— Не волнуйся так, Тим. Успокойся, — холодно сказал Дорн. — Так что там произошло?
— Извините меня… Но один из лучших моих людей… У него сломана ключица и три ребра.
— Кто это?
— Мак О’Брайен!
— О’Брайен? — Дорн удивленно поднял брови. — Удивительно! Я думал, что с ним никто не сможет справиться. Как же это произошло?
— Гирланд спустил его с лестницы.
— Черт возьми! Зачем он это сделал?
— Дело в том… О’Брайен и Брукман должны были пригласить его к вам. Вполне возможно, что они были… не совсем вежливы. Но кем же считает себя этот Гирланд? Я требую вашего вмешательства…
— Вы совершенно правы, Тим, — сказал Дорн, улыбаясь. — Но должен признаться, это происшествие меня весьма утешает. Гирланд долгое время находился в бездействии и мог утратить квалификацию. Но теперь я вижу, что мои опасения попросту чепуха. Чтобы отправить на больничную койку такого детину, как О’Брайен, нужно иметь недюжинную силу и ловкость. Я напрасно сомневался в правильности своего выбора. Гирланд по-прежнему в прекрасной форме.
О’Халлаген открыл рот от удивления, но потом решил изменить тактику.
— Он разделался с ним, как с малым ребенком, — уже несколько более спокойно заметил он. — Но я все же вынужден буду подать официальную жалобу.
— Хорошо, — согласился Дорн. — Я приму ее. Этот Гирланд — отъявленный негодяй, но есть ситуации, в которых он просто незаменим. Керман будет подстраховывать Марка. Вполне возможно, Гирланду понадобится помощь. В этом случае он обратится к вам. Что вы еще хотите сказать?
Капитан пожал плечами. Он понял, что его жалоба так и останется пустым звуком, однако, давно зная Дорна, не настаивал на своей точке зрения.
— Мы пытались разузнать все об этой шведке, — сказал он. — Из Пекина нам сообщили, что любовница Кунга исчезла 23 мая. В этот день одинокая женщина, описание которой полностью совпадает с описанием Эрики Ольсен, села в поезд Пекин — Гонконг. Два дня спустя она же купила билет на самолет, направляющийся в аэропорт Орли. Путешествовала она под именем Ноэми Хилл.
В Париж Ольсен прибыла 1 июня. Мы показывали ее фотографию всем служащим, работавшим в тот день в аэропорту. Один из таможенников опознал ее. К несчастью, в Орли след ее потерялся. Чем она занималась до 4 июня, когда мы обнаружили ее, установить не удалось. Согласно сведениям, Ольсен прибыла в Париж с двумя тяжелыми чемоданами. Но когда ее нашли, при ней не оказалось даже сумочки. Следовательно, ее багаж где-то находится. Вполне возможно…
— Если она остановилась в каком-нибудь отеле, то о ее исчезновении уже давно знала бы полиция, — перебил его Дорн. — Даже если она ушла из отеля без вещей. Скорее всего, она остановилась у друзей.
— Что же, я продолжу поиски. Когда вы собираетесь забрать ее из госпиталя?
— Как раз сейчас Гирланд и занимается этим. Керман должен сразу же сообщить о результатах.
Не успел О’Халлаген выйти из кабинета, как позвонил Керман и сообщил о событиях, которых Дорн совсем не ожидал.
Внимательно прислушиваясь, Жожо спускался по лестнице. Дойдя до четвертого этажа, он вдруг замер на месте. В нескольких шагах от него стоял солдат с автоматом.
«Прекрасно, — сказал он себе. — Значит, эта женщина находится именно здесь!» Однако он побоялся напасть на хорошо вооруженного солдата и предпочел снова подняться на пятый этаж, чтобы по водосточной трубе спуститься на четвертый и, двигаясь по карнизу, обследовать все палаты. Так он сможет легко обнаружить жертву.
— Откройте лифт, — приказал чей-то голос.
Жожо рискнул слегка высунуться из-за угла и увидел каталку с лежащей на ней блондинкой. Тележку толкал высокий, атлетически сложенный человек. Сзади него шел американский полковник с револьвером в руке. Это шествие замыкала медсестра, чье искаженное лицо позволило Жожо понять смысл происходящего.
— Не вздумайте внизу совершить какую-нибудь глупость, — предупредил Смерк Гирланда. — При малейшем подозрительном движении я всажу вам в голову все пули.
— Подчиняюсь силе, — спокойно сказал Гирланд. — На сей раз вы выиграли.
— Тем лучше для вас. Дорн, видимо, совсем выжил из ума, если рискнул доверить вам такое дело, — усмехнулся Смерк.
— Но я еще не выжил из ума, чтобы позволить вам продырявить меня. Особенно за те деньги, что мне платят. Вы хотели получить эту девицу? Вот и отправляйтесь с ней куда вам заблагорассудится. А меня оставьте в покое, я выхожу из игры.
Джаннет всхлипнула. Заметив это, Гирланд обратился к ней:
— А ты, малышка, закрой свой хорошенький ротик. Ты не несешь за это никакой ответственности.
— Мадемуазель, — приказал Смерк, — везите тележку к машине. Кордак, внимательно наблюдай за ней. А вы, Гирланд, поедете со мной. Вы должны подписать пропуск. Но помните, при малейшей опасности я прострелю вам голову.
Гирланд и медсестра молча повиновались.
— Я забираю свою жену, — сказал Гирланд портье, с удивлением смотревшему на автомат Кордака. — Нужно, чтобы я подписал какие-нибудь бумаги?
— Да, вы должны расписаться в журнале. Но что означает весь этот маскарад?
— Я занимаю достаточно высокое положение в обществе и попросил посольство выделить мне охрану.
— В таком случае, все в порядке.
Портье, так ничего и не поняв толком, протянул Гирланду журнал, в котором тот расписался. Смерк спрятал свой револьвер, едва только вышел из лифта, но Кордак оставался настороже.
Минуту спустя больная и ее эскорт были уже возле санитарной машины, рядом с которой их ожидал Малих.
Джек Керман остановил свой могучий «ягуар» шагах в тридцати от входа в американский госпиталь. Он видел, как в санитарную машину укладывали больную, затем туда же сели Гирланд, медсестра, человек в гражданской одежде очень высокого роста, солдат с автоматом и американский полковник.
«Это похоже на похищение», — подумал он и включил радар.
Санитарная машина отъехала от здания госпиталя.
Тридцать секунд спустя Керман завел свой мотор, и в то же мгновение маленькая светящаяся точка появилась на экране радара. Он с облегчением вздохнул и улыбнулся. Да, Гирланд парень что надо, все же исхитрился дать больной капсулу. Теперь ситуация значительно упростилась. Он подождал еще несколько секунд, потом включил первую скорость, выехал на бульвар Виктора Гюго и взял направление, руководствуясь сигналом радара.
Из своей машины Саду видел, как в санитарную машину уложили блондинку, но не обратил на это никакого внимания, так как с трепетом ожидал появления Жожо, надеясь услышать от него сообщение о смерти жертвы. Саду было страшно. Он курил сигарету за сигаретой и не сводил взгляда с дверей госпиталя.
Озадаченный Жожо снова поднялся на пятый этаж. Он был в ярости, так как знал, что Иет Сен не очень церемонится с неудачниками.
«Как же найти выход из этого положения?» — спрашивал он себя, входя в лифт, который должен был доставить его на первый этаж. Оказавшись в вестибюле, он с независимым видом прошел к двери. Снова задремавший портье не обратил на него никакого внимания. Десять секунд спустя Жожо уже сидел в машине рядом с Саду.
— Все прошло удачно? — спросил Саду.
— Нет! Медсестра солгала. На пятом этаже не было ни одной женщины.
Жожо вспомнил каталку, которую втолкнули в лифт, но решил об этом промолчать.
— Наша операция была плохо организована и потому обречена на неудачу, — сказал он. — Завтра начнем все сначала.
— Завтра! — Саду выругался, — Завтра уже будет поздно. Эта женщина должна была умереть сегодня! Надо вернуться и начать все сначала.
— Нет, так дело не пойдет, — Жожо почесал затылок. — Я не могу обшарить все палаты в этом госпитале. Скажите мне, в какой именно находится эта женщит на, а я уж выполню все остальное.
Саду почувствовал, как вокруг него все рушится. Его первое серьезное задание было провалено, а это означало, что он мог немедленно потерять доверие Иет Сена и, как следствие, лишиться Жемчужины. А это уже была катастрофа.
— Нет, мы обязательно должны вернуться, — сказал он, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности. — Мы должны во что бы то ни стало найти эту женщину!
Жожо был в безвыходном положении и, после недолгого размышления, решил сказать правду.
— Это бесполезно. Дело провалилось. Ту женщину увезли из госпиталя. Я сам это видел.
— Кто увез? — Саду обернулся к Жожо.
— Американцы.
— На санитарной машине? Почему же ты не сказал этого мне сразу?
— Не дери понапрасну глотку… Не хотелось огорчать тебя, потому и промолчал.
Саду изо всей силы влепил Жожо пощечину.
— Подонок! Если бы ты сказал это сразу, еще можно было бы попытаться догнать эту машину. Мне даже и в голову не могло прийти, что наша блондинка находится там.
