Ознакомительная версия.
Гипотетически мой хвост (если он вообще был) должен был занять место по крайней мере в одном со мной салоне самолета. Когда все разместились на своих местах, я специально повертелся во все стороны, привставая со своего кресла и вытягивая шею. Вид у меня при этом, должно быть, был такой, словно из моего сиденья торчало шило, так что я в конце концов привлек своими прыжками внимание стюардессы. Она подошла и мило поинтересовалась, все ли у меня в порядке и, если мне не нравится это место, не хочу ли я пересесть на любое свободное? Славная девушка… Зато я убедился, что самым подозрительным типом если не во всем самолете, то уж в этом салоне точно был я!
Перелет ничем особым не запомнился. Пообедав, выпив пива (замечательный английский «стаут») и чашку крепчайшего кофе, я откинул спинку сиденья и славно проспал до самого Лондона. Накануне в поезде отдохнуть не удалось, а перед встречей следовало взбодриться.
Бело-голубой финэйровский «боинг» приземлился в Хитроу точно по расписанию. Температура за бортом – плюс три, штормовой ветер с мокрым снегом. Судя по несчастным мокрым лицам аборигенов, с которыми я столкнулся сразу за дверями аэропорта, сегодняшняя погода жителям туманного Альбиона казалась почти стихийным бедствием, что называется, собаку за порог не выгонишь. Я же с удовольствием вдохнул сырой воздух, поймал губами густые снежные хлопья. Было в погоде что-то наше, раздольное, пушкинское («Метель», вальс Свиридова, кибитка с бубенцами)…
Стоянка такси размещалась под навесом здания аэропорта, но задувавший под навес сквозной ветер делал этот кров условным и практически непригодным. И очередь за «кебами» стояла не чрезмерная, а, как шутил наш классик, «человек полтораста». (Преувеличиваю, на порядок меньше!) Зато продвигалась она с чисто британской неторопливостью. А вот зонта я, разумеется, в общей нервной спешке в дорогу не захватил, ведь, когда выезжал, в Москве стояла на удивление сухая погода. Теперь, стоя в луже под порывами ветра с мокрым снегом, я думал, что без зонтика в Англии никак не обойтись.
Пока очередь неторопливо двигалась, стихия буйствовала. Обзор пейзажа был затруднен то ли сгустившимся от сырости туманом, то ли плотной завесой снега с дождем, а может, тем и другим совокупно. Излюбленная погода всех английских романистов, специализирующихся на детективах! Одинокий замок (вилла, усадьба), кучка заблудших странников, внезапный снегопад. Обрываются провода, отключается телефон, вырубается электричество, и с исчезновением цивилизации злые силы вырываются на свободу, как джинн из бутылки… М-да, совершенно непонятный русскому человеку страх перед стихией и хаосом!
Доставшимся мне «кебом» управлял водитель карибских кровей, уроженец Ямайки, если судить по темной бороде-эспаньолке и прическе сосульками, поверх которой красовалась растянутая до невозможности вязаная пестрая шапка.
– Крайстчерч, – сказал я, по московской привычке наклонившись к машине и заглядывая в переднее окно.
Темнокожий британец кивнул.
Усевшись на заднее сиденье, я наклонился вперед.
– Пожалуйста, по дороге в Крайстчерч остановитесь возле любого магазина, где я мог бы купить зонт, – попросил водителя по-английски.
Водитель, не оборачиваясь, кивнул огромной пестро-полосатой шапкой, натянутой на гриву «сосулек», и, выруливая со стоянки, врубил на всю катушку музыку. Разумеется, рэгги: отца и бога всех ямайцев – Боба Марли.
– Не мешает? – крикнул он, стараясь перекрыть долби-стерео.
Я не столько услышал, что он говорит, сколько понял по выражению его лица.
– Нет! – махнул в ответ.
Пускай! Словно я оказался в тропическом оазисе.
В зеркало заднего вида я заметил, как мимо стоянки такси следом за нашей машиной на медленной скорости проезжает мотоциклист на японском спортивном «байке». Набирая скорость, мотоциклист поравнялся с «кебом», на долю секунды повернул голову и посмотрел в мою сторону, после чего «байк», как ракета, унес его вперед по мокрому шоссе, но этой доли секунды хватило, чтобы мой страх, уснувший за время перелета в Лондон, зашевелился, заныл и стал выплескивать на меня ушаты холодного, тоскливого животного ожидания беды.
Пока мы ехали, туман, похожий на сумерки, совершенно накрыл шоссе. Мокрый снег шел не переставая, мне показалось, что он стал гуще. Единственный дворник на лобовом стекле с широким радиусом захвата работал как маятник, усыпляюще снуя вправо-влево, вправо-влево. Я посмотрел на часы и вспомнил, что забыл их перевести на местное время. На панели автомобиля электронные часы показывали 13.37.
– Сколько времени займет дорога до Крайстчерч? – спросил у шофера.
– Приблизительно час, час с четвертью, – ответил тот.
Он говорил со специфическим акцентом, который я с непривычки разбирал с трудом. Да тут еще музыка грохочет…
Мы миновали отрезок шоссе, ведущий к аэропорту, и выехали на трассу, ведущую к Лондону. Широкое шестирядное шоссе было запружено автомобилями, идущими на малой скорости. Впереди в тумане, возле разделительной полосы, мелькнули оранжевые и синие огни мигалок. Оказалось, там произошла авария и часть шоссе перекрыла дорожная полиция. Белые фосфоресцентные полоски на их черной униформе слегка светились в наступающих сумерках в свете фар.
Рядом со мной, точнее, с той стороны автомобиля, где сидел я, притормозил еще один мотоциклист и, спустив ногу в стильном ботинке с высокой шнуровкой на асфальт, медленно двигался на холостом ходу рядом с «кебом» ямайца. Лицо мотоциклиста скрывал шлем с забралом. Когда он повернул голову и посмотрел на меня, я увидел только глаза. Нет, это был не «еще один», а тот самый человек, который ехал из Хитроу. Черт побери, он ехал и ехал рядом, то останавливаясь и отставая, то снова нагоняя нас и бесцеремонно поглядывая в мою сторону. Мне на память невольно пришла сцена из культового французского боевика «Доберман», когда такой вот урод на мотоцикле проезжает мимо такси и забрасывает в открытое окно автомобиля гранату. Правда, в моем такси все окна по случаю стихийного бедствия подняты наглухо, но это неважно – еще в семидесятые годы в Европе просто приклеивали на ходу магнитные мины к кузову автомобиля и преспокойненько уезжали, а через двадцать секунд – ба-бах! И запчасти разлетаются по шестирядному шоссе, как серпантин из хлопушки.
У меня ладони покрылись холодным потом.
– Вы можете оторваться от этого человека на мотоцикле? – спросил я, наклоняясь к водителю.
Поклонник Боба Марли, не убавляя звука, повернулся ко мне и принялся переспрашивать, чем конкретно не понравился мне человек на мотоцикле и что вообще-то на этом шоссе в такую погоду действует ограничение в скорости, так что, если меня что-то не устраивает, я могу пересесть на поезд и добраться до Крайстчерч за сорок минут, станция отсюда в двух милях, и он меня до нее доставит, только вот когда будет следующая электричка из Лондона, он не знает…
– Хорошо, хорошо, – перебил я водителя, – я не собираюсь высаживаться, я не прошу его обгонять, можете хотя бы держаться от него на расстоянии? Метров на десять можете оторваться?
Чувствовалось, что водитель понимал меня так же скверно, как и я его.
Шоссе впереди расчистилось, образовавшаяся из-за аварии пробка рассосалась, и мы наконец прибавили скорость. Мотоциклист отстал и исчез у меня из виду. Мне стало не по себе: в самом деле, чего я паникую? Даже стыдно. Надо взять себя в руки.
Я откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Глубоко и медленно дышать… Расслабить все мускулы… «Все в полном порядке. Никто не знает, что я в Лондоне. Никто не собирается меня убить. Вокруг меня прозрачный яйцеобразный защитный купол. Он защищает меня от всех. Я для всех невидим…» Сорок раз повторить про себя это заклинание. Глубоко и медленно дышать…
– Эй, вы спите? Вы просили остановиться возле магазина.
Я открыл глаза. Каким-то образом мы очутились на окраине лондонского Ист-Энда. Или мне только кажется? Высунув голову, я постарался разобрать названия улиц. Справа и слева тянулись ряды витрин магазинов, расположенных на первом этаже двух– трехэтажных зданий современной постройки.
– Будете выходить за зонтом?
– Да, остановитесь и подождите меня, я недолго. Я оставлю в машине мою сумку.
Водитель успокоился: кажется, он опасался, что иностранец смоется, не заплатив.
Я вылез из теплого салона автомобиля, и сразу же на меня обрушился мокрый ветер пополам с острыми льдинками замерзшего дождя. Незастегнутое пальто распахнулось и захлопало полами на ветру, словно я собирался взлететь, как Мэри Поппинс. Я поспешно запахнулся и, придерживая полы пальто обеими руками, забежал в ближайший магазин, но это оказался магазин парфюмерии. Скользнув взглядом по витринам (Лена убьет, если узнает, что я заходил в парфюмерию и ничего для нее не купил!), я поинтересовался у продавщицы за кассой, в каком магазине на их улице продаются зонты. Оказалось, рядом, по соседству, после цветочного и мясного.
Ознакомительная версия.
