы человеку, который поможет мне найти товар.
– Возможно, этим человеком буду я.
– Будем заключать договор?
– Я пришлю к вам Чернова, с ним и оформите все бумаги. Всего хорошего, господин Цонев.
В принципе, я мог бы поверить ювелиру на слово, поскольку терпеть не могу бумажной волокиты. Но в данном случае дело было не во мне, а в Чернове, которому уже не раз грозили лишением лицензии за излишнее рвение в розыскном деле. А операция, которую я собирался провести, была рискованной во всех отношениях. Тем более что противостояли нам люди, способные если не на все, то на очень многое.
– Так ты считаешь, что Кострикова устранили как свидетеля? – спросил Чернов после того, как я благополучно вернулся в офис с добытыми уликами.
– Я думаю, что убитый пенсионер был не просто свидетелем, а шантажистом.
– Шантаж – штука опасная, – задумчиво протянул детектив. – Чреватая большими неприятностями. А Костриков был слишком опытным человеком, чтобы этого не понимать.
– Он это понимал и принял меры предосторожности.
– С его стороны было большой глупостью назначать встречу шантажируемым.
– Он ее не назначал, Виктор. Его вычислили. И теперь людям, которые его устранили, нужно узнать, действовал ли Костриков в одиночку, или он все-таки подстраховался. То есть, подключил к операции других людей. Ну вот хотя бы нас с тобой. Я ведь появился в театре три недели назад. Люди мы с тобой не скажу, что широко известные, но все-таки приметные, за которыми числится не одно сомнительное дело.
– И ты своими визитами в театр и расспросами только подлил масла в огонь разгоревшихся в ком-то подозрений?
– Именно так, Виктор. Думаю, вычислила Кострикова именно Ирина, она частенько захаживала в кафе и именно в полдень, когда там пил кофе с пирожными пенсионер.
– Фактов маловато, Игорь, а предположить можно, что угодно.
– А чем мы, собственно, рискуем. Я тебя познакомлю с совершенно потрясающей женщиной, и сам приятно проведу время в обществе ее подруги.
– Я, пожалуй, подключу Рыкова? – вопросительно посмотрел на меня Чернов. – Этот ужин в ресторане может закончится весьма скверно.
Я не возражал. Олег человек надежный, а в этой жизни бывают моменты, когда лучше перестраховаться, чем получить пулю в голову по причине излишней самонадеянности. Нам с Черновым предстояло сыграть роль живца, на которого должны были клюнуть жирные рыбины.
За Надеждиной мы заехали на моем «Форде». Время было непозднее, около семи вечера, но фонари уже горели. В их свете мы без труда опознали в двух спускающихся с театрального крыльца дамах Надеждину и Ирину. Чернов, демонстрируя светский лоск, соколом порхнул из машины. Мне тоже пришлось покинуть «Форд», дабы представить дама своего приятеля.
Надо сказать, что Чернов произвел на Надеждину очень приятное впечатление. Впрочем, в способности Виктора очаровывать дам, у меня сомнений не было. Но в данном случае реакция Светланы на любезного кавалера служила доказательством ее невиновности. Что же касается брюнетки, то в проявленном ко мне интересе не была и грана влюбленности. Мне даже показалось, что я вряд ли смогу рассчитывать даже на легкий флирт. Впрочем, наше настороженное друг к другу отношение, не помешало мне пригласить брюнетку на танец.
Музыка располагала к интиму. Освещение было мягким и как нельзя более выгодно оттеняло кожу на обнаженных плечах моей партнерши. А ее духи и вовсе могли закружить нетрезвую голову. Впрочем, выпили мы пока что немного, а посему и разговор могли вести вполне трезвый.
– Поговорим без обиняков, сударыня. Зачем вы убили несчастного Кострикова?
Вопрос был задан в лоб и, наверное, поверг бы в шок любую впечатлительную женщину, но у Ирины, похоже, с нервами было все в порядке. Она лишь чуть отстранилась и пристально посмотрела мне в глаза:
– Вы сумасшедший?
– Нет. Я профессиональный шантажист. Занятие это рискованное, но порой приносящее значительные дивиденды. Вы ведь знаете, с кем имеете дело, Ирина, так с какой стати нам ходить вокруг да около. На вашей совести два трупа и два удачных ограбления. Разумеется, мы не претендуем на всю сумму, но тридцать процентов нас бы устроили.
Лицо Ирины оставалось совершенно спокойным, разве что в глазах прыгали чертики. Она даже ни разу не сбилась с ритма. И со стороны мы, наверное казались идеальной парой, увлеченной танцем и сугубо интимными проблемами.
– Мне говорили, что вы забавный человек, Игорь. Но кажется сегодня вы превзошли сами себя. Если мы выпьем еще по рюмке, вы, вероятно, заподозрите меня в намерении взорвать город.
– Меня насторожила ваша реакция на безобидного фотографа, который делал свое скромное дело в театре. Вы стали наводить обо мне справки. А театр, как я успел заметить, очень специфическое учреждение, там ничего нельзя сохранить в тайне. И наш интерес к моей скромной персоне был замечен, хотя и истолкован превратно.
