Вместо гонки за преступницей я склонилась над несчастной девушкой, нащупала еле бьющийся пульс и, обрадовавшись тому, что она все еще жива, крикнула Федору:
— Принеси из машины воды!
— Не могу, — замявшись на месте, неуверенно промямлил он.
Я обернулась, намереваясь наорать на парня, но тут вспомнила, что у него связаны руки, и промолчала. Затем снова повернулась к постарадавшей и стала поднимать ее с пола. В связи с тем, что довольно долгое время девушка, по всей видимости, почти ничего не ела, она показалась мне подобной пушинке — легкой и невесомой. Я без труда подняла ее, не вывела, а почти вынесла на воздух и уложила на землю, выбрав наименее заваленный мусором участок. Федор медленно и с какой-то нерешительностью вышел следом и встал рядом. В отличие от Ольги, он бежать не пытался, скорее всего, понимая, что тем самым окончательно повесит на себя преступление, совершенное подружкой.
Я мысленно прикинула, воспользуется ли он ситуацией, если я развяжу ему руки и попрошу мне помочь, и решила, что нет. На всякий случай все же спросила:
— Ты можешь мне помочь? Это тебе потом зачтется, обещаю.
Федор молча кивнул и повернулся ко мне спиной, чтобы я развязала ему руки. Я сделала это, а затем снова попросила принести воды из машины, и парень бегом помчался в сторону моей «девяточки». Я же принялась стаскивать с тела девушки ее лохмотья, называемые одеждой, так как именно к ним, на запах грязи, лезли мухи и иные летающие твари. К тому моменту, как тело девушки обнажилось, представив моему взору нечто хрупкое и иссохшееся, вернулся Федор. Он молча протянул мне бутылку с водой и торопливо отвернулся. Смотреть на то, в чем он, собственно, тоже был повинен, у него не хватало сил.
Не обращая на парня никакого внимания, я открутила крышку бутылки и, плеснув из нее себе на ладонь, принялась протирать лицо девушки. Когда верхний слой грязи с него сошел, я повертела головой вокруг и, не найдя ни одной подходящей по санитарному состоянию тряпицы, попросила Федора дать мне его рубашку. Он не стал ничего спрашивать, а просто снял и отдал ее мне. Я торопливо изодрала одеяние Федора в клочья, смочила один из полученных кусков и начала обтирать им девушку.
То ли от более или менее свежего воздуха, то ли от прохлады, девушка наконец начала приходить в себя, медленно повернула голову и застонала. Ресницы ее задергались, но открыть слипшиеся глаза все еще не удавалось. Я решила ей помочь и провела влажной тканью. Теперь девушка смогла приподнять веки, и взгляд ее постепенно стал осмысленным. Но она, видимо, еще не совсем понимала, что происходит и что за люди находятся рядом с ней.
— Вы меня слышите? — наклонившись к уху девушки, произнесла я. — Если да, то кивните.
Людмила сделала над собой усилие, это было видно по тому, как она напряглась, и слегка кивнула.
— Хорошо, — обрадовалась я. — Вы теперь спасены, я из милиции, — стала успокаивать я девушку. — Теперь все будет нормально. Потерпите еще немного, я увезу вас отсюда.
Но тут Ситенкова почему-то громко вскрикнула и истерично зарыдала, подергивая руками. Я не сразу поняла, чем вызвана такая реакция, а потом сообразила: она увидела выглядывающего из-за моей спины Федора и узнала его. Пришлось ее успокоить.
— Не бойся, он тебе ничего теперь не сделает, — поглаживая девушку по свалявшимся грязным волосам, произнесла я. — Теперь все будет нормально. Ты можешь сесть?
Людмила отрицательно мотнула головой.
— Хорошо. Сейчас я помогу тебе дойти до машины, она тут, недалеко. Ты меня поняла?
В ответ последовал новый кивок. Теперь уже я повернулась к Федору и произнесла:
— Ну, чего пялишься, дай что-нибудь накинуть на нее.
— У меня больше ничего нет, — попятившись, ответил парень. — Рубашку ты уже забрала.
— Черт, во что бы ее одеть? — вслух произнесла я.
Потом повертела головой вокруг, посмотрела на Федора, на себя и решила пожертвовать собственной одеждой. Помня, что под легким пиджаком костюма на мне белая маечка, я сняла пиджак и набросила его на девушку. Затем помогла ей подняться и, постояв на месте несколько минут, чтобы дать пострадавшей время привыкнуть к новому положению, повела ее к машине.
Идти нам пришлось довольно долго, так как Людмила едва передвигала ноги и то и дело останавливалась. Федор даже не выдержал и предложил:
— Может, лучше я ее донесу?
— Нет уж, не стоит, — отказалась я, а про себя подумала: «Старайся, старайся, все равно свое ты получишь».
Наконец машина оказалась перед нами, и, уложив девушку на заднее сиденье, я смогла спокойно вздохнуть. Теперь оставалось лишь доставить ее в больницу, а самой навестить местную милицию и слегка расшевелить ее.
* * *
— Что с ней случилось? — осматривая Ситенкову, спросил у меня доктор, которого я выловила в ближайшей больнице.
До нее мы добрались за какие-то пять минут, нарушая все правила дорожного движения. Когда мы внесли потерявшую сознание девушку внутрь, то всполошили всех в приемном покое. Те при виде пострадавшей сразу забегали, засуетились, но толку от этого было мало. Но наконец позвали врача, и я с облегчением переложила заботу о Людмиле на его плечи.
— Ее избивали и не кормили, — коротко ответила я на вопрос. — Пожалуйста, займитесь ею.
— Несомненно, — ответил мне врач. — Я сейчас же займусь ее осмотром. Через час все будет известно.
— Хорошо, я подъеду попозже. Сейчас мне нужно в милицию, — поблагодарив доктора, ответила я.
После чего вернулась в машину, где все еще сидел Федор, и, сев за руль, закурила. Мне требовалось время, чтобы хоть немного отдохнуть.
— Куда теперь? — глупо пялясь в мою сторону, спросил Федор.
— А ты не догадываешься? — не желая отвечать на бестолковые вопросы, буркнула я и сразу стала заводить машину.
Через пару минут мы были у отдела милиции. Я спокойно вышла из машины и посмотрела на здание. Оно было трехэтажным и довольно приличным. Пожалуй, даже лучше, чем у нас в Тарасове.
— Ну, ты чего теперь? — видя, что Федор медлит, спросила я.
— Иду, — уныло буркнул он и стал выходить из машины.
Потом мы вместе вошли в здание, и я спросила на проходной, где мне можно найти кого-нибудь из угрозыска.
— А зачем вам? — безразличным тоном поинтересовался загорелый паренек. — У нас всех подряд не принимают — пишите заявление, рассмотрим.
— Я частный детектив, — демонстрируя свою лицензию, немного иначе обратилась я. — Мне необходим сотрудник угрозыска, чтобы сдать ему преступников. Это возможно?
— Да, конечно. Сразу так бы и сказали, — поднимая трубку телефона, ответил мне парень и принялся кому-то докладывать о моем приходе.
Вскоре за нами спустился средних лет мужчина со светлыми волосами, крупным носом, толстой нижней губой и ясными голубыми глазами. Он был одет в форму, но в связи с жарой позволил себе расстегнуть верхние пуговицы рубашки.
— Это вы детектив? — обратился он к нашей компании, не имея в виду кого-то конкретного.
— Я, — делая шаг вперед, произнесла я.
— Очень рад. Оперуполномоченный Скрябин Антон Дмитриевич.
Я тоже представилась и на всякий случай еще раз показала свои документы. Мужчина быстро их просмотрел и пригласил следовать за ним. Мы поднялись на второй этаж и вошли в какой-то кабинет, интерьер которого не блистал разнообразием: два рабочих стола, заваленных папками, шкаф с книгами, небольшой диванчик у стены и пальма в углу. Вполне стандартная рабочая обстановка.
— Садитесь, — пригласил нас Антон Дмитриевич. — И рассказывайте, что там у вас приключилось.
— Это не у меня приключилось, — немного обидевшись на такое обращение, ответила я, — а в вашем городе. — Затем, правда, посчитала, что незачем демонстрировать свою враждебность, и продолжила более спокойным тоном.
Я рассказала Скрябину о том, когда и почему мной было начато расследование, ну и, конечно, о том, к чему оно привело. Закончила же свой рассказ так:
— Находясь в вашем городе почти что в гостях, я не имею возможности довести дело до конца сама, а потому вынуждена передать дальнейшую работу по поимке и наказанию преступников вам. Единственное, что могу предложить, — фотографии сбежавшей преступницы и адрес больницы, куда только что отвезла пострадавшую. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы вы довели дело до конца.
Скрябин задумчиво почесал подбородок и изрек:
— Да, интересное дельце вы нам подкинули. Спасибо. Мы, конечно же, постараемся оправдать ваши ожидания и поймать, а затем и наказать преступника. Вам же выражаем большую благодарность.
Я молча кивнула и встала, намереваясь покинуть кабинет следователя. Но Скрябин меня остановил:
— Подождите, не торопитесь, вы можете понадобиться. Если вас не затруднит, то я бы попросил вас побыть тут хотя бы до вечера.
