Ознакомительная версия.
– Вот.
Азиат уважительно покивал.
– Здесь он получает наличные. Судя по бухгалтерским книгам, которые он нам предоставил, получает немало.
– Что еще у него есть для меня? – спросил Азиат.
– Дом заложен. Но есть два бутика.
– Так он все-таки все еще богат, а? – с удовлетворением пробормотал Азиат.
– Один из магазинов принадлежит его жене. – Еще тысяч на триста разных акций и…
Азиат отобрал папку:
– Где здесь неудачные компании? Ладно, не показывай сейчас, значит, так, их выбросить, остальные подсчитать. Этого почти достаточно. И вот что, ты сразу перейди к итоговой сумме.
В библиотеке он сказал хозяину дома:
– Кое-кто опасается, что ты потерял контроль.
– Кто именно? Ты?
– Я.
– Ты дашь мне деньги или нет? – хмуро спросил Босс, уставясь на свои сжатые кулаки.
– Ты уверен, что это уже действительно будет конец истории?
– Да.
– И ты сможешь вернуть диск?
– Да!
– И я наконец его получу?
– Да!!
– И это произойдет в самое ближайшее время?
– Да!!!
Азиат посмотрел на своего адвоката, и тот, как пасьянс, принялся раскладывать документы на столе.
– Похоже, Альбина нас всех удивила, – заметил Азиат, пока его собеседник читал бумаги. – Я думаю, когда все успокоится, тебе нужно будет немного, как это говорят в России, отпустить поводья и полегче вести дела.
Босс подумал, что еще неизвестно, что станет с этими деньгами делать. Может, положит их в «дипломат» и рванет куда подальше. В сущности, он даже ничего таким образом не украдет. Азиату останется его заложенное имущество… Как он устал от них ото всех – от психованной своей жены, от этого умалишенного шиита, от дегенерата Жоры…
– Со своей женой я разберусь сам, – сказал Босс.
– Конечно-конечно, кто же спорит, – улыбнулся Азиат. – Хватит читать, подписывай, дорогой. А пока что она снова требует денег, не так ли?
После отъезда Азиата Босс вызвал Жору. Жора, пошатываясь, появился сорок минут спустя. Он только-только начал приходить в себя. На голове у него была бейсболка, немного скрадывающая повязку.
Они пошли на кухню. Босс достал из холодильника бутылку лимонной «Смирновской», налил две стопки. Жора потянулся было за банкой с маринованными огурчиками, но Босс покачал головой и поставил в СВЧ-печку подогреть кокотницы с жюльенами.
– Как говорил профессор Преображенский, холодными закусками, Жора, закусывают только недорезанные большевиками буржуи. Улавливаешь?
Жюльены подогрелись. Выпили. Закусили. Хорошо, подумал Жора и сказал:
– Преображенский – это ваш знакомый? Что-то не припомню.
Босс вздохнул, покачал головой. Потом налил еще по одной.
– Что мне в тебе нравится, Жора, так это… да все мне в тебе нравится, Жора! Слушай тост. По бурной горной реке плывет черепаха, а на черепахе – змея. Змея думает: «Сбросит – укушу». Черепаха думает: «Укусит – сброшу». Так выпьем же за женскую дружбу, которая позволяет нашим дорогим женщинам преодолеть любые препятствия.
Выпили. Закусили.
– Наливай еще. Автобус нужно обходить спереди, трамвай сзади, а женщину нужно обходить со всех сторон. Мой тост – за обходительных мужчин!
Снова выпили. Закусили.
Жора только молчал и удивлялся. К чему это все?
Наконец Босс убрал бутылку в холодильник, а когда повернулся, в руке его был пистолет, ствол его смотрел Жоре в лоб.
Вальтер, подумал Жора. Не очень современно, зато надежно. Автоматический, восьмизарядный, калибр девять миллиметров.
Жора попытался сфокусировать свой взгляд на черной дырочке, откуда на него повеяло могильным холодом. Кажется, хана. И какая тебе разница, Жорик, из какой пушки тебя ухайдакают?
Босс тщательно вытер рукоятку и протянул пистолет. Жора с немалым облегчением спрятал оружие. Велико было желание проверить, не пуста ли обойма, но не сейчас, конечно. Сейчас не до жиру, быть бы живу…
– Знаю, Георгий, я не всегда был справедлив по отношению к тебе. Возможно, кое-что делал такое, о чем потом жалел… Но самое забавное, что единственный сейчас, кто может меня спасти, – это ты. В конце концов, мы же не только земляки, но и родственники, верно?
Жора даже вздрогнул. Об этом вслух никогда не говорилось, такой был уговор. По крайней мере, Жора не мог вспомнить, когда Босс последний раз вспоминал об их родственной связи, чего греха таить, достаточно сомнительной.
– …Так вот, Альбина предала меня. Это значит, что она предала нашу семью. Ты можешь остаться к этому равнодушным?
Жора понял, что тут важно не сфальшивить. А легче всего не фальшивить – молча. По крайней мере, почти не открывая рот. Поэтому он сделал вид, будто подумал, и сказал:
– Нет.
– Я хочу, чтобы ты вернул диск.
Жора подумал и кивнул. Он понял, что чем меньше он будет открывать рот, тем больше у него шансов не выдать себя.
– А потом, – продолжал Босс, – потом что ты будешь делать?
– Вы хотите, чтобы я убил ее?
Пауза заставила Жору ловить взгляд Босса, но ему это никак не удавалось. Наконец Босс сам посмотрел Жоре в глаза, и тот поневоле вздрогнул.
– П-почему нет, – пробормотал Жора. – Прямо… Прямо в лоб! – Тут он вытащил вальтер, прицелился в воображаемого противника. Подумал: а что, если обойма не пуста? Что, если перевести на Босса? По его роже можно будет понять, пуста обойма или нет?
Жора искоса глянул на Босса и решил, что проверять все же не стоит. А Босс, глядя на него, загадал, что если в ближайшее время найдется диск, то, может, еще все и образуется.
Дождь шпарил, не переставая. Маша посмотрела в окно. Потом уложила волосы под шапочку, потом застегнула куртку, грязный плащ, в котором она засветилась на вокзале и в поезде, мы сожгли вместе с моими вещами. Потом сняла шапочку, тряхнула головой, волосы рассыпались по плечам. И сказала:
– Я не поеду.
Полтора часа назад позвонил Электроник и сказал, что я должен ждать гостей. Жора со товарищи выехал по направлению к моему дому, о чем доложил Боссу. Я решил отправить Машу назад, в Москву. Здесь ей теперь делать было нечего. Пусть поедет к своему профессору и ждет меня там. Адрес я запомнил. Минут сорок у меня ушло на то, чтобы ее уломать, и вот теперь пожалуйста – все сначала.
– Тебе придется вернуться в город. А мне еще нужно разобраться кое с чем.
– Но почему мы не можем просто уехать? Мы можем уехать очень далеко. Ты же сам хотел, чтобы я уехала.
– Нет. Уже поздно. То есть, тебе не поздно уехать и сейчас, а я пока не могу.
– Ты это делаешь ради меня?
– Я втянул тебя в эту историю, я должен ее прекратить, пока она как воронка не всосала кучу людей, которые тут ни при чем.
– Будь осторожней, обещай мне.
– Да.
– Почему ты меня прогоняешь? Что здесь будет? А если тебе понадобится моя помощь? Я уже умею обращаться с оружием. А если твоя рана откроется? А если тебя надо будет прикрывать? Я хочу тебе признаться, я не та, за кого ты меня принимаешь!
Вот те на.
– Да-да! Я… не знаю, как тебе это объяснить… Я учительница – это правда, но только это половина жизни… Я… я по ночам стриптизершей работаю, – выпалила она. – Вот.
На этом месте я не выдержал и засмеялся. А она спрятала лицо у меня на груди.
Вот жизнь, причудливая штука. Я смотрел на нее во все глаза и не верил: неужели это тот самый человек, который еще несколько дней назад ненавидел меня сильней всего на свете, и не без оснований, я ведь вырвал ее из привычной жизни, заклеил глаза и рот скотчем. А она теперь хочет быть вместе со мной. Но я так по уши влез в эту историю, что должен пройти ее до конца, слишком много у меня накопилось долгов. И где она была год, два, три, пять назад? А где был я?…
Я осторожно оторвал ее от себя и повел во двор. Там уже стемнело. Посадил в «ауди» и открыл ворота. Некоторое время Маша не хотела заводить двигатель, и я задергался. Но наконец уехала.
А я вернулся в дом. Я облюбовал себе хорошее место на чердаке. Как у Чапаева. Только пулемета у меня не было. А было помповое ружье, что также неплохо. Я посмотрел на часы: 20.55.
Мой «лендровер» по-прежнему в качестве приманки стоял в чужом дворе. Жалко машину. Поработала она со мной на славу. Вдруг в голове у меня зазвучал голос Альбины, ее слова в кинотеатре. Как это было? «Пойдем покатаемся? – вдруг сказала она. – Ты на своей машине?» Это было как-то совсем невпопад…
Да не может быть! Я, кажется, догадался, в чем главная интрига. Но проверить это можно было, только выйдя во двор. Я посмотрел на часы. Гости должны были пожаловать с минуты на минуту. Они будут проезжать мимо, и я с моего чердачка легко и непринужденно выкошу кого захочу. Я снова посмотрел на часы. Искушение было велико, и я не выдержал. Авось проскочу.
Я вышел во двор.
Пока тихо.
Быстрым шагом прошел в соседний двор, открыл свою машину. Радио я включал частенько, а вот CD-проигрывателем почти не пользовался. Ну-ка что тут у нас? Я нажал кнопочку «open», каретка отъехала, на ней лежал диск. Я понял, что это за диск. Я хорошо знаю, где у меня что лежит.
Ознакомительная версия.
