Учительница умолкла. Казалось, что она не видит сейчас сидящих в зале, а перед ней встает далекая-далекая картина: солдат в тесной, темной избушке.
- Что греха таить, - продолжала Наталья Матвеевна, - сколько раз за полвека сталкивалась я с такими способами "вкладывать" детям ум. И сейчас встречаются родители, не знающие других средств воспитания, кроме ремня да подзатыльников.
Мы слышали здесь допрос Калашникова. Он отравлял сознание Акимова и других членов секты рассуждениями: дескать, ни к чему детей учить. Знание это от сатаны.
А своих детей Калашников послал в высшие учебные заведения. Он прекрасно понимает, что в наше время знания необходимы.
Чего боялся Калашников? Ответ прост. Знающего, образованного человека не так-то легко одурачить, опутать темной паутиной, сделать покорным рабом тупых и жестоких предрассудков.
Калашников пытается изобразить себя борцом и страдальцем за веру. Посмотрим, что это за идейный, преданный своему делу борец. Вы от него самого слышали, что прежде он был баптистом, а потом переметнулся к иеговистам.
Может быть, он искал истину? Может быть, такая уж у него натура правдолюбивая? Нет, другое искал Калашников. При обыске у него были обнаружены четыре сберегательные книжки на общую сумму в девять тысяч рублей. Калашников пробовал доказать, что это его трудовые сбережения. Но ничего не вышло. Фактически он не работает. Числится надомником посудной артели. Заработки его там смехотворные - 15-20 рублей в месяц. Только чтобы не выгнали. Потом Калашников признался, что все это - доброхотные даяния единоверцев и деньги, мол, принадлежат богу. Куда же идут эти деньги? Следователь поинтересовался этим вопросом, и что же выяснилось? 14 июня с одной из книжек Калашникова было снято четыре тысячи рублей. Через неделю он оформил купчую на дом, в котором сейчас живет. Оказывается, бог поручил Калашникову не только собирать деньги, но и расходовать их для своих нужд...
В зале засмеялись. Наталья Матвеевна тоже улыбнулась, но тут же строго поглядела на присутствующих. Трудно было поверить, что всего несколько секунд назад эта женщина улыбалась. Голос ее внезапно стал громче и сильнее.
- От имени всех честных людей я обвиняю вас, Калашников, в прямом подстрекательстве Акимова к гнусному его преступлению. Я обвиняю вас в том, что вы, пользуясь необразованностью этого человека, сделали из него нерассуждающее, слепое орудие для достижения ваших корыстных целей. Вам нужен был мастер. Через него было так удобно выкачивать деньги из карманов колхозников... Вам нужен был фанатик, проповедник вашего учения, простачок, искреннее верящий во все те сказки, которые вы вбили в его одурманенную голову.
Вы очень слабы, Калашников. Вы отлично это знаете и всего боитесь. Вас испугала маленькая девочка, ее красный галстук. Испугала вас даже родительская любовь Акимова к дочери. Почему? Это ясно. Любое светлое, хорошее, благородное чувство может стать тем камнем, на котором споткнется ваше так называемое "учение". Прикрываясь красивыми словами, вы учите, по сути дела, ненависти к человеку, безжалостности, презрению и жестокости по отношению к ближнему своему. И вам страшна настоящая, сердечная любовь.
Мы слышали тут ваши рассуждения о свободе религии, об армагеддоне, о спасении ста сорока четырех тысяч человек. Вы, иеговисты, выдаете себя за спасителей. А кто вы есть на самом деле? Кому вы служите? Я отвечу на эти вопросы.
Секта "свидетели Иеговы" возникла в конце прошлого столетия в Соединенных Штатах Америки. Первоначально возглавлял секту один из ее создателей - предприимчивый проповедник капиталист Руссел. Руководящий центр секты и сейчас находится в Соединенных Штатах, в Бруклине.
Как и у любого капиталистического концерна или банка, у американской секты "свидетели Иеговы" есть свои филиалы во многих странах мира. Бруклинский центр имеет свое издательство, которое выпускает пропагандистскую литературу: журнал "Башня стражи", "сочинения" Руссела, Рутерфорда на десятках языков, в том числе и на русском.
В чем же заключается сущность этой пропаганды? Что исповедуют и что проповедуют "свидетели Иеговы"?
Ссылаясь на библейские тексты (которые, кстати, толкуются вкривь и вкось, а порой и просто фальсифицируются), иеговисты провозглашают тезис о том, что любой государственный строй есть "орудие сатаны". На деле же они обливают потоками злобной клеветы порядки только в социалистических странах. Толкуя о любви к ближнему, об отказе от пролития человеческой крови, иеговисты в то же время объявили греховной борьбу народов за мир. Они запретили своим последователям подписывать воззвания ко всем народам о защите мира, о запрещении атомного и водородного оружия, они клевещут на благородную деятельность сотен миллионов сторонников мира.
Они не только выступают против мира, не только предрекают человечеству неотвратимую гибель в армагеддоне; подпольная агентура бруклинского центра пытается в странах социалистического лагеря идейно разоружить людей, посеять пессимизм и уныние.
Может ли быть свобода для такой религии в нашей стране - стране, где процветает наука, стране, которая возглавляет борьбу за мир во всем мире! Кому нужна такая свобода религии, кому нужны секты, подобные этой? Только врагам, только тем, кто не хочет настоящей свободы! Вы, Калашников, на словах проповедовали любовь, спасение, а на деле человеконенавистничество.
Я обвиняю вас, Калашников, в том, что вы отняли у Акимова самое светлое и солнечное чувство, которое может быть у человека, - любовь к своему ребенку. Вы ограбили Акимова, лишив его любви к жизни, ко всему, что делает существование человека праздничным и красивым. Я обвиняю вас в прямом подстрекательстве подсудимого к его черному, изуверскому преступлению.
Вы, Калашников, понимали, что в сердце Акимова борются два начала: одно - мрачное, злобное, человеконенавистническое, то, что внушено вами, второе - светлое чувство к дочери. Вы знали, что когда-нибудь девочка встанет вам поперек дороги, и знали, что она может победить. Поэтому вы старались заранее поссорить отца с дочерью, натравить Акимова на Валю и отпугнуть Валю от отца. В день того ужасного случая вы не только рассказали Акимову, что видели его дочь в красном галстуке, но и, пользуясь своим влиянием, заставили его избить девочку. Это совершенно ясно из показаний свидетельницы Акимовой. В тот вечер Степан пришел от вас таким взвинченным и взбудораженным, что пьяные и то трезвее кажутся.
Я обвиняю вас, Калашников, и в том, что после этого страшного несчастья вы продолжали свои интриги. Мы слышали здесь о попытках подкупа и шантажа свидетельницы Акимовой. Мы видим Акимова, который либо молчит, либо плетет какую-то несусветную чушь о воле божьей. И каждому ясно, чьих рук это дело. Сами вы не гнушаетесь никакими средствами, чтобы выйти сухим из воды: лжете, юлите, пытаетесь отмолчаться. А Акимова вы уверили, что он великий мученик, что он получит от господа награду за свою верность вашим бредовым идеям.
Я как учительница, свыше пятидесяти лет воспитывающая детей, как мать и бабушка, как советский человек, ненавидящий тьму, зло, обман, прошу суд изолировать Калашникова от нашего общества, назначить ему строгое наказание.
В зале раздались возгласы одобрения. Наталья Матвеевна продолжала:
- Я обвиняю Акимова в том, что он позволил сделать себя тем, кем он сейчас стал. Акимов когда-то учился у меня. Были тяжелые дни, и он, не окончив школы, пошел работать. Я понимала чувства Акимова, когда он много позднее сказал мне о своей дочери: "Девочка-то пятерки и четверки приносит. Пожалуй, выйдет из нее что-нибудь получше, чем я". Сказал он это в своей обычной манере - так буркнул между прочим. Но в глазах отца я видела гордость и надежду на то, что девочке будет очень хорошо и светло в жизни. Все это было до того, как Акимов стал иеговистом.
И вот сегодня я обвиняю его в том, что он забыл об обязанностях отца, что он день за днем отравлял жизнь дочери, старался уничтожить в ней все светлое и чистое, что есть в ребенке, и превратить ее в религиозную фанатичку...
Наталья Матвеевна напомнила события 15 сентября. Еще раз развернулась перед слушателями картина дикого избиения.
- Я обвиняю вас, Акимов, - строго сказала она, - также в том, что вы подняли руку на граждан, пытавшихся спасти от вас вашего же ребенка. Неужели вам не кажется чудовищным ваше поведение?
Соколкин, скромный, очень тихий человек, не побоялся вашей ярости и ваших кулаков, вошел и отобрал у вас дочь. Все, кто проходил в этот момент мимо вашего дома, призывали вас образумиться, прекратить бесчинство. Когда в дело вмешался сержант Коршунов, вы затеяли с ним драку...
Степан сидел безмолвно и неподвижно, будто речь общественного обвинителя его не касалась.
- Я прошу суд сурово наказать Акимова и лишить его родительских прав, - говорила Карасева. - Сегодня утром мы узнали, что общественность нашей области добилась направления Вали в пионерский лагерь "Артек". Чужие ей по крови, но родные по духу люди позаботились о ней. Врачи и сестры больницы не спали ночей, чтобы скорее восстановить здоровье ребенка. Я позволю себе зачитать несколько выдержек из писем, присланных незнакомыми людьми, узнавшими о преступлении Акимова.
