До сих пор ей везло даже больше, чем она представляла. Миллер, высунувшись из разбитого ею стеклянного проема, порезал руку и уронил в озеро фонарь, который, в отличие от Мэг, не всплыл на поверхность. Ему пришлось возвращаться за другим фонарем, что дало беглянке дополнительное преимущество во времени.
Но куда идти дальше? Трясина довольно громко хлюпала под ногами — преследователи сразу же услышат, если окажутся поблизости. Даже на траве промокшие насквозь чулки и туфли издавали жуткое чавканье. Возможно, весь лес был таким же болотистым — Мэг никогда не бывала в этой стороне поместья. Оставалось лишь одно — избавиться от чулок и туфель.
Мэг сбросила их, с отвращением ощущая слизь между пальцами. Теперь она передвигалась значительно тише. Но куда же все-таки идти? Она не могла этого решить. Ее тело начало дрожать от холода; мокрая одежда липла к нему, как пластырь. Мэг даже не могла сказать себе: «Я не должна стоять на месте, иначе меня поймают», так как ее могли поймать, даже если она побежит дальше. Она ждала, что вот-вот раздастся треск сломанных веток кустарника, и к ней подскочит Миллер, Хендерсон или Джонни. В любой момент луч фонаря мог пронзить темноту. Но что самое ужасное, в любой момент она сама могла наткнуться во мраке на одного из преследователей. При этой мысли по спине у нее забегали мурашки. Мэг попыталась выбросить эту жуткую фантазию из головы. Она должна что-то придумать, план действий, иначе со страху попадет в болото, в озеро или прямиком в лапы врагов.
Мэг обдумывала свои действия, одновременно вслушиваясь в темноту, дабы не прозевать приближающиеся шаги или голоса. Нужно добраться до стены — это единственный шанс для спасения. Лес подходит к ограде и продолжается с другой ее стороны. Остается надеяться, что какая-нибудь из веток выдержит ее вес, и ей удастся залезть на стену.
Риск был ужасный, но Мэг выбирать не приходилось. Если ее поймают, то «сунут в воду» — возможно, даже головой в болото. Она захлебнется в грязной жижи и больше никогда не увидит Билла. Нет, только не это! Лучше любой риск, чем кошмарная смерть в этой темноте. И в этот момент Мэг услышала слева тихий хлюпающий звук — точно такой же издавали ее туфли, пока она их не сбросила. Ее охватила паника — она не знала, то ли бежать, то ли оставаться на месте, но ее бешено колотившееся сердце сделало выбор за нее. Мэг не могла бежать, так как ей попросту не хватало дыхания. Она стояла неподвижно, положив левую руку на горло, а правой вцепившись в ветку ольхи. Вскоре она снова услышала эти звуки и поняла, что они удаляются.
Зубы Мэг стучали так сильно, что ей пришлось вставить между ними костяшку указательного пальца, иначе бы они щелкали, как кастаньеты. Мэг живо представилась ее комната в Уэйз-Энде: она сидит и вяжет свой первый джемпер, а Билл читает вслух сцену схватки в краале[7] из «Аллана Квотермейна»[8]. Это там зубы Альфонса начали громко стучать, и Аллан велел ему зажать ими промасленную тряпку, чтобы его не услышали. Мэг даже почувствовала маслянистый привкус во рту — как тогда, когда Билл читал ей эту сцену. И внезапно она поняла, что любит Билла всем сердцем. Несмотря на ассоциации с промасленной тряпкой, эта мысль казалась самой романтичной на свете. Стоя по щиколотку в болоте, грязная и промокшая, Мэг уже не пыталась унять дробь, которую выбивали ее зубы — они сами перестали стучать.
Она двинулась дальше, но теперь сердце ее отогрелось.
Ей казалось, будто достаточно протянуть руку и она коснется Билла, вдруг оказавшегося в этой темноте. Земля стала суше. Мэг наступила босой ногой на куст ежевики и с трудом освободилась от цепких колючек. Корни… скользкий дерн… пень, оцарапавший голень… снова ежевика… И внезапно рука Мэг коснулась чей-то щеки. Ее ладонь скользнула вниз, почувствовав выступ скулы и подбородок. Земля ушла у нее из-под ног, а мрак вспыхнул тысячами искр.
Мэг упала в объятия Билла Кавердейла.
Руки Билла обхватили ее, но Мэг их не ощущала. Какое-то мгновение она вообще ничего не чувствовала и пришла в себя, лишь когда щека Билла, которой она только что коснулась рукой, прижалась к ее щеке. Мэг была насквозь промокшей, перепуганной до смерти и растерянной, но эта минута стала самой счастливой в ее жизни. Ожидать страшной гибели и очнуться в объятиях возлюбленного… чего лучшего может желать любая женщина? Все сомнения, нерешительность и смущение — все отступило прочь. Она прижала губы к губам Билла, целуя его снова и снова, задыхаясь от радости.
Мэг не знала, сколько это длилось, но волшебный миг миновал. Она вновь ощутила свое мокрое дрожащее тело, а губы Билла почти беззвучно шептали ей на ухо:
— Что происходит, Мэг?
— Они хотят меня убить, — так же тихо отозвалась она, ибо любой звук мог погубить и ее, и Билла.
— Кто? Почему?
— Мисс Кэннок… на самом деле она не Кэннок… Думаю, дядю Генри держат под замком… Билл!..
Его руки крепче стиснули ее.
— Ты вся мокрая, Мэг!
— Пришлось немного поплавать.
— Ничего, теперь все будет в порядке. У меня здесь машина. Нам бы только добраться до ворот.
Только! Смех застрял у Мэг в горле. Ворота наверняка заперты, за ними наблюдают. Нечего о них и думать. Она попыталась объяснить это Биллу, но он остановил ее.
Справа послышался всплеск и треск разрываемой одежды.
Кустов ежевики и мелких болот здесь хватало.
Они молча двинулись в сторону от звука, пробираясь через подлесок в сторону ворот — точнее, в том направлении, где они должны были, по мнению Билла, находиться. Мэг окончательно потеряла способность ориентироваться. Она уже не понимала, где ворота, где деревня, где она сама, — все поглотил и перепутал ночной мрак. Она покорно шла за Биллом, потому что последовала бы за ним куда угодно. Но путь казался бесконечным, тем более что ее босые ноги были изранены и исцарапаны.
И вдруг они вышли из леса. Впереди возвышалась стена, а между ней и кустами, откуда они только что выбрались, тянулась тропинка. Схватив Мэг за руку, Билл повел ее по тропинке. Здесь было намного светлее, чем в лесу. Посмотрев вверх, можно было разглядеть верхушку стены на фоне неба и темные купы деревьев. Вскоре должна появиться сторожка, а оттуда — два шага до ворог. Но выбраться они не смогут — ворота заперты…
Впереди замаячила сторожка, и рука Билла чуть придержала Мэг. Оба остановились и прислушались. Нигде не было ни звука. Они двинулись дальше, вскоре поравнявшись с боковой стеной сторожки: парадная дверь находилась впереди, задняя — позади, а ворота — ярдах в двадцати от них.
И тут их внезапно осветил луч мощного фонаря — со стороны подъездной аллеи — и сразу же грянул выстрел. Пуля просвистела между ними — в паре дюймов от их голов и плеч, порвав Биллу рукав. За выстрелом прозвучал крик.
Пригнувшись, Билл потащил Мэг в сторону. Луч последовал за ними, и раздался еще один выстрел, но на сей раз пуля просвистела далеко. Свернув за угол сторожки, Билл втолкнул Мэг в заднюю дверь, вбежал следом и задвинул засовы.
Но ведь он разбил тогда окно в кухне. Стрелявшему хватит трех секунд, чтобы это обнаружить. Сторожка стала для них ловушкой. Пожалуй, лучше подняться наверх. Лестница казалась крутой, и было бы хорошо, если там есть поворот. Достав фонарь, Билл повел Мэг наверх. Поворота не оказалось, но им все-таки повезло: лестница оканчивалась площадкой размером в квадратный ярд, с каждой стороны которой находилась дверь. То есть преследователь будет вынужден остановиться на площадке и открыть одну из дверей, и в этот момент его можно будет огреть по голове стулом.
Билл объяснил все это Мэг, как только они закрылись в комнате слева, которая оказалась спальней, грязной и неопрятной. Свет фонаря выхватил из мрака оплывшую свечу в оловянном подсвечнике, стоящем на выступе над камином. Билл зажег ее. Преследователи уже наверняка знали, что они здесь, и сидеть в темноте было глупо. Пламя свечи, казавшееся ярко-желтым после бело-голубоватого света фонаря, озарило покатый потолок, скомканную постель на убогой койке и исцарапанный желтый комод с треснутым зеркалом, наполовину вывалившимся из рамки.
В противоположной стене находилась еще одна дверь.
Она была приоткрыта. Билл взял свечу и прошел в соседнюю комнату. Это была еще одна спальня с окном над парадной дверью. Судя по висевшему на крючке красному фланелевому халату, спальня принадлежала старухе. Билл нашел вторую свечу, зажег ее от той, которую держал в руке, и поставил на комод возле двери. Потом вышел на площадку и прислушался. Ни звука. Казалось, сторожка была домом Робинзона Крузо на необитаемом острове. Билл обернулся к Мэг.
— Найди что-нибудь сухое. Тебе нельзя оставаться в мокрой одежде.
Вода с одежек Мэг капала на грязный ковер. Она сбросила юбку перед тем, как прыгнуть в озеро. Ее светлые шелковые панталоны были перепачканы грязью и зеленоватой слизью; босые ноги кровоточили; серый шерстяной джемпер насквозь промок. Тем не менее, сверкнув глазами, она заявила:
