— Но ведь в желудке Александры не было никакого вина.
Эрика заинтересованно наклонилась вперед и поставила локти на колени.
— Нет, точно не было. Чтобы не навредить ребенку, она наверняка пила сидр, а не вино. Но вопрос в том, кто пил вино.
— А посуда какая-нибудь осталась?
— Да, одна тарелка, одна вилка, один нож с остатками рыбы. Потом еще два бокала, оба немытые. На одном бокале найдено много отпечатков пальцев — все принадлежат Александре; что касается второго бокала, то, напротив, — на нем не оказалось ни одного отпечатка.
Патрик опять перестал маршировать по комнате и сел в кресло напротив Эрики, вытянув перед собой длинные ноги и сложив руки на животе.
— Значит, кто-то стер отпечатки пальцев с бокала?
Эрика почувствовала себя фантастически умной, сидя и слушая выводы Патрика. Он вел себя достаточно тактично и не пытался делать вид, будто не думал об этом раньше.
— Да, похоже, так. Хотя мы и не нашли никаких следов снотворного ни в одном из бокалов, могу предположить, что снотворное было в сидре. Но почему она ела рыбу от «Финдус» одна, в то время как у нее на кухне ждало своего часа отличное говяжье филе на двоих? Да, это, конечно, тоже вопрос. Почему женщина, вместо того чтобы есть отличный ужин, запихивает в себя всякую ерунду?
— Да потому, что она планировала романтический ужин на двоих, но ее ненаглядный не пришел.
— Да, я тоже так полагаю. Она ждала и ждала, а потом в конце концов поднялась, залезла в холодильник и перекусила первым, что попалось под руку. Я ее вполне понимаю: не очень здорово сидеть и есть говяжье филе в одиночку. Но ведь сюда приходил Андерс. Так что она ждала не его. А что ты думаешь насчет отца ребенка?
— Да, похоже, что это самое вероятное. Настоящая трагедия: вот она тут приготовила ужин, положила вино охлаждаться, может, чтобы отпраздновать новость о ребенке, что мне понятно, а он не приходит. Она сидит здесь и ждет, ждет. Вопрос только в том, кто же все-таки пришел.
— Отца ребенка мы не можем полностью исключить. Он просто мог прийти поздно.
— Да, это правильно, но более чем грустно. Если бы только эти стены могли говорить. — И Эрика выразительно огляделась вокруг.
Это была очень красивая комната. Она казалась новой и свежей. В воздухе еще витал легкий запах краски, цвет стен был одним из любимых у Эрики — светло-голубой, с легким оттенком серого. Белые оконные рамы, очень светлая, гармонирующая со стенами мебель. Мягкий свет придавал комнате какую-то умиротворенную обстановку. И Эрике захотелось откинуть голову на спинку дивана и закрыть глаза. Такой диван она уже видела раньше в Стокгольме, в «Хаусе» — большой, мягкий и в то же время упругий. Но с ее доходами она могла о таком только мечтать. Новая мебель соседствовала с антикварной в подобранном с большим вкусом сочетании. Антиквариат Александра наверняка раздобыла, когда занималась реставрацией дома в Гётеборге. Антикварная мебель была по большей части густавианского стиля, что Эрика смогла определить благодаря ИКЕА. Она давно облизывалась на предмет купить себе пару подобных вещей из новоделов ИКЕА. Эрика с завистью вздохнула, но потом все-таки вспомнила, для чего они здесь. Она завидовала мертвой.
— Значит, по твоим словам, получается, что кто-то, кого она знала, пришел сюда — ее любовник или кто-то еще. Они вместе выпили по стаканчику, и этот кто-то положил снотворное Александре в сидр.
— Ну да, это наиболее вероятный сценарий.
— Ну а потом, что было потом, как она оказалась в ванне?
Эрика поудобнее устроилась на диване и осмелилась положить ноги на журнальный столик. Да, она просто обязана подсобрать деньжат на такой диван. На секунду ей пришла в голову мысль, что после того, как они продадут дом, она сможет купить все, что захочет. Эрика заставила себя выбросить эти мысли из головы.
— Я так думаю, убийца подождал, пока Александра заснет, раздел ее, а потом потащил в ванную комнату.
— А почему ты считаешь, что убийца ее тащил, а не перенес в ванную?
— Потому что патологоанатом нашел у нее совершенно ясно указывающие на это повреждения на пятках и синяки под мышками. — Патрик резко встал с кресла и с надеждой посмотрел на Эрику. — Я могу попробовать одну вещь?
Эрика насторожилась и сказала с некоторой долей подозрения:
— Смотря что ты собираешься пробовать.
— Я подумал, что ты, может быть, сыграешь роль жертвы.
— Да ну! Ну, большое тебе спасибо. Ты считаешь, что моих актерских талантов на это хватит?
Она засмеялась и встала, готовая участвовать в эксперименте.
— Нет-нет, сиди, где сидишь. Скорее всего, это случилось здесь, и Алекс заснула на диване. Так что, будь добра, падай и изобрази бесчувственное тело.
Эрика поморщилась, но изо всех сил взялась изображать бессознательное состояние. Когда Патрик начал ее тащить с дивана, она приоткрыла один глаз и спросила:
— Надеюсь, ты не собираешься меня раздевать?
— Да нет, конечно нет, я не собирался, да я и не думал, я хочу сказать… — бормотал Патрик, одновременно заливаясь краской.
— Да успокойся ты, я просто пошутила. Валяй, убивай дальше.
Патрик стащил ее с дивана и положил на пол. Для этого ему пришлось немного сдвинуть журнальный столик. Он попробовал волочить ее по полу, держа за руки. Но получалось не очень. Тогда он ухватил ее под мышки и потащил дальше, в направлении ванной комнаты. Эрика тут же подумала о своем весе: Патрику, наверное, сейчас кажется, что она тянет примерно так на полтонны. Она взялась было помогать, чтобы облегчить ему задачу и не казаться такой тяжелой, но Патрик сказал, что все в порядке, и попросил этого не делать. Ох, ну почему она себя вовремя не приструнила и не посидела на диете последние несколько недель. Откровенно говоря, она много раз пыталась начать худеть, но потом благополучно срывалась и опять баловала себя. В довершение всего ее блузка стала задираться и вылезла из юбки. Следом за ней из юбки показалась комбинация. Эрика попробовала надуть живот, чтобы это хозяйство не вылезало дальше, но идея оказалась невыполнима, потому что тогда не получалось дышать.
Она почувствовала под собой холодный кафель ванной комнаты, ее передернуло, но скорее не от холода. Патрик подтащил Эрику дальше, к ванне, опустил ее на кафель, полюбовался зрелищем и произнес:
— Ну да, примерно так все и происходило. Довольно тяжело, но вполне возможно. Александра весила меньше тебя.
«Ну, спасибо тебе за это», — подумала Эрика, лежа на полу и пытаясь натянуть блузку на живот.
— Теперь убийце оставалось положить ее в ванну.
Но только он взялся за ноги Эрики, она воспротивилась и быстро поднялась.
— Нет, не пойдет. Это уже не со мной. Я более чем уверена, что ты меня никакими силами не засунешь в ванну, где лежала мертвая Александра. И для одного дня мне синяков вполне достаточно.
Патрик был немного разочарован, но принял возражения Эрики. Они оставили ванную и опять пошли в гостиную.
— После того как убийца положил Алекс в ванну, остальное не представляло сложностей. Плевое дело — включить воду и пару раз полоснуть бритвой по рукам. Лезвия он достал из шкафчика в ванной, там их целый пакет. Затем… Затем он принялся убирать за собой следы: разбираться с бокалами и стирать везде свои отпечатки пальцев. А в это время Александра истекала кровью и умирала в ванне. Да, очень и очень хладнокровно.
— А отопление — оно же не работало, когда она приехала во Фьельбаку.
— Да, выходит так. В этом нам повезло: было бы много труднее исследовать тело, если бы оно пролежало неделю при комнатной температуре. К примеру, в этом случае отпечаток пальца Андерса мы бы просто не смогли идентифицировать.
Эрика содрогнулась. Мысль о том, как отпечаток мог появиться на мертвом теле, показалась ей чересчур жуткой. Они вместе осмотрели остальную часть дома. В прошлый раз таинственный визитер неожиданно прервал Эрику, поэтому сейчас она неторопливо и более тщательно осмотрела спальню Александры и Хенрика. Ничего особенного она не нашла, но у нее вновь появилось отчетливое ощущение, будто что-то пропало, чего-то не хватает, и ее до смерти раздражало, что она не может вспомнить, что именно. Она рассказала об этом Патрику, и он расстроился не меньше самой Эрики. К своему удовольствию и удовлетворению, Эрика увидела на лице Патрика неприкрытое беспокойство за нее, когда она рассказала ему о неизвестном — по-видимому, злоумышленнике и о том, как она пряталась в гардеробе.
Патрик глубоко вздохнул, присел на край здоровенной кровати с балдахином и попробовал помочь Эрике выудить из памяти выпавший фрагмент.
— Так, это могло быть что-то маленькое или большое?
— Не знаю, Патрик. Но скорее всего, маленькое, иначе я бы быстро заметила. Как по-твоему? Мне почему-то кажется, что, если бы отсюда пропала кровать, я бы на это все-таки обратила внимание.
