После шумной, ярко освещенной праздничной Москвы в поселке было тихо и темно. Начиналась метель, и в свете фар крупные снежинки, как мотыльки, летели к лобовому стеклу.
Я оглянулся. Стася спала, закутавшись в шубку. После того, как мы покинули палату Антона, она не сказала ни слова.
Максим улыбнулся мне:
— Что там наш детектив? Спит?
Я кивнул.
Он помолчал. Достал сигареты.
— Я, Серега, объясняться с тобой пока не буду, если ты не возражаешь.
— Это ты насчет Ольги? — вздохнул я. — Сами разбирайтесь. Хотя, если подумать, как-то подозрительно хорошо все для тебя сложилось с отъездом Игоря.
— А ты как бы поступил на моем месте? Не мог я допустить, чтобы ваша семья была втянута во все эти судебные заморочки. Или ты действительно хочешь торжества правосудия и согласен иметь родственника, осужденного за убийство твоей жены?
Я приспустил стекло, чтобы вытянуло дым из салона. Кивнул Максиму:
— Конечно, с показаниями Антона дело пойдет быстрее. Как я понимаю, Аверин больше здесь не появится. Пройдет время, Ольге может понадобиться развод. Да просто за границу на отдых с ребенком без разрешения отца ее не выпустят. Она при этом окажется в дурацком положении. Где тогда искать Игоря?
Максим щелчком отбросил сигарету в проносящуюся мимо нас темноту.
— Если честно, то я уже созвонился с руководителем моей юридической службы, он все сделает как надо. Я предупредил его, чтобы было как можно меньше шума. Мои ребята это умеют. — Он вздохнул и просительно сказал: — Давай лучше подумаем, как нам сейчас быть с Ольгой? Представляешь, что там сейчас делается?
— Знаешь, там мой отец, значит, все будет в порядке. С ней мама, а сейчас Стасю привезем, она умница, найдет нужные слова.
Он благодарно кивнул, и мы замолчали.
Максим сбавил скорость, подъезжая к воротам родительского дома. Окна первого этажа были ярко освещены, а на втором этаже свет горел только в спальне Ольги. Я не стал говорить этого Максу, но он поднял голову, увидел красный квадрат освещенных ночником штор, покрутил головой.
— Слушай, Сергей, мне, наверное, не стоит сейчас с ней видеться. Я лучше приеду потом, например, завтра вечером. Вдруг она вообще не захочет со мной разговаривать?
Я сердито взял его за рукав:
— Ну, ты даешь! Давай-давай, заходи в дом. Заварили кашу, а теперь один хочет смыться, а другая спит, как сурок. Не выйдет, дорогие товарищи!
Стася открыла дверь со своей стороны и засмеялась:
— Ты чего такой сердитый?
Я помог ей спуститься с довольно высокой ступеньки джипа, не предназначенного для извоза девушек в ботинках на таких высоких каблуках. У машины я на одну секунду прижал ее к себе, вдохнув душистое тепло ее кожи, разогревшейся под мехом шубки. Но тут на крыльцо выскочили Санька с Артемом, и Стася шагнула к ним.
Мальчишки зашумели, потянули всех в дом, прервав колебания Максима и мои эротические фантазии. О, Господи, как же беспокойно жить такой большой семьей!
Войдя в дом, я потянул носом воздух. Пахло салатами, пирогами, мандаринами и шоколадом. Сколько я себя помнил, на Рождество всегда пахло именно так. Навстречу нам вышел Женя и сердито сказал:
— Где вы пропали? Меня уже тут замучили вопросами, а я толком ничего не знаю.
Стася улыбнулась ему вполне по-приятельски, и Женя нахмурился еще больше. Он помог ей снять шубку и терпеливо ждал, когда она расстегнет ботинки.
Кажется, Максим надеялся, что Ольга находится у себя в спальне, но она сидела на низком диванчике у камина, вцепившись в Ташку. Стася подсела к ним, погладила Ольгу по плечу, но та даже не шелохнулась. Максим с тревогой посмотрел на нее, но ничего не сказал.
Отец глянул на нас всех, вздохнул и подошел к узкой высокой горке, где у него всегда есть запасы спиртного.
Поскольку мы все обошлись без обеда, а за праздничный стол садиться рановато, мама принесла нам в гостиную поднос с бутербродами, а отец разлил коньяк в пузатые рюмки.
Стася понюхала коньяк, забавно сморщив нос, и попросила Ольгу:
— Олечка, можно я лучше чаю выпью? Замерзла ужасно.
Она ловко забрала у нее Ташу, и Ольга, машинально кивнув, ушла готовить ей чай. Кажется, все напряженно прислушивались к звукам, доносившимся из кухни.
Вернулась Ольга в комнату с уже осмысленным выражением на лице, поставила чашку на инкрустированный столик рядом со Стасей, и присела рядом с ней. Заметив, что все смотрят на нее, она махнула рукой и слабо улыбнулась:
— Я в порядке. Стася, ты можешь начинать рассказ.
Стася озадачилась:
— Да я, честно сказать, и не знаю, с чего начинать? Хотя нет, знаю. Я начну с того момента, как я увидела, что дверь приемной открыта. Мне нужно было подготовить документы к тендеру, и 31-го декабря я пришла на работу в офис. Так получилось, что я познакомилась там с Сергеем, пригласила его встретить новый год со мной и Темкой. К тому времени я уже больше полугода работала в фирме, и, конечно, знала о его неприятностях. Слухи слухами, но, когда я познакомилась с Сергеем поближе, я поняла твердо, что никого он убить не мог. Потом так получилось, что Александр Сергеевич пригласил нас на дачу, и здесь Наталья Николаевна мне доверила некоторые обстоятельства, которых я раньше знать не могла, потому что они происходили накануне убийства Веры, когда меня здесь не было.
Она подержала чашку в руках, отогревая пальцы. Потом, таким же спокойным голосом, продолжила:
— За то время, что мы провели вместе, Сережа стал мне неожиданно близок и дорог. Я видела, что прошлогодняя история мучает его, только не могла понять причину. А потом догадалась: все походило на то, что в этом деле мог быть замешан его брат Женя. Ты, Женя, не сердись, но Сергей не хотел и мысли допускать, что ты мог убить Веру и подставить его. Однако обстоятельства, при которых его задержали на дороге в ночь убийства, напрямую указывали на тебя: никто другой дорогу на охотничью избушку просто не знал. Кроме того, письмо Веры, обнаруженное в сейфе на работе, тоже косвенно указывало на твое участие. И, несмотря на все это, Сергей не верил в то, что ты мог так поступить с ним.
За те полгода, что мы проработали вместе, я тоже достаточно хорошо с тобой познакомилась. И была уверена, что ни ты, ни сам Сергей к этому не причастны.
Потом появилась наша версия с Ивановским. После осмотра квартиры, когда мы нашли пакет с документами, стало ясно, что Вера шантажировала его, то есть у него могли быть веские основания убить ее. Однако все равно при этом кто-то должен был помогать ему, и тут все равно не так много кандидатур. Возникла версия с Антоном Решетниковым, но после того, как его ранили, я подумала, что мы своими розысками всполошили убийцу, подтолкнули его к новым действиям. Я пыталась пристроить на эту роль Аверина, он мог быть знаком с Ивановским по Питеру, но тут я наталкивалась на то, что Аверин не увлекался охотой и рыбалкой, и не знал, где назначена встреча Сергея и его друзей.
А после нашего разговора с Ивановским я твердо знала: Веру он не убивал. И тогда у меня возникла мысль о том, что мы путаем причину и следствие. Мы все время исходили из версии, что Веру убили, а потом подставили Сергея, чтобы представить его убийцей и скрыть истинного преступника. Вследствие этого он провел в СИЗО восемь месяцев. А если все было не так? Если нужно было упрятать Сергея куда-то на длительный срок, просто, чтобы он не мешал кому-то заниматься своими делами? Для этого застрелили его жену, подставили следствию мужа с нелепым алиби, и результат достигнут быстро и просто: на восемь месяцев у этого человека руки развязаны. А может быть, у него были и личные причины ненавидеть Веру, она могла и его шантажировать. Тогда вообще все прекрасно: один выстрел решает массу проблем.
Александр Сергеевич нахмурился:
— Проще было физически устранить Сергея. И не надо было городить все это.
Стася кивнула:
— Этот человек был близок Сергею, и он не был его личным врагом. Убивать его не собирались. Это, кстати, тоже указывало на возможное участие Жени, все знают, что брата он любит.
Женя хмыкнул, но промолчал. Стася искоса глянула на него и продолжила:
— Но я работала все это время рядом с Женей, и знала, что никакими посторонними делами он не занимается. Мы работали иногда по десять часов, и по субботам, а, бывало, прихватывали и воскресенья. Кроме работы, у него оставались силы только на… — она запнулась на мгновение, подбирая слово, — …насыщенную личную жизнь.
Женя недовольно буркнул:
— Сказала бы проще: на баб. Так вот ты какого мнения обо мне всегда была!
— Женя, не перебивай. Стася, рассказывай дальше, — сердито прервала Женьку мама.
Стася виновато глянула на Женьку, но продолжила:
— В общем, кандидатура Жени в качестве организатора этого дела для меня отпадала сразу. А потом появился Алексей, брат моего мужа. И тут нам повезло: Сергей узнал джип, который тогда остановил его. К нашему несчастью, оба парня, что в прошлом году ездили на этой машине, к моменту нашей встречи умерли, но Алексей провел собственное расследование. Дальше все было проще. В нарушение всех инструкций ребята в прошлом году брали с собой подружку одного из них. Она, конечно, толком ничего не знала, но запомнила, что ребята продержали на дороге парня, как они думали, обманутого мужа. И заказчик этого мероприятия хорошо им заплатил. Меня сбило с толку то, что они в разговоре между собой своего клиента называли горцем. Алексей решил, что парень — выходец с Кавказа, они, в основном, по русским замужним бабам бегают. И я тоже приняла эту мысль.
