Ознакомительная версия.
– Но если всю работу взвалишь на себя, тоже пользы будет немного!
– Да загрузил я их... Пусть повозятся. Один отрабатывает общество охотников – стреляли ведь из обреза. Может, обнаружатся какие-то концы. Второй исследует контору Голдобова. Уж если Пахомов был персональным водителем, а убили его не случайные собутыльники, уж если убийство было по всем показателям заказное...
– Так уж и заказное! – вспылил Анцыферов. – Никогда у нас не было заказных убийств!
– Возможно, я ошибаюсь, – миролюбиво протянул Пафнутьев, – но мне так показалось... И я предположил – свели счеты. Или устранили исходящую от него опасность, утечку информации...
– Какое-то уж больно зловещее у тебя понимание этого происшествия!
– Простоват! – Пафнутьев виновато улыбнулся. – У меня же это убийство первое... Всюду мерещатся покушения, погони, трупы... Тот же Жехов... Вечером я с ним потолковал, а утром ему уж вскрытие в морге делали.
– Не вижу никакой связи!
– Я тоже не вижу, может, в самом деле слаб по этому делу, но чудится мне, Леонард, – Пафнутьев доверительно понизил голос, – чудится мне, что и этот труп не последний.
– Ну ты даешь! – Анцыферов побледнел. – Кто же следующий?
– Откуда мне знать... Приходят в голову мысли, я и делюсь ими. Ведь кто-то же замарал шаловливые свои ручонки об эти два трупа, кто-то приложил усилия...
– Опять ты их связываешь вместе! Ведь установлено – по пьянке вывалился мужик. К бабе полез на соседний балкон!
– А я что? Я ничего... Пусть так, Леонард Леонидович, пусть так. Тем лучше, как говорится.
– Почему лучше? – опять насторожился Анцыферов.
– Да потому, что преступления нет. Есть несчастный случай. И не надо никаких расследований. И статистика в порядке. И все прекрасно. А напился мужик или с балкона ему дали под зад коленом... Так ли это важно!
Стремительный Анцыферов, в темно-синей тройке, голубоватой рубашке, в галстуке с изысканными красно-синими полосами, пробежал по кабинету, мимолетно отражаясь в застекленных шкафах, набитых сводами законов, и, успев оценить прекрасное свое отражение в высоких стеклах, резко остановился перед Пафнутьевым.
– Звонил Колов, – произнес он так, словно все сказанное до сих пор было пустой болтовней и вот только теперь пора приступать к главному.
– Да? – неуклюже повернулся Пафнутьев. – Как поживает? У него все в порядке? Жена? Дети?
– Он просил тебя зайти к нему, – Анцыферов попросту не услышал следователя.
– Но мне нечем его порадовать... Может быть, нашлось письмо, которое исчезло с его стола? Да, наверно, письмо, – утвердился Пафнутьев в своей догадке и поднялся, чтобы уйти.
– Он ничего не говорил о письме, – бесстрастно сказал Анцыферов, с трудом сдерживая гнев. – Он говорил о том, что ты доставил в милицию хулигана, а тот пытался спекулировать его именем.
– Этого хулигана звали Олег Михайлович Жехов, – ответил Пафнутьев, потупив глаза.
– Ты хочешь сказать, – растерялся Анцыферов. – Ты утверждаешь, что...
– Да, Леонард! Именно это я и хочу сказать. Как бы мы с тобой ни относились к этому делу, но их двое. Пока двое.
– Кого их?!
– Пахомов и Жехов. И я своевременно ставлю тебя об этом в известность.
Анцыферов некоторое время молчал. Потом посмотрел на часы – в затруднительном положении он всегда смотрел на часы, будто надеялся увидеть подсказку – что сказать, как поступить, какое решение принять. Через некоторое время опять выбросил левую руку вперед и взглянул на часы, похоже, не видя ни стрелок, ни циферблата.
– Но ты все-таки зайди к нему, – сказал устало.
– Зайду, как не зайти... Прошлый раз он очень хорошо отнесся ко мне... Принял, поговорил...
– Кончай, Павел, трепаться. Куда сейчас?
– Хочу в автоинспекцию заглянуть. Может, чего о мотоциклистах узнаю... Рокеры-шмокеры, мало ли...
– Тоже верно. Сходи... Помощь нужна? Как знаешь... Тогда – ни пуха.
– К черту! – с веселой злостью ответил Пафнутьев и увидел входящего Фырнина. Робкого, слегка подавленного величием кабинета и собственной незначительностью. Пафнутьева он не узнал, лишь кивнул отстраненно и бочком протиснулся в кабинет. – К вам посетитель, Леонард Леонидович. – Пафнутьев закрыл дверь с наружной стороны и, поковырявшись в кармане пиджака, выключил диктофон. Постоял в коридоре, прошелся взад-вперед, ожидая – не пригласит ли Анцыферов для разговора с журналистом? Нет, не пригласил. Не счел. Ну и хорошо. Ну и ладно. Переживем. Переморгаем.
Двор оказался самым обычным, какой только можно себе представить у девятиэтажного дома, выстроенного на пустыре, – со всех сторон он и просматривался, и продувался. Зимой здесь, конечно, мела поземка и злые сквозняки выдували тепло и из самого дома, и из прохожих, а сейчас от вытоптанной земли поднимались жаркие волны горячего воздуха. Неизменные старушки сидели у подъезда на скамейках. Пафнутьеву показалось даже, что это одни и те же старушки кочуют за ним от дома к дому, поворачивая к нему свои высохшие лица, на которых неизменно было написано одно и то же – настороженное любопытство.
– Привет, бабули! – поздоровался следователь, присаживаясь рядом. – Ну, рассказывайте, что тут у вас произошло? Что случилось?
– А что случилось? – опасливо зашелестели старушки. – Ничего не случилось.
– Ну как же! У вас что, каждую ночь люди из окон выпадают? Так привыкли, что уж и не замечаете?
– Да, беда, – проговорила одна, скорбно кивая головой. – Ох, беда...
– Хорошо знали парня-то? Ну, который выпал?
– Да знали... Он лет пять здесь жил. Как дом построили, так и вселился. От завода ему квартиру дали.
– Бобылем жил?
– Как сказать... Захаживали к нему девушки, и хорошие девушки, случалось, захаживали... А вот не женился. То ли они ему не очень подходили, то ли он им.
– Может, поддавал крепко?
– Олег, что ли? Да вы что? Ни разу не видела его поддавшим... Не-е-ет! Это наговоры. И в праздник мы его видели, и когда возвращался поздненько... Мой сын как-то попросил его помочь мебель затащить в квартиру... Помог. А от рюмки отказался. Так, из уважения пригубил, поздравил и был таков. Больно общительным его не назовешь, это правда, ну а с другой стороны – чего с нами якшаться... У него свои друзья.
– И много друзей?
– Были, – кратко ответила старуха. – Были, – повторила она, подумав о своем.
– Заезжали за ним?
– А то как же! И заезжали, и заходили... Без этого нынче и нельзя.
– На машине? – уточнил Пафнутьев.
– И на машине, и на мотоциклах... Вот разве что на велосипедах не видела.
– А машина? – вел свою линию Пафнутьев. – Большая, иностранная, зеленого цвета, верно?
– Не помню... – пригорюнилась старушка. – Иностранная да еще зеленая? Нет, не могу припомнить такой.
– Не было, – твердо сказала старуха, сидевшая рядом.
– Она знает, – закивали остальные. – Тихоновна – она разбирается. Ты ее слушай, Тихоновну-то.
– Ну, спасибо, подружки... Пойду с его соседкой познакомлюсь. Говорят, невиданной красоты девка, а? И что дружил он с ней душа в душу, а?
– А! – Тихоновна махнула загорелой до черноты рукой. – С ней особенно не задружишь... Да и зачем Олежке с ней путаться? Прощелыга, и весь тут сказ, – Тихоновна даже рот вытерла, настолько неприятно было ей говорить о жеховской соседке.
– А там как знать, – рассудительно протянула маленькая старушка, до сих пор не проронившая ни слова. – Соседи, через стенку живут, дело молодое, организм своего требует...
– Что ты несешь?! – возмутились сразу несколько ее подружек, а Пафнутьев, воспользовавшись общим гамом, нырнул в подъезд. За спиной его продолжалось осуждение безнравственного заявления маленькой старушки, а он уже мчался в грохочущем лифте. Убедившись, что диктофон на месте, нажал кнопку на запись и позвонил в квартиру. Его долго рассматривали в «глазок», но наконец то ли любопытство взяло верх, то ли внешность Пафнутьева успокоила хозяйку, замок щелкнул, дверь приоткрылась. На пороге стояло существо вида весьма странного. На девушке было малиновое трико и длинный, растянутый свитер. Нечесаные волосы торчали во все стороны от миловидного личика, и прошло какое-то время, пока Пафнутьев убедился, что кавардак на голове и есть прическа.
– Ну? Что скажешь, папаша? – спросила девица. – С чем пожаловал?
– Моя ты деточка! – усмехнулся Пафнутьев. – Ты сначала в дом пригласи, водой хотя бы угости, вон жарища какая стоит, спасу нет... А потом уж вопросы задавай. Сказок не читаешь, наверно, а там все про это написано.
– Про бабу-ягу, что ли? – Она прищурилась, склонив голову. – По-твоему, я на бабу-ягу похожа?
– Не вся, конечно, – миролюбиво сказал Пафнутьев, осторожно придерживая дверь, чтобы девушка не успела ее захлопнуть. – Так, местами.
– Ну тогда входи... Только без этих... Без глупостей.
– Постараюсь, конечно... Хотя, глядя на тебя, сдержаться будет нелегко.
Ознакомительная версия.
