– А вы что же, не видели, как он бомбу эту делал? – строго глянула я на тетку.
Толстуха струхнула:
– Да мы ни сном ни духом! Он тихий был! Никогда слова поперек не скажет. Из всех соседей самый приличный был человек, даром что со справкой. Тут публика какая – пьют, колются. День и ночь шалман…
– Не отвлекайтесь! – поправила я Козлову. – Так что насчет бомбы?
– Не видали! – толстуха прижала руки к груди и преданно уставилась на меня. – Даже и подумать такого не могли. Говорят, у него в комнате свечки нашли и фотографии той девушки. Но мы за ним ничего такого раньше не замечали. Он вообще девушками не интересовался. Ему этого не надо было. На таблетках всю жизнь… В последние дни он из дому-то редко выходил. С работы, на работу и обратно.
– Извините? – мне показалось, что я ослышалась.
Козлова испуганно таращилась на меня.
– На какую еще работу?! – удивилась я. – Мне следователь сказал, что Петрищев был инвалидом.
– Точно! – обрадовалась Козлова неизвестно чему. – Пенсию получал от государства. Но пенсия-то маленькая. А он конфеты любил очень. Ну, ему один добрый человек и предложил работу. Простую, в самый раз для него – конверты клеить.
– Конверты… – как зачарованная повторила я. – Скажите, а полиции вы об этом говорили?
– Так меня и не спрашивали! – пожала полными плечами соседка. – А что знала, все рассказала. Разве ж я не понимаю – с органами надо сотрудничать…
– Вы совершенно правы, уважаемая Светлана Михайловна! – с пафосом произнесла я и задала последний вопрос:
– А вы видели этого доброго человека, который дал Петрищеву работу?
– Видела раза два. Да он нечасто приходил. Представительный такой мужчина, нестарый еще. С бородой, лицо круглое, сам в камуфляже.
– В чем?! – потрясенно спросила я.
– В камуфляже, – пролепетала соседка. – У меня муж стоянку охраняет, так у него такой же…
– Миша? Вашего мужа зовут Михаил? – спросила я. Козлова замерла с приоткрытым ртом:
– Так вы и это знаете?…
– Мы все знаем, – кивнула я важно.
Я поднялась. Козлова поспешно вскочила.
– Спасибо за помощь следствию, – рассеянно сказала я и покинула квартиру.
Я остановилась на пропахшей кошками лестнице и достала мобильный. Набрала номер, который сегодня утром почерпнула на сайте «Самые лакомые женихи Поволжья». Иванов ответил сразу.
– Здравствуй, Олег. Это Охотникова, – не тратя время на долгие объяснения, я перешла к делу. – Мне нужна твоя помощь. Скажи, ты знаком с Владимиром Вольским?
– Знаком, конечно, – отозвался Крошка. – А зачем он вам?
– Расскажи мне про него. Буквально в двух словах опиши. Можешь?
Крошка задумался всего на секунду.
– Ну, он экстремал. Адреналинщик. Каждый год ездит в Африку на сафари. С парашютом прыгал. На Килиманджаро поднимался. Кстати, он когда-то в Чечне воевал. А что?
– Я слышала, у него была невеста…
– Ага. Модель. Только она его бросить собиралась.
– Откуда ты знаешь?! – поразилась я.
– Да случайно узнал. Зашел в… в общем, в торгово-промышленной палате туалет на втором этаже. Я там был по делам, забежал… и слышал, как он с невестой своей по телефону разговаривал. Он сказал: «Сука, от таких, как я, не уходят. Сегодня последний день, когда ты топчешь землю».
Иванов помолчал, а потом удивленно протянул:
– А назавтра я узнал, что она умерла…
– И что? – довольно зло спросила я. – Дважды два сложить не мог, миллионер называется? Небось деньги считать умеешь…
– Так она это… в аварии погибла вроде, – пробормотал Иванов.
– Ладно, спасибо, ты мне очень помог, – я прервала разговор.
Ну вот, последний кусок головоломки встал на место.
Оставалось завершить это дело. Поставить в нем точку. Большую такую, жирную точку.
Я спустилась по лестнице. Мой «Фольксваген» сиротливо притулился у подъезда. На крышу уже намело снега. Метель усиливалась – надо было торопиться. Ничего, недолго осталось.
Я села за руль. Захлопнула дверцу. Вставила в замок зажигания ключ. Повернула его. Дальше была только темнота.
Я открыла глаза. Вокруг была кромешная темнота. Попыталась пошевелиться – веревки впились в тело. Руки были туго скручены за спиной. Я подавила приступ паники. Спокойно, старушка, спокойно… ты жива – а это уже огромный плюс. Ты просто лежишь на полу, и все тело затекло от неподвижности. Ты вовсе не ослепла – просто в том месте, где ты сейчас находишься, темно. Осталось выяснить пару пустяков. Ну, не пару – три, если быть точной. Что это за место. Кто меня сюда приволок. И как отсюда выбраться. Начинай, а то рискуешь не дожить до утра…
Раз зрение нам помочь не может, придется полагаться на обоняние – оно меня еще ни разу не подводило. Даже мужчин, которые мне нравятся, я узнаю по запаху. Однажды я целый месяц была волчицей… Но это совсем другая история.
Итак, что тут у нас? Я потянула носом. Нет, это не подвал – ни малейшего следа сырой затхлости. И не гараж – машинным маслом тоже не тянет. Зато издалека доносится приятный дымок – как будто дрова горят в камине. И пахнет свежим снегом. Загородный дом? Вот только чей?
Я перекатилась на другой бок, потом на живот. Медленно встала на колени, упираясь лбом в пол для равновесия. Левую руку пронзила боль, и еще мне очень не нравилось тепло и знакомый запах собственной крови. Кажется, с моей рукой что-то не в порядке. И голова противно кружится… Чем это меня вырубил неизвестный злодей?
Головокружение усиливалось. Я прислушалась к себе – похоже, большая кровопотеря. Если мне не удастся выбраться отсюда в течение часа и получить помощь, я попросту истеку кровью. Давай, Охотникова, шевелись!
Я попыталась встать и потеряла равновесие. Шума от моего падения было немного, но дверь немедленно распахнулась, щелкнул выключатель, и мне пришлось зажмуриться, потому что меня ослепил яркий электрический свет.
– Вставай, сука! – сказал веселый голос, и пинок под ребра перевернул меня на спину. – Не на того напала, подруга, меня не обманешь, так что можешь не притворяться.
Я приоткрыла глаза. Сначала я увидела две ноги в камуфляжных штанах и берцах. Потом подняла взгляд выше. Куртка, руки в перчатках держат десантный нож с желобком для стока крови. Еще выше… Непроницаемые черные глаза и сочные алые губы в зарослях бороды. Румяная физиономия Владимира Вольского. Что и следовало ожидать…
– Ну, ты шустрая! – все так же весело произнес бизнесмен. – Всех опередила. Ни менты, ни фээсбэшники, ни безопасники Андрея не докопались – ты одна у нас такая умная оказалась!
– Где я? – задала я классический вопрос.
– А тебе не все равно? – хмыкнул Вольский.
– Не хочу умереть в каком-нибудь сарае… – прохрипела я.
Вольский слегка обиделся:
– Это, подруга, чтоб ты знала, не сарай. Это мой загородный дом, поняла? Ну как, устраивает?
– Более чем. – Я на минуту закрыла глаза. Волнами накатывала слабость. Вторая группа, резус положительный… вот бы мне немножко…
От резкого запаха нашатырного спирта заломило в мозгу. Когда перед глазами немного просветлело, я увидела, что Вольский склонился надо мной и водит у меня перед носом открытой ампулой с нашатырем.
– Эй, подруга! – обеспокоенно проговорил Владимир. – Погоди помирать. Я еще побеседовать с тобой хочу. Поняла?
– Чем это ты меня? – поинтересовалась я, косясь на нож.
Вольский поднес зазубренное лезвие к моему лицу:
– Видишь? Мой единственный друг. Побывал со мной во всяких переделках. И ни разу не кинул, не предал и не забыл поздороваться.
– Ну, ты и псих! – искренне восхитилась я.
Вольский довольно ухмыльнулся.
– Извини, пришлось тебя порезать, пока ты была в отключке. Мне про тебя многие рассказывали. Охотникова такая, Охотникова сякая, она в этом городе самая крутая… Ну, я и решил подстраховаться – не люблю ненужного риска. Крови в тебе в самый раз, чтобы пообщаться и тихо сдохнуть.
– Не любишь риска? – просипела я. – А мне про тебя говорили, что ты экстремал, адреналинщик..
– Все верно, – хохотнул бизнесмен. – Но знаешь, самые крутые потому и круты, что понапрасну не рискуют. Уж ты-то должна это понимать.
Вольский наклонился еще ниже и жадно спросил:
– А ты чё, правда воевала?
– Было такое, – ответила я, мечтая только об одном – чтобы мой враг склонился еще чуть-чуть. Тогда я могу ногами ударить его в пах или вцепиться зубами ему в нос… Сил у меня хватит только на один рывок, но и его может быть достаточно…
Но Вольский был осторожен. И я ругала себя последними словами за то, что никому не успела рассказать о своих догадках. Ну что мне стоило позвонить хотя бы Скрыннику? А теперь, если этот псих меня прикончит, никто не узнает того, что знаю я.
– Ну что, подруга? Поговорим? – у моего лица опять блеснуло лезвие ножа.
– Попить дай, – хрипло попросила я. В глотке пересохло, но на самом деле я хотела хоть немного возместить кровопотерю – ну, и потянуть время, конечно.
