последовать за ним, когда он соберется покинуть деревню. Решение не самое мудрое и безопасное, знаю. Но оно как минимум собьет его замыслы, если он тут собирался кого-то похитить.
Морально я подготовился к тому, что это будет дуэль упрямства. Батрак наверняка начнет изображать обычного дядьку на отдыхе. Я не буду изображать ничего, просто ходить рядом и злобно на него пялиться. Что сделает Наталья — увидим. Только время покажет, кто из нас сорвется первым.
Пока же я был намерен раздобыть себе завтрак. Вот так, даже к большой цели можно идти маленькими шагами. Я, естественно, не доел все, что они мне тут накидали на ужин, но убрал остатки в холодный погреб на кухне, холодильников в секте не было как явления. Теперь из этого можно было соорудить что-нибудь путное.
Из спальни я перешел в гостиную — она была проходной на кухню. Вот только путь я не продолжил, так и застыл там перед столом, за которым мы вчера беседовали с Батраком. Потому что я этот стол вечером оставлял чистым, разве что накрытым белой скатертью.
Скатерть была на месте. А поверх нее, прямо в центре стола, лежал человеческий глаз.
Нет, я, конечно, не эксперт, но… Когда я взглянул на него, у меня и мысли не возникло, что это глаз животного. Голубой, окруженный засохшими брызгами крови, удаленный так аккуратно, что почти не потерял форму, он теперь беспомощно смотрел прямо на меня.
К такому меня жизнь точно не готовила! Внутри все похолодело, я на пару секунд зажмурился, надеясь, что жуткая картина развеется сама собой. Куда там! Когда я открыл глаза, кровавое подношение осталось на своем месте.
Сам глаз мне навредить не мог, а вот тот, кто его вырвал, — вполне. Опомнившись, я метнулся к двери, но она оказалась заперта. Как и вторая дверь, ведущая на задний двор, как и все окна. Все осталось именно таким, как вечером, ни одна щеколда не сдвинулась ни на миллиметр, все стекла были целы.
Но как тогда сюда доставили эту дрянь? Может, есть какой-то тайный ход? Да нет, это слишком сложно для деревенской хаты. Тогда как же?..
В памяти снова всплыли слова о том, что Арсений Батрак — не человек. Теперь уже отмахнуться от них было не так просто.
Мне срочно нужно было найти Наталью. Еще не знаю как, но я должен предупредить ее, какую змею она тут пригрела. Да, Батрак ей старый друг, можно сказать, наставник, я же — непонятно кто. Но за столько лет знакомства она не могла не заметить его странности, это здорово помогло бы нам. Да и потом, при ее содействии мне будет намного проще выяснить, кому принадлежал этот глаз, от кого избавился Батрак, чтобы подставить меня. Когда она увидит труп, она, думаю, станет посговорчивее!
Я накинул куртку и покинул гостевой дом. Мое первое впечатление оказалось верным: деревня еще спала. Причем спала мирно, двери были закрыты, окна — задернуты вышитыми занавесками, по улицам никто не ходил, даже дымок над трубами не вился… Это, если задуматься, странно. Морозы уже отступили, но ночи еще холодные, а центрального отопления тут уж точно нет. Или их убеждения и греться по ночам запрещают? Тут же и дети живут, и старики, я сам вчера видел!
Теперь уже эта тишина не казалась мне такой мирной и сонной. Скорее она меня напрягала. Тут даже слишком тихо… Где голоса? Почему молчат животные, здесь их немало? Куда, в конце концов, делись бродившие по улицам кошки и те взъерошенные птицы, что не улетают на зиму?
Секта просто опустела. Как будто они тут массовый исход устроили… Опять же, на животных и птиц они повлиять не могли. Да и людям зачем уходить? Потому что Батрак приказал? Так он им никто, им проще меня убить и в овраге закопать, чем покидать насиженное место. Глаз еще этот проклятый…
Не может быть. Я и сам пока точно не определил, чего именно не может быть, просто повторял это про себя снова и снова. Я ускорил шаг, потому что дом Натальи был далеко от гостевого. Она, разумеется, не показывала мне, где живет, ну так ведь и я не слепой. Себе она предсказуемо выбрала самый большой дом. Держу пари, там и электрогенератор найдется — для особых нужд особых людей. Я не знал, где обитает Батрак, однако допускал, что он тоже там. Может, оно и к лучшему…
По пути меня тянуло зайти в любой из домов, постучать, в окошко заглянуть — посмотреть, что же там творится. Но я не мог. Это то состояние, когда и хочется, и не получается. Мне нужны были ответы, однако я сильно сомневался, что готов к ним. Чтобы не признавать за собой трусость, я убеждал себя, что это просто разумно — сосредоточиться на Наталье.
Возле ее дома было так же тихо и пусто, как во всей деревне. Я замер на пороге, прислушиваясь, даже, как ни странно, принюхиваясь — я помнил ту жуткую вонь, что ударила мне в лицо в многоэтажке.
Но здесь не было ни-че-го. Воздух оставался по-деревенски чистым и свежим. За дверью царила тишина — я бы, думаю, даже шаги уловил, если бы они там были, про голоса вообще молчу. Однако в доме не раздавалось ни звука, пришлось стучать, и стук этот мне самому показался оглушительным.
А еще — бесполезным. Никакой реакции за
